Мужик опустил ружьё и подошёл ближе, рассматривая нас:
— Ну что ж, тогда милости просим. Я — Максим Тимофеевич, преподаватель. В округе вам всё равно не сыскать нормального места для ночлега — здесь вокруг практически одни руины. Мы обосновали лагерь в местном бомбоубежище и собираем туда всех уцелевших и раненных. Вы тоже можете остановиться у нас на ночь.
— Звучит заманчиво, — протягивая руку незнакомцу, шагнул навстречу полковник. — Я — полковник Сбруев Олег Иванович, — а это, — окинул он нас рукой, — мои товарищи по сопротивлению.
— Меня можете звать просто Сергеем, — пожал тот руку нашему командиру. — Извиняюсь, что принял вас таким образом. Но сами понимаете — теперь неизвестно, кому можно доверять, а кому нет.
— Понимаю. Ладно, как обстановка? Что слышно, что видели, как обстоят дела с выжившими и много ли их?
— Что говорить — сами видите. Взрыв буквально скинул нас с кроватей. Сначала я решил, что взорвался припортовый завод или нефтеперерабатывающий, но когда увидел разрушения и гриб над домами, сразу всё понял. Мне повезло — вот тот полуразрушенный дом, — указал он на «сталинку», — прикрыл вот этот, в котором я живу, — окинул он рукой соседний одноэтажный дом. — Поэтому я проснулся живым. Но не многим повезло так же, как нам. Мы с женой пережидали три часа в туалете на дне ванны. А потом, я сразу же побежал к бомбоубежищу. Это здесь, в соседнем дворе. В прошлом, уже в прошлом, — вздохнул он, — я преподавал Гражданскую оборону в местном ВУЗе. Мы иногда ходили со студентами в это бомбоубежище, поэтому у меня был ключ. Я разыскал всех, кого только нашёл и уговорил спрятаться там. Тех, что смогли, мы вытащили из-под обломков. Один вообще еле живой — ему бы в больницу. Не знаю, сколько он ещё протянет…
— Сколько всего человек?
— Около тридцати, может уже больше.
— А обстановка?
— Пока спокойно. Мы ожидали, что помощь придёт быстро, но, насколько я вижу, надежды уже мало. Днём где-то неподалёку пролетал вертолёт. Мы думали, что это наши, но он улетел, и мы так и не увидели его.
— Это был вражеский вертолёт. Мы заметили его ещё на подходе к городу. Он осматривал разрушенную военную часть, о которой я уже говорил. Хорошо, что он вас не видел. А то неизвестно, что бы они с вами сделали. Города разрушены, войска разбиты, а те, что остались, по всей видимости, разрознены. Вас некому защищать от противника. Если враги применили ядерное оружие, неизвестно, нужны ли мы им вообще, даже как рабы. Поэтому прячьтесь и не высовывайтесь. Мы же будем искать те войсковые соединения, что ещё остались, но, похоже, их следы будет найти нелегко, если вообще кто-нибудь из них уцелел. Скорее всего, вся страна лежит в руинах.
— Но как это возможно? — поразился Сергей. — Откуда вы всё это знаете?
— Пока что это всего лишь предположения, исходя из того, что мы видели. И лучше бы они ими и остались. Мы точно не знаем, что происходит, но надеемся выяснить. Пока мы не сумели найти ни одного исправного передатчика, чтобы связаться хоть с кем-нибудь, поэтому и пришли в город.
— Боюсь, ничего подобного вы тут не найдёте. Электромагнитный импульс уничтожил всю электронику в городе, а у нас в бомбоубежище уже давно не было никакой рации.
— Ладно, уже поздно, нам стоит укрыться в вашем убежище. Думаю, это лучшее место для всех нас. Что ж, ведите нас, Сергей.
— Да, конечно, — махнул он рукой, осматриваясь по сторонам. — Следуйте за мной.
Мы прошли через двор, перебираясь через развалины частично, а кое-где полностью разрушенных домов, которые были не в силах противостоять разрушающей силе взрыва. Казалось, что здания, а особенно стены, которые располагались перпендикулярно направлению ударной волны, словно разлетелись на кирпичики, задетые чей-то неаккуратной рукой. Машины на улицах были перевёрнуты или лежали на боку, занёсённые снегом и теперь абсолютно бесполезные.
— Если честно, — говорил преподаватель, проводя нас через завалы, — разрушения оказались не такими значительными, как можно было предполагать. Похоже, заряд ядерной бомбы был невелик. Насколько я знаю, в таком случае достигается большая сила электромагнитного импульса.
— Что мы и наблюдаем, — добавил Валера.
— Возможно, но это уже не так важно, — сказал полковник. — Сейчас важнее определить то, что противник задумывает делать дальше, а уже из этого строить свою линию поведения, особенно, если мы так и не найдём никого из наших военных.
Идти пришлось недалеко. Перебравшись через дорогу, заваленную строительными обломками, снегом и перегородившими её машинами, разбросанными по всей ширине проезжей части, мы миновали полуразрушенную арку старого сталинского дома. Тут, посередине довольно просторного двора, окружённого развалинами сталинок, находилось то самое бомбоубежище. Поскольку оно располагалось на расстоянии от других строений, до него не достали крупные обломки от разрушенных домов. Видимо, как раз из этого расчёта бомбоубежище и находилось строго посередине двора.
Мы огляделись: сумерки уже сгустились над кварталом, лёгкий ветерок слегка нагонял пургу, перемещаясь вдоль двора, а в воздухе зависло нечто незримое, но страшное. Окружающая пустота и тишина давила на сознание, рисуя в воображении будоражащие картины. Было тут нечто ужасное, словно здесь обитала лишь смерть, смотревшая на нас из-за руин обрушившихся зданий, обваленных перекрытий и пустых, без единого огонька света, разбитых окон. За всё время, что мы передвигались по городу, мы не заходили в жилые кварталы, предпочитая безлюдные участки центральных дорог, обширные площади и парки, от чего это место нас несколько устрашало.
— Так вы говорите, спаслось лишь тридцать человек? — спросил я, обращаясь к Сергею.
— Только те, кто присоединился к нам, — ответил бывший преподаватель. — Остальные бежали кто куда, а кое-кто занялся мародёрством и разбоем. Поэтому нам важно держаться вместе. Так мы сумеем дать отпор непрошенным гостям, и вообще выжить так намного легче.
Бомбоубежище представляло собой округлой формы земляной вал, диаметром метров тридцать, с двух сторон от которого расходились в разные стороны кирпичные надстройки — входы в подземное сооружение. Однако после взрыва от них остались лишь небольшие выступы простой каменной кладки в полкирпича. Эти конструкции были скорее оградительными в мирное время, чем составными частями подземного комплекса, а поскольку их буквально смело в сторону взрывной волной, можно было предположить, что так они и задумывались былыми строителями, чтобы не перегораживать в случае чего выход спасающимся. В стороне от одной из разрушенных надстроек лежала расколотая железобетонная плита перекрытия, словно прикрывающая со стороны вход в подземелье. Похоже, её сорвало взрывной волной с верхних этажей одного из зданий.
