— Куда?
— Да куда угодно — главное, чтобы не прорываться через тот же двор. Давай вон туда?
Олег ткнул рукой в сторону хрущевки справа от них. Между ними и старой пятиэтажкой не было ничего, кроме нескольких по-осеннему бесстыдно голых тополей и странной металлической рамы, на которой, как смутно припомнил Музыкант, до Катастрофы хозяйки развешивали ковры, чтобы выбивать из них пыль.
— Добро, — Дмитрий даже не спросил, почему именно туда, хотя сам снайпер сейчас не взялся бы отвечать на этот вопрос; хорошо, что командир группы доверяет его чутью. — Слушай мою команду…
Договорить он не успел. Крысы решили попытаться добить дерзкую и упорную группу, рискнувшую прогуляться по «серой зоне» прямо у них под носом. Не меньше десятка зверюг вылезли из-за своих укрытий в обернувшемся ловушкой дворе: из-за трухлявых беседок, качелей, на которых давно уже никто не качался, песочниц, оставшихся без разнесенного ветром песка, проржавевших горок. Они бежали в полный рост, едва различимые в сумраке, уверенные в том, что, в крайнем случае, если не хватит умения, возьмут числом. Пулемет в окне зачастил торопливо, поддерживая атаку.
— Да чтоб вас… — бессильно выругался Дмитрий.
Еще одна граната, брошенная запасливым Паршиным, явно оказавшимся в своей стихии, на мгновение остановила этот натиск.
— Да быстрее же!
Олег толкнул командира локтем. Тот, словно очнувшись, перестал поливать из автомата двор и скомандовал:
— За мной!
Затем он вскочил и, низко пригибаясь, побежал в сторону хрущевки, указанной Олегом. Остальные последовали за ним.
Музыкант замешкался совсем ненадолго, но, возможно, именно это едва заметное мгновение — промелькнуло, и нет его — определило дальнейшую судьбу снайпера. Вскакивая с потрескавшегося холодного асфальта, он неудачно ушиб локоть о кирпич, дернулся, зашипел от боли и вдруг уронил с уха слуховой аппарат. Совершенно машинально он нагнулся, чтобы поднять упавшее устройство, и тут уже знакомое ощущение огненного шила в позвоночнике настигло Музыканта. Жгучая игла уколола его, заставила остаться согнувшись, а потом и вовсе упасть обратно. Но Олег успел увидеть, как один из бойцов Дмитрия — то ли Вадик, то ли Боря — на бегу выронил автомат, резко остановился и, налетев коленом на ствол огромного тополя, рухнул навзничь. Второй лишь ошалело помотал головой, но, видимо, он в горячке боя и грохоте автоматных очередей, которыми полосовали ночь преследовавшие людей крысы, слабо слышал околдовывающую музыку. Дмитрий и Паршин и вовсе оказались вне зоны ее действия — они бежали себе и бежали, стараясь как можно быстрее достичь спасительных деревьев и оставить между собой и погоней построенную несколько десятков лет назад пятиэтажку.
И ты здесь, с бессильной злобой подумал Олег. Покажись, тварь, я с тобой разберусь. Не поднимаясь, он повел автоматным стволом, но нигде не видно было фигуры таинственной зверюги с флейтой. Зато увлеченные преследованием отходящих людей крысы успели перегруппироваться после взрыва очередной гранаты и миновать укрытие Музыканта, так что он не торопясь, спокойно расстрелял двоих в спину. Остальные даже не заметили потери сородичей и продолжали гнаться за Дмитрием и теми, кто еще оставался с ним, как не знающая преград и страха дикая охота.
Мир окутала непроницаемая ватная тишина. Беззвучно визжали и падали подстреленные крысы, неслышно трещали автоматы, молчаливо палил пулемет. Олег, мгновенно оценив обстановку, решил, что стоит уходить из-за трансформаторной будки, но не в ту сторону, куда отступили остатки их группы. Теперь каждый сам по себе, всяк выживает как может. С этой мыслью снайпер поднял, наконец, упавший слуховой аппарат и покрутил головой по сторонам, надеясь все же обнаружить крысу с флейтой.
Вокруг не ощущалось ни единой живой души. Даже пулеметчик, молотивший из окна, вроде бы перестал стрелять. Шестое чувство, ненадолго выползшее из комы, чтобы предупредить своего носителя, опять свернулось уютным клубком и заснуло.
Но стоило Олегу привстать, как еще две твари, отставшие от основной группы и теперь вовсю стремившиеся наверстать упущенную возможность поучаствовать в облаве, выскочили справа от него. Музыкант, мгновенно повернувшись, всадил в одну из них скупую очередь — крыса, вскинув короткие лапы, выронила оружие, сложилась пополам и упала на землю. Вторая, быстро оценив ситуацию, метнулась назад, оставив после себя рубчатый шарик брошенной чуть ли не под ноги гранаты.
Олег каким-то невероятным рывком прыгнул в сторону, стараясь упасть так, чтобы между ним и гранатой оказалась груда битого кирпича, когда-то бывшая углом не устоявшей перед безжалостным временем трансформаторной будки. Холодный асфальт больно ударил по лицу, но Музыкант предпочел терпеть эту мимолетную боль и постарался еще больше вмяться в него, сжаться в комок, чтобы стать как можно меньшей мишенью для смертоносных осколков.
Близкий взрыв хлопнул по ушам. Не будь Олег уже глухим — наверняка потерял бы слух, хотя бы на время. Хищная стая зазубренных, рваных огрызков железа с визгом пронеслась над ним, мимоходом разорвав куртку и больно царапнув. По спине потекло горячее, но это уже было не страшно. Главное, что Музыкант остался жив, у него в руках было оружие, и он готов был драться дальше.
Снайпер осторожно приподнял голову.
Вновь никого.
Тогда он попытался встать, но вдруг правая щиколотка взорвалась острой болью, заставив Олега присесть и сдавленно охнуть. Этого еще не хватало! Похоже, совершив отчаянный прыжок, Музыкант подвернул ногу. И что теперь делать? На одной ноге не уковылять от преследователей, которые наверняка появятся, стоит лишь немного подождать.
Олег опять попытался встать. Это получалось плохо. Помогая себе, он оперся рукой на груду битого кирпича, послужившую ему укрытием. И тут груда сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее начала обваливаться, превращаясь в настоящий оползень. Похоже, близкий взрыв гранаты нарушил многолетнее спокойствие полурассыпавшейся трансформаторной будки и она решила продолжить разваливаться. Музыкант в панике попытался увернуться от кирпичного града, забыв о поврежденной ноге, но только упал навзничь, здорово приложившись спиной. Слуховой аппарат опять отлетел в сторону.
Лежа на спине, он увидел, как медленно-медленно наклонилась стоявшая вертикально труба, явно служившая раньше опорой. Так же неторопливо она начала падать, нависая над Олегом. Снайпер, решив, что встать ему пока что не суждено, попытался выкатиться из-под опускающейся железяки, но не успел. Опора диаметром в обхват его ладоней прижала левую руку чуть выше локтя, вдавила в россыпь битого кирпича. Музыкант едва сдержал крик. Поднявшаяся пыль запорошила глаза, клубилась красноватым облачком, мешая дышать, забиваясь в ноздри, раздирая горло. Вот это да, потрясенно подумал угодивший в ловушку Олег. Что же это получается? Приходи и бери меня голыми руками?
