— В отличие от некоторых я очень понятливый, — разозлился я. — А вот ты точно не понимаешь, что тебе угрожает! Ну вот что… хочешь ты этого или нет, Энди, но я должен спасти тебя! — Схватив мальчишку в охапку, я бросился к выходу. Сфера Все видения была забыта.
Энди ужом извивался у меня в руках, отчаянно лягался и ругался на знакомых и неведомых мне языках, но я тащил его через многочисленные тайные двери существующих в каком-то магическом четвертом измерении комнат, потом вниз по нескончаемой винтовой лестнице, не обращая внимания на его вопли. Признаться, я был уверен, что это не заклинания, а всего-навсего какие-то эльфийские проклятия, иначе заткнул бы ему рот. Но я считал, что сразу почувствую магию — такое уж свойство моего организма, и страшно удивился, когда внезапно оказалось, что я крепко прижимаю к себе пустоту, ярко пылающую голубым светом. Я отскочил от этого сияния, как от ожившей смерти. Еще бы, в детстве Энди объяснил мне, что, если сунуться за черным колдуном в такую голубую вспышку, можно запросто остаться без руки. или, чего доброго, без головы. Значит, Энди все-таки успел произнести заклинание. Но почему я ничего не почувствовал и позволил ему исчезнуть прямо из Черной башни, что, по его же собственным словам, было очень опасно? Что я наделал!? А вдруг его забросило в какое-нибудь тридесятое измерение?
Я метнулся наверх, в комнату, где осталась Сфера Всевидения, и заглянул в прозрачную глубину шара, изо всех сил желая увидеть Энди.
Маленькая фигурка, облаченная в длинное черное одеяние, одиноко стояла посреди круга, перечеркнутого пятью линиями, образующими звезду, и исписанного светящимися рунами. Эти линии и руны были единственным, что рассеивало царящий вокруг мрак. Руны, линии, да еще красные точки, так похожие на глаза Роксанда. Да это и были глаза. Не меньше двух десятков призраков толпились, не смея сунуться в магический круг. Я невольно потянулся к медальону, которым с недавних пор стал мой старый Роксанд, уж больно призраки походили на этого древнего короля, по крайней мере, корона на голове была у каждого. И не просто корона, а корона Фаргорда, та самая, что носил когда-то Роксанд, что принадлежит теперь отцу и, вероятно, когда-нибудь станет моей. Кажется, в просторном темном помещении, украшенном мрачными колоннами и изваяниями, собрался весь мой проклятый род, начиная с самого Ознабера. Неужели Энди попал на тот свет?
Внезапно призраки расступились и к маленькому волшебнику приблизилась высокая, опирающаяся на посох и закутанная в черное личность, которую невозможно было не узнать — черный колдун. Только тут я осознал, ч го вижу храм богов Хаоса, просто сейчас в нем царила тьма, и от этого он казался страшнее, чем обычно.
Повелитель темных сил начал что-то говорить, обращаясь к Энди. В Сфере Всевидения не слышно звуков, и я, решив, что он уже принялся заколдовывать моего друга, бросился было к выходу, чтобы помешать ему, но в последний момент вернулся за Сферой. Не хотелось упустить ничего из происходящего.
Я сбежал по винтовой лестнице, не отрывая взгляда от хрустального шара, и оказался у заколдованной двери, когда колдун еще не закончил говорить. Из-за двери еле слышно раздавался его голос, и я с облегчением понял, что слова его никакое не заклинание, а всего-навсего последние наставления. Кажется, я успел! Я рванул дверь. Волна магии окатила меня с ног до головы и отбросила на ступени лестницы. Выйти из башни было так же невозможно, как и войти. Я был в ловушке, а мой лучший друг в беде!
— Эндилорн, ты готов пройти первое испытание? — раздался из-за двери глухой голос черного колдуна.
— Да, учитель!
— Тогда начнем!
До меня донеслось тихое, заунывное пение, похожее на молитву. По-моему, это пели призраки.
О, древние боги, вечно живущие,
Из мрака и хаоса мир сотворившие!
Услышьте, владыки судьбы всемогущие,
Мольбу, что поют от проклятья погибшие,
По воле Темных богов.
— Наполни этот сосуд кровью из сердца Земли и возвращайся. Помни, Врата открыты, только пока звучит Песнь Мертвых, — тем временем говорил колдун, вручая Энди кроваво-красную бутыль, формой напоминавшую сладкие маковые сердечки, которые иногда пекла наша кухарка Фарисса. — И не забудь боевую магию, от нее зависит твоя жизнь! Да помогут тебе боги Хаоса! — С этими словами, к моему ужасу, черный колдун столкнул своего ученика прямо в колодец, ведущий в Бездну.
— Клянусь, я отомщу за тебя, Энди! — пробурчал я, скрипнув зубами. Хорошо, что у меня хватило рассудительности не начать выламывать дверь и мужества взглянуть в Сферу Всевидения.
Энди падал медленно-медленно, как будто был легким, как перышко. Похоже, он ничуть не испугался, а, наоборот, был в восторге. По крайней мере, улыбка, которую я заметил на его лице, когда он зажег свою маленькую шаровую молнию, была прямо-таки счастливая.
Ярко-желтый шар, плывущий следом за Энди, осветил черные стены колодца, лестницу, по которой я часто добирался до подземного хода, и вспугнул тучу летучих мышей, принявшихся бестолково метаться по подземелью. Вскоре лестница кончилась, а через некоторое время началась снова, видно, Энди пролетел мимо той обрушившейся ее части, которую мне так и не удалось преодолеть в детстве. В стене снова появились какие-то ходы, и я начал подумывать о том, как бы любопытно было все-таки добраться до них…
Великие боги, стихий повелители,
Покорно взывают к вам духи ожившие
Погибших неправедной смертью правителей,
При жизни немало деяний свершивших,
По воле Темных богов, —
доносилось из-за двери заунывное пение моих умерших предков. Интересно, как бы чувствовал себя Роксанд, участвуя в этом хоре? Что-то мне ни разу не приходилось слышать, как он поет. Может, у него и слуха-то нет?
А Энди все падал и падал. Призраки уже спели не один куплет своей песни, и мне начало казаться, что мой друг будет падать вечно, когда он внезапно взглянул вниз, и его лицо исказилось ужасом. «Что там?» — мысленно вскрикнул я, и хрустальный шар тут же показал совершенно золотой пол. Вдруг в одном месте пол вспучился, надулся пузырем и лопнул, и я понял, что если это и золото, то жидкое и раскаленное до такой степени, что превратилось в море кипящего огня. Наверно, это и была преисподняя, и Энди летел прямо в нее.
Теперь Энди уже совсем не походил на великого волшебника. Скорее он напоминал испуганного ребенка, которому грозит смертельная опасность, а он не знает, что делать. Полными отчаяния глазами он оглядывал отвесные стены, пока его взгляд не остановился на той полуразрушенной лестнице, которая начиналась еще в храме. В тот же миг Энди исчез, оставив после себя плывшее над самым огнем голубое сияние, и тут же возник снова на последней ступени лестницы.
