— Выкинь водителя! — заорал я Юргену, уверенный, что он как всегда следует за мной по пятам и с треском выпустил залп из лазпистолета в стоящего стрелка. Несколько лучей попали в цель, но вместо того чтоб убить, они просто привели этого скота в бешенство; у меня как раз было время чтоб достать свой проверенный цепной меч перед тем, как он кинулся на меня, ревя как рассерженный жвачный медведь[52]. Предупрежденный, я крутанулся, избегая ударов кулаков, которые могли раскрошить рокрит и рубанул его, пока тот стремительно проносился мимо.
Кружащиеся зубцы глубоко впились, вызвав еще один рев гнева, после чего он снова налетел на меня, безумно нанося удары, любой из которых убил бы меня, если бы попал. К счастью, этого не случилось и к тому времени, когда я парировал все, его руки и предплечья были покрыты сочащимися ихором зарубками.
Проклиная сверхъестественную стойкость зеленокожих, я снова напал, оттяпав одну руку чуть выше локтя и воткнув меч глубоко в грудь. Это был смертельный удар, который бы мгновенно прикончил человека, но орк просто пошатнулся, загоняя вращающиеся адамантиевые зубцы в свое собственное тело, когда попытался достать меня оставшейся рукой, насаживаясь тем временем на клинок. Это не помогло: я выдернул меч, разрезав его позвоночник, и зеленокожий рухнул, внезапно потеряв контроль над всем телом ниже пояса.
Яркая вспышка и вонь обугленного мяса подсказали мне, что Юрген выполнил мой приказ буквально, как и всегда, и я повернулся как раз тогда, когда безголовое тело водителя вываливалось из сидения. Багги продолжал катиться вперед, его двигатель фыркал и когда я опять повернулся, то снова увидел несущуюся на нас отколовшуюся толпу. Она была слишком близко, чтоб попытаться вернуться на «Огни веры», даже если бы было возможно найти путь вокруг горящей лужи прометия, вновь прибывшие повернули, чтоб отсечь нас от осевшего корабля и соответственно от убежища.
— Их много, — сказал Юрген, поднимая мелту с видом человека, который намеревается сделать сколько сможет, несмотря на то, что столкнулся с задачей, которая по его подозрениям ему не под силу.
Я кивнул, мое горло пересохло. Если мы попытаемся драться, нас зарежут через секунды, из-за огромного численного перевеса и на побитом ветрами ледяном поле не было видно никакого укрытия. Затем мой взгляд упал на медленно двигающуюся машину.
— Юрген, — сказал я, — ты все еще можешь его водить?
Он много практиковался с багги, который мы захватили на Перлии и хотя ни одна из машин зеленокожих не особо похожа на другую, они выглядели достаточно схожими. Поняв мое намерение, он сразу же опустил оружие и припустил к странствующей машине; было почти невозможно разобрать выражение его лица, учитывая его небогатую мимику, что я видел, но был справедливо уверен, что он был несколько веселее, чем раньше.
— Прошло некоторое время, — крикнул он через плечо, — но я не думаю, что потерял сноровку.
Я почти побежал за ним, когда что-то болезненно и неподвижно впилось в мою лодыжку, взглянув вниз, я и увидел своего прежнего противника, смотрящего на меня налитыми ненавистью глазами, его единственная оставшаяся рука схватила мою ногу, и его усеянная клыками пасть раскрылась, чтоб укусить. Почему-то у меня не было настроения продолжать дуэль, и я рубанул цепным мечом, отсекаю руку и отбрасывая в сторону внезапно расслабившиеся пальцы. Я продолжил карабкаться на пассажирское сидение оставленного багги, и схватился за вертикальную цапфу.
— Ну? — спросил я и в качестве ответа мой помощник завел двигатель, с уверенностью обращаясь с грубым управлением. Памятую уроки Перлии, я изо всех сил вцепился в прочный металлический лафет, как раз когда он со всей силы вжал педаль акселератора. Грубая колымага скакнула вперед столь дико, что мои пломбы в зубах зашатались и, несмотря на хватку, меня почти сорвало с места; как я и ожидал, такие тонкости механики, как пружины и амортизаторы, были неизвестны созидателям сего строптивого творения [53]. Тем не менее, несмотря на дискомфорт, мы уезжали от преследующих орков, со скоростью, которая, по крайней мере, обгоняла нас пеших.
Стабберные и болтерные снаряды начали вгрызаться в лед вокруг нас, изредка оставляя оспины на толстом металле корпуса, но это я мог пережить: в этом было больше смысла, чем пытаться использовать грубое тяжелое оружие багги. Его невозможно было удержать на цели и отдачей оно могло поломать мне плечо, я низко пригнулся и отстреливался из лазпистолета, хотя в данных обстоятельствах, на самом деле не особо ожидая во что-либо попасть.
— Что происходит? — спросил по воксу Броклау, — некоторые из зеленокожих ушли.
— Это они за нами, — ответил я, — но мы изъяли один из их багги, так что можем оторваться. Я надеюсь. Федерер, взрывай…
Я намеревался добавить «как только мы уберемся», но капитан саперов видимо держал палец над кнопкой, потому что как только слова сорвались с языка, квартет фонтанов вырвался оттуда, где мы закопали заряды. Последовал глухой грохот, слышимый даже через рык нашего не отрегулированного двигателя и по льду начали разбегаться трещины.
— Работает! — излишне сказал Броклау, в его голосе запоздало появилась нотка озабоченности. — Убирайтесь со льда!
— Это мысль, — сказал я, неловко поднимая ампливизор и стараясь разобрать подпрыгивающую картинку. Повсюду вокруг искалеченного корабля трескался лед, как я и надеялся, раскалываясь на льдины и айсберги, которые начали сталкиваться друг с другом, поднимаясь и падая на волнах, созданных отголосками взрывов.
Заняло секунду или две, когда большинство орков осознало, что происходит, и к тому времени было уже поздно. Пешие с удвоенной энергией принялись штурмовать рампу, в отчаянии наскакивая друг на друга, но это им особо не помогло; большинство очутилось в ледяной воде в течение нескольких секунд, крошечный остров, на котором они очутились, качался и скользил в ответ на неистовое движение наверху. Многие зеленокожие погружались в глубины, вцепившись руками или челюстями в глотки другим, в то время как тех, кто умудрился выбраться на твердую поверхность рампы, скашивал дисциплинированный огонь валхалльцев, которые ни в одной, даже самой отчаянной ситуации не колебались.
У машин дела обстояли не лучше пеших: к тому времени, когда водители осознавали, что происходит и пытались уехать, лед уже ломался под ними. Те, кто были ближе всего к месту взрывов, утонули почти сразу, те, кто были подальше, у них было больше времени отреагировать, но и их захватила быстро растущая сеть трещин, которая, казалось, распространяется с ошеломительной скоростью.
