довольный, как будто объелся тофу на халяву. Он даже не стал ругаться на то, что я съел почти всю морковь. Ясен Ху демонстративно затянул пояс на кимоно и поманил меня за собой.
— Брат Ясен, ты такой довольный, словно тебя накормили сытно. Что там было? — спросил я, взваливая на хребет свертки.
— Там были две прекрасные женщины, которым я поведал о нашем Боге Кодле. Они внимали мне и были очарованы моим рассказом. Взамен они подарили волшебные секунды своего общества и обещались снова пригласить меня для нового рассказа, — хвастливо проговорил Ясен Ху.
Я только покачал головой. Знала бы лысая башка, что его едва не сожрали, то не выпендривался бы так. И если бы знал, кто его спас, то помог бы мне переть эту тяжесть.
— Идем же, мусор! — скомандовал Ясен Ху. — Тебе ещё надо доставить еду в монастырь и умереть от стальной руки Буй Суя.
Мне снова захотелось дать ему леща. Не рыбу!
«Глаза — зеркало души, трельяж совести, трюмо ненависти и экран счастья»
Хихитайская народная мудрость
Я не боялся заходить в ворота монастыря. А чего бояться-то? Если я один раз уже умер и мне предоставили новое тело, то такое может повториться и во второй раз. А там и третий, четвертый, семнадцатый. Если уж Высшие Боги решили наказать зарвавшихся Низших Богов, то их ничто не остановит.
Да знаю я, что вас не обманешь — было немного ссыкотно, но только совсем чуть-чуть. Я не знал мощь старших учеников. Загипнотизировать не мог, а как они колотушками машут, видел только пару раз. И это впечатляло. Ладно, панда не выдаст, дракон не съест.
Эх, где наша не пропадала?
По крайней мере, мне хотелось думать именно так. Возможно, что я ошибаюсь, но человек всегда надеется только на хорошее. Поэтому под три слова «Вера, Надежда, Любовь» над воротами монастыря я вошел уверенной поступью.
Нас встретили небольшие группки учеников, которые занимались на белых камнях площади боевыми искусствами. Есотины прохаживались между разноцветными группами и кивали с умным видом. Иногда отвешивали пендаля тому, кто, по их мнению, мало старается. Они будто специально ходили неспешно, но замечали всё, что происходит на площадке.
Буй Суй заметил меня и с радостным видом поманил к себе.
— Брат Ясен, ты сам дотащишь еду до кухни, а я отправлюсь геройски помирать, или предоставишь эту честь мне? — спросил я у своего господина.
— Думаю, что Буй Суй в состоянии подождать пару минут, чтобы налиться энергией Ци и поразить тебя Мизинцем Ярости. Сходи и отнеси продукты! — Ясен Ху показал Буй Сую на свертки, потом на место на запястье, где у нормальных людей всегда болтаются часы.
Буй Суй кивнул и кровожадно улыбнулся. Я постарался также улыбнуться в ответ. Даже если этот лысый перец скоро меня завалит, я не должен давать ему повода усомниться в храбрости перемещенца. Или в глупости самоубийцы…
Кухня встретила меня запахами жареных летучих мышей. Резкий запах, порой валит с ног, но кому-то он кажется деликатесом.
Бле Вунь, старший повар монастыря, показал мне тесаком на угол и приказал сложить все покупки туда:
— Сложи все покупки туда.
После этого он приказал мне убираться:
— Убирайся!
Я с самым наглым видом достал из общей кучи последнюю морковку, откусил и, разнузданной походкой уверенного в себе монаха, вышел наружу.
Как только я покинул пределы кухни, меня тут же по ушам хлестнула тишина. Даже соловьи не пели, а эти свободолюбивые негодяи никогда не упускали шанс лишний раз чирикнуть.
Я огляделся. Все ученики чинно сидели по краям площади на коленях и смотрели в центр. В центре картинно застыл Буй Суй. Его гневный взгляд устремлен на меня, а указующий перст левой руки направлен на камень, лежащий от него в двух шагах.
Испачкано там, что ли?
Я вздохнул и… улыбнулся в ответ.
Надо быть дураком, чтобы не понять эффектную позу ильгопина как приглашение красиво сдохнуть в назидание остальным слугам. Я дураком не был, но и красиво сдохнуть сегодня был не в настроении.
Вообще у меня редко бывает такое настроение, чтобы возникло желание красиво сдохнуть. Я бы лучше ещё немного некрасиво пожил…
Взгляд, брошенный на Ясен Ху, как на возможного заступника, разбился о полное равнодушие старшего ученика. Он сделал вид, что заусеница на большом пальце беспокоит его гораздо больше, чем участь своего слуги. Зря я всё-таки не убил этого засранца ночью…
— Брат Ясен Ху, я отнес продукты. Можно мне сходить в туалет по-маленькому? — крикнул я, чтобы отвлечь внимание ильгопина от заусеницы.
Ясен Ху не ответил. Он переключился на волдырь другого пальца. А ведь я выручил его от жестокой смерти в объятиях двух Изгоев…
По толпе слуг прокатился едва слышный смешок. Буй Суй грозно зыркнул туда и смешок умер. Потом Буй Суй также грозно взглянул на меня, но я остался жив.
Я же не смешок.
— Брат Ясен Ху, мне бы поссать бы! — возвысил я голос.
— Нахальный мусор! — не выдержал Буй Суй. — А ну подойди сюда и умри, как подобает настоящему мужчине!
Я хмыкнул:
— То есть ты мусору предлагаешь сдохнуть, как настоящему мужчине? Ты бы ещё с помоями переспал, как с настоящей женщиной!
Теперь уже смешок возник среди учеников, щеголявших в красном кимоно. Буй Суй грозно взглянул и на них. Смех стих.
— Дерзкий мусор, я сначала хотел убить тебя в назидание слугам быстро и безболезненно, но теперь убью ещё и в назидание младшим ученикам — медленно и очень больно. Иди сюда и прими свою смерть! — прокричал Буй Суй.
— А если я не хочу? А если я хочу остаться здесь и встретить свою смерть, не сходя с этого места? И пусть эта смерть наступит от старости! Как тебе такое, Илон Маск? Ой, что это я говорю? Как тебе такое, Буй Суй? — поправился я, когда заметил вырвавшееся непонятное имя какого-то демона.
Теперь уже хохотнули оранжевые ряды. Нет, я понимаю, что далеко не шутник, и даже рядом с юмористом не валялся, но как же мало поводов для веселья у этих забитых бритоголовых людей, если они на такую дичь хихикают?
Что? Вы тоже хихикаете? Ну вы даете…
Красная рожа Буй Суя могла сравниться с тряпкой, которой злят быка на боевых выступлениях. Губы поджались, правое веко подрагивало, левое веко оставалось неподвижным. Ещё трепетала жилка на лбу. Он явно злился изо всех сил. И похоже, что сил у него было
