— не дать бы дубу! Мысль переросла в страстное желание, поэтому вместо удара о землю я почувствовал, что проваливаюсь сквозь нее. Словно в мягкий стог сена попал. Этот «стог» замедлил мое падение почти до нуля, и выплюнул на каменный пол пещеры. Пол оказался жестким, и удар об него отозвался в голове и теле тупой болью.
«Ауч», — поморщился я и осмотрелся.
Каменные стены сходились на высоте десяти метров цельным сводом. Из пещеры вели в различных направлениях двенадцать выходов, но ни один из них меня не впечатлил. Все какие-то мрачные, косые и сырые. Я с надеждой воззрился на каменный свод, в котором пробил длинный прямой тоннель. В конце этого тоннеля брезжил просвет. Знакомый такой просвет, который выведет на поляну с Дубом, как во вчерашнем сне. Вот только как до него добраться?
Допрыгнуть не получилось, как я ни старался этого захотеть, а вот взобраться по стене удалось. Ощущения от происходящего оставались двоякими: с одной стороны сон ощущался реальностью, в которой люди по отвесным стенам могут лазать только в кино про супергероев, с другой стороны, даже не веря в то, что я хотел сделать, я это делал. Я, даже ползя вверх по отвесной стене, не верил, что это возможно и что это происходит. Однако хотел этого, и полз, одинаково попирая законы притяжения и собственную веру. Мой путь продолжился по потолку, а затем по каменному колодцу и благополучно закончился на поляне.
Она не изменилась, была залита ярким светом, не имела солнца на небосводе и имела Дуб посередине. Последний подозрительно косился в мою сторону, но от комментариев воздерживался. Пока. Страхи мои, перед Дубом и девушкой, между тем, никуда не делись, напротив, вспыхнули с силой «сверхновы». И как ни хотелось бы мне повторить свидание, да только не сумел себя пересилить, и двинулся к едва заметному на горизонте краешку леса, махнув Дубу на прощанье ручкой.
Достиг я его на удивление быстро, а вот приблизиться не смог. Если вдоль него идти, или по направлению к центру, то — пожалуйста. А вот если приблизиться к кромке, то словно мешает что-то. Вроде и не упираюсь ни во что, а с места не сдвигаюсь. И уж как я ни напрягался, как ни хотел-желал с полянки убраться, да только не смог. Я сел на краю леса, скрестив ноги, и задумался. Бесило то чувство, что я не мог проснуться. Да и вообще, я не осознавал, что сплю. Всё происходящее было чересчур уж реалистично. Собственно, деваться-то особо было некуда, поэтому я плюнул, поднялся и направился к Дубу.
Он хмыкнул, причем так многозначительно, словно говоря, лучше пять минут подождать, чем потратить полчаса на убеждение. Щели и рисунок в стволе вновь тускло засветились желтым, медленно посыпалась призрачная золотистая листва, а затем из ствола выдвинулся спригган!
Он не имел половых признаков, и вместо пучка корней ниже пояса имел две вполне человеческих ноги. Браслеты на моих руках засветились, но при этом не холодили запястья. Спригган вспыхнул, вскрикнул не по-человечески, рой светлячков и света вырвался из него наружу и погас. Сам же спригган, то сплетение, что формировало его тело, словно раздвинулось, образовав нишу, в которую вполне могло поместиться человеческое тело. Мое тело.
Листва зашелестела, словно что-то предлагая. Затем в спину ударил короткий порыв ветра, «слегка» подтолкнув меня к останкам сприггана. Браслеты засветились ярче, замерцали, но тревожного холодного оповещения не выдавали. Ладно, посмотрим, что да как. Я вошел, вместился в нишу. Прутья загорелись зеленым свечением и мягко оплели мое тело, на манер экзо-костюма.
Я попробовал подвигаться в нем, попрыгать побегать, побоксировать с тенью. Ощущения были приятные. Прыжок, например, поднял меня на высоту пяти-шести метров, а приземление мягко погасилось древесными амортизаторами. Скорость бега тоже возросла, а расход сил на него уменьшился. Скорость ударов вообще была на нереальном уровне — я бил так быстро, что руки сливались в туманные линии.
Ветви расплели меня и вновь собрались в стороне, а из меня опять выдулось облачко из кусков разноцветного тумана. Они подвисли в воздухе совершая поступательные движения — облачко к дубу, доспехи сприггана ко мне.
Ну, как бы, тут всё ясно, мне предлагают сделку, душу в обмен на древесный экзоскелет.
Я даже не знаю честно это или нет, браслеты, к слову, усиленно моргали, но опять же, об опасности не предупреждали. Вообще, слишком много тут было неизвестных переменных. Ясно, что душа Дубу отойдет, скорее всего, только после моей смерти, и чем она, душа, будет «больше», развитее, тем ему же и лучше, то есть напрямую в моей смерти он не заинтересован. Силу тоже предлагал нормальную. Но непонятную. Она, скорее всего, решит все проблемы с безопасностью и питанием, но что если при этом я превращусь в еще одного сприггана, стану тупым безмозглым, хоть и могучим, стражем этого леса? Буду молчаливо бродить по пустынному, безлюдному изумрудному лесу и шугать оленей, которые обгрызают ветки… Так себе перспектива.
Да и было у меня уже одно боевое тело, зачем мне второе? Двадцать лет ни одного не предлагали, а тут за пару дней уже второе предложение, распродажа там у них что ли началась, вселенская?..
Кажется, Дуб меня понял без слов, поскольку спригган-доспех всосался в ствол, а туман в меня. Дуб же прям-таки психанул, и уже не отвернулся, а отключился, исчез, стал просто деревом. Какие мы, однако, обидчивые, микроб ему отказал, видите ли…
Дуб-дубом, но как выбираться-то отсюда?
Я пошел вокруг Дуба по часовой стрелке, замечая, что его облик меняется по мере движения. При этом менялся не только облик Дуба, но и облик окружающей его поляны, и леса на ее краю, и неба над ним: Дуб, хотя и не потерял своей массивности, но теперь больше напоминал Ясень, поляна стала каменистой, лес на ее краю уменьшился и поредел, а небеса приобрели белый оттенок. Я остановился и призадумался, а затем побрел в противоположную сторону. С удивлением я замечал, что окружающее пространство продолжает меняться: Ясень превращался в Клен, лес по краю поляны поднимался вверх к небесам, а сами небеса становились красновато-желтыми. Я остановился и присел под стволом.
«И днем, и ночью кот ученый все ходит по цепи кругом…» Что за чертовщина происходит? «Пойдет налево — дуб станет ясенем, направо — кленом станет он…» О, я прям как поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка. И то правда — не знаю, что еще сбалалаить… И что делать тоже
