— «Призрак-два», — почти шепотом доложила Гордеева, вызвав улыбки на лицах офицеров.
— Принято, — подтвердил Корнеев.
Группа внимательно ожидала.
— Итак, считаю, что для максимально эффективного выполнения поставленной перед нами задачи отряду лучше действовать двумя независимыми друг от друга группами. Командиром группы «Призрак-два» назначаю капитана Малышева, группу «Призрак-один» возглавлю лично. В состав первой группы войдут капитан Петров, капитан Колесников, старший лейтенант Купченко, младший сержант Мамедова. Остальные товарищи поступают под команду капитана Малышева. Поскольку существенная часть личного состава обеих групп почти не имеет разведывательно-диверсионного опыта, считаю необходимым усилить их еще двумя бойцами. Как думаешь, Андрей, кого из наших ребят взять?
— Думает он, — проворчал у входа знакомый голос. — А чего тут думать, коли и так все ясно? Ребятня одна собралась. Бриться еще толком не умея. Я пойду с вами. И старшина…
— Ефрейтор Семеняк! Что вы себе позволяете?! — возмутился Корнеев, хотя как раз именно о своих ветеранах и подумал. — Для вас что, особый Устав написан?
— Ты погоди лаяться, командир, — примирительно поднимая руки, шагнул ближе ординарец. — Я ведь почти сразу сообразил, зачем ты девиц в поиск взять решился. Вот и мы с Кузьмичом как раз под эту самую гребенку и подходим. Лучше других. Тютелька в тютельку… — Но до конца Степаныч тон не выдержал и не преминул проворчать: — И потом, кто только что предлагал забыть об Уставе. А для меня приказ командира — закон!
И пока сбитый с толку Корнеев и остальные обменивались недоуменными взглядами, не в силах понять, по каким таким критериям можно сравнить пожилого ефрейтора и красавиц радисток, ординарец стал объяснять.
— Я ж тебя, Николай, с сорок первого года знаю. И ты сейчас не о том думаешь, как ловчее к немцам пробраться да рвануть там что-то, а как обратно целым выскользнуть. Вот и девчушек потому взял, что им, если в гражданскую одежку переодеться, больше шансов уцелеть выпадет. Верно?
— Ох, и пронырливый ты, Игорь Степанович, — вынужденно уступая такому напору и соглашаясь с догадливым ординарцем, развел руками Корнеев. — И как только Михаил Иванович до сих пор тебя к себе, в аналитики, не сманил? Все как есть подметил. Но я так и не понял, с какого боку ты со старшиной к этому прислониться можешь?
— Это все потому, командир, что для тебя боец — существо без возраста. Оно и понятно, под пилоткой ни седины, ни лысины не видать. Особливо в противогазе. А ведь нам с Кузьмичом вскорости сто лет на двоих, может статься, будет. Так-то, детишки… И в гражданке, да с плотницким инструментом за поясом, вполне девчонок обратно к своим вывести сможем. Или спрятать надежнее…
Ординарец перевел дух и продолжил не менее настойчиво:
— Ведь они, пичуги, если, не приведи Господь, сами в тылу у немцев останутся — пропадут. Без опыта. И еще тебе скажу, Коля, когда ты в поиск с нашими парнями хаживал — это одно дело, там я вам только обузой стал бы. Да и Кузьмич, хоть и охотник, а за молодыми не поспевал бы. А потому, хоть и просилась душа в дело, с фрицами за сына посчитаться, разумение имел и с глупостями к тебе не совался. Нынче ж, когда скорость группы в девичьих ножках, я от вас не отстану. Ну а сгинуть доведется — знаешь: обо мне рыдать некому. Не откажи, командир. Возьми на задание. Как друга прошу.
— Да ладно, ладно… — опешил от неожиданного натиска Корнеев. — Логика в твоих словах присутствует. И да, я согласен. Только не пойму, с чего ты за Кузьмича распинаешься? А ну как старшина не захочет к немцам?
— Еще как захочет! — усмехнулся Семеняк и бросил себе за спину: — Заходи, Телегин. Я ж тебе говорил: берут нас…
И почти тут же в приоткрытый полог сунулось смущенное усатое лицо ротного старшины.
— Разрешите присутствовать, товарищ майор?
— Заходи, Кузьмич, — хмыкнул Корнеев. — Надеюсь, там больше никого в очереди нет? Или пойти самому поглядеть? Для надежности?
— Только взводные по периметру бродят, — доложил Кузьмич. — Не волнуйтесь, товарищ майор. Мимо них и муха не пролетит, бедовые хлопцы. А за нас с ефрейтором вы на них не серчайте. Мы бы и мимо вас прошли, если бы довелось… кхе-кхе… — сконфузился он окончательно. — Я в том смысле, что… вы офицеры, конечно, опытные и… хоть и не вышли еще годами…
— Тихни, Кузьмич, — остановил старшину боевой побратим. — Знаешь пословицу «Язык мой — враг мой»? Вот и ты помолчи. Разрешите представиться, товарищи, ефрейтор Семеняк Игорь Степанович, ординарец майора Корнеева. Надеюсь, Коля, я буду в первом «Призраке»?
— Куда же мне от тебя деться… — приобнял его за плечи Корнеев. — Проходи, садись.
— Ротный старшина Телегин Михаил Кузьмич, — звякнул медалями, расправляя грудь, старшина. — Таежный охотник-промысловик.
— Ну что ж, — подвел итог майор Корнеев. — Значит, весь «Призрак» в сборе. Отряд, слушай боевую задачу!
Облачаясь в маскировочный халат, разведчик и диверсант отрешается от всего мира. С этой минуты боец уже больше не принадлежит ни родным, ни близким, ни начальству. Точно так же, как воины прошлого обращались перед смертельным поединком в молитвах к Господу Богу, вверяя свои души Его воле, принимая обет и послушание, после дарованной Всевышнем победы над супостатом, — он отдает старшине документы, письма, награды и прочие личные вещи. Теперь у разведчика нет ни прошлого, ни будущего, ни имени, ни звания, а все естество бойца подчинено одному императиву — выполнению поставленной задачи. Достижению намеченной цели любой ценой. В том числе — собственной жизни.
Но все это будет ближе к вечеру, а сейчас майор Корнеев, раздевшись до пояса, тщательно умывался над ведром ключевой воды, довольно пофыркивая от бодрящей тело ледяной свежести.
Утро выдалось ярким, солнечным, щедро обещая погожий день, и лесные птицы соглашались в этом предположении с человеком, добавляя в свою обычную перекличку какие-то особенно веселые ноты. Все это предвещало удачу и вселяло задорный оптимизм. Кураж…
Корнеев от полноты нахлынувших чувств даже принялся, отчаянно фальшивя, напевать незатейливую песенку из любимого довоенного фильма:
Под каждым окошком поют соловьи.
Любовь никогда не бывает без грусти,
Но это приятней, чем грусть без любви…
Вообще-то для обеспечения скрытности туман, дождь и прочее ненастье гораздо предпочтительнее, но сегодня разведчик почему-то радовался именно хорошей погоде.
— Товарищ майор, вас тут какой-то капитан спрашивает!
