— Ну… до войны.
— Филиал радиевого института имени Хлопина, — профессор пожал плечами. — Подземная лаборатория, изолированная от всевозможного постороннего излучения. Говорят, там искали скрытую массу Вселенной. А что?
Иван с Шакилом переглянулись.
— Да так, — сказал Иван. — Ерунда одна. Не берите в голову.
Когда профессор убежал по своим делам, Шакилов помялся, переступил с ноги на ногу, как плюшевый мишка. Посмотрел на Ивана с хитрым прищуром:
— Думаешь о том же, о чем и я?
— Не знаю, Саш. Хотелось бы сделать залаз, но… — Иван снова увидел адмиральца и замолчал. Шакилов проследил за его взглядом, вздохнул. Негромко пояснил:
— Караул вчера сняли. Сегодня сменные заступили — пополам наши и эти.
Патруль прошел по краю платформы, начал спускаться на пути. Трое в зеленом, трое в чем придется — это местные, понятно. Адмиральцы чувствуют себя как дома здесь, ты смотри…
Иван поднял голову, прищурился. Спросил небрежно:
— Вчера сняли, говоришь?
Шакилов взглянул на Ивана. Почесал круглый затылок.
— Не доверяешь адмиральцам?
— Не доверяю. А ты? После таких фокусов?
Шакил почесал круглый затылок, наморщил лоб.
— Знаешь, ты прав. Как-то с вашим дизелем некрасиво вышло. Я тоже им ни фига не доверяю. А Сазон твой молодца. Хорошо выступил. Так ему и передай…
* * *
— Смотри, какие красавцы, — сказал Шакил.
Иван повернул голову.
— Кто это? — он прищурился.
— Экологи.
— Кто-кто?
— Империя Веган.
Иван проводил их взглядом. Веганцы были в ладной зеленой форме, в блестящих перчатках и в сапогах. Даже стеки у них в руках, такой офицерский шик. Ничего себе. По сравнению с ними даже адмиральцы казались выходцами с какой-то захудалой провинциальной станции.
Экологи, значит?
— У них прибор ночного видения, — заметил Шакил, разглядывая веганцев. — Хорошая штука, однако. Я все хочу себе раздобыть, да никак не срастается. Вон у того, видишь?
Иван кивнул. От такой приблуды он бы и сам не отказался.
— Ага, вижу.
Прибор ночного видения. Жизнь в зеленом свете.
— Что они тут делают?
— Поверишь, вообще не в курсе, — Шакил пожал плечами. — Может, посольство какое?
— Форма у них красивая, — Иван разглядывал веганцев без всякого стеснения. Чем-то они его раздражали, чем-то, к чему он никак не мог подобрать нужного слова. — Какая-то фигня в них нездоровая, по-моему. То есть я вот на них смотрю… и у меня холодок по спине.
Шакил кивнул. К чужой интуиции диггеры привыкли относиться с уважением.
— Я про них много чего слышал, — Шакил пожал плечами. — Мол, они пленных сразу на удобрения пускают. Ну, в метро много баек ходит. Что теперь, всему верить?
— Нет, конечно. — Хотя про эту байку Иван мог сказать, что это чистая правда.
— Еще я слышал, — упрямо продолжал Шакил, глядя на офицера, остановившегося у прилавка. (Веганец рассматривал товар. Иван видел только его надменный четкий профиль.) — Что они делают человеку в черепе дырку, а туда сажают специальный гриб. Гриб вырабатывает псилобицин, это галлюциноген такой. Почти «кислота», если не лучше. Он там хорошо растет, на мозгах, весь из себя галлюциногенный. Которому череп вскрыли, тоже галлюны все время поступают, он и ходит, счастливый. А как гриб разрастется, веганы гриб срезают и употребляют.
Человеку, правда, после этого кирдык. Ломка и кранты. Впрочем, к тому времени от мозга уже мало что остается. Питательная среда для грибницы.
— Ты в это веришь? — Иван перевел взгляд на Шакилова. Тот пожал плечами.
— Кто его знает. Я вот с ними пообщался малехо — и, знаешь, есть такие подозрения.
Иван кивнул.
— Понимаю тебя. А знаешь что, — он прищурился. — Бери выше, Саша. Это не ПНВ. Это тепловизор.
Шакилов присвистнул.
* * *
Явился Кузнецов с докладом.
— Появились тут одни, командир. Недавно. Ребята Уберфюрера — командира их так называют. Гы, — Миша расплылся в глуповатой улыбке. — Уберфюрер — прямо как в старых фильмах…
На Василеостровской кино показывали раз в неделю. Целое представление. Вся станция сидит рядами перед телевизором и смотрит. Иван в последний раз видел «Два бойца» — черно-белый, про войну. Хороший. Там все было как в метро: темно и с песнями. Только на улицу выходили без противогазов. Вот и вся разница…
Рассудком Иван понимал, что та война была намного раньше Катастрофы и не имеет к сегодняшнему дню никакого отношения… Но все равно казалось, что — имеет. В фильме после титров наши отступили в метро, а черные с короткими автоматами захватили поверхность. И все живое там истребили.
Глупость, конечно.
— Это кто вообще? — спросил Иван, чтобы выкинуть из головы «черных».
— Люди, — Кузнецов пожал плечами. — Их Кмициц привел, говорит, они за нас будут воевать. Тьфу, то есть вместе с нами — против бордюрщиков.
— А им-то зачем? А! — Иван прищурился. — Наемники?
— Что-то вроде. Фашисты, похоже.
Иван помедлил и кивнул. Даже если так — выбирать союзников ему сейчас не приходится. Сойдут и фашисты. Чем они хуже кришнаитов, например?
Тоже лысые.
— Так где, говоришь, твои фашисты?
* * *
— …Антон, Кузьма, — представил спутников Уберфюрер. — А это Седой.
— Седой? — удивился Кузнецов наивно. — Так он же лысый?
— Одно другому не мешает.
Скинхед погладил себя по сверкающей, отполированной, как костяной шар, макушке. Усмехнулся.
— Ага, — сказал он. — Не мешает.
Скинов было восемь человек. Для дигг-команды многовато. Но Уберфюрер — выбритый наголо тип неопределимого на взгляд возраста, ему могло быть и двадцать шесть, как Ивану, и сорок пять — Ивану даже понравился.
По крайней мере — заинтересовал точно.
— Знаешь, почему негры в метро не живут? — спросил Уберфюрер вместо приветствия.
— Потому что вы им не даете? — догадался Иван.
— Почти, — Уберфюрер хмыкнул. — На самом деле мы тут люди посторонние, здесь если кто и виноват, так это Дарвин.
— Дарвин? А это кто? — сыграл простачка Иван. — Он что, тоже из ваших?
Седой скин заржал.
Уберфюрер терпеливо улыбнулся.
— Дарвин не из наших, как ты говоришь, но он создал теорию эволюции. Я разные книжки читал, меня не обманешь. Мол, мы произошли от обезьян. То есть кто от обезьян, выяснить как раз проще простого.
Мы — арии. То есть произошли от какой-то арийской праобезьяны, — заключил Уберфюрер. — Она, похоже, тоже много о себе воображала.
А фишка с неграми простая. Солнечного света здесь нет, верно? А без солнечного света в коже не вырабатывается витамин Д. То есть даже у нас, у белых, почти не вырабатывается, даже под лампами дневного света, как на Площади Восстания или на Садовой. А у негров так совсем. Они же, бедолаги, под южное солнце Африки заточены, под родные слоновьи джунгли. И вот, — сказал он, словно это все объясняло.
