Ничего подходящего в комнате не нашлось. Первое ощущение от нее оказалось верным – абсолютная пустота. Пол и стены покрыты таким же материалом, как и лежак (ну язык не поворачивался назвать это постелью), – мягким и слегка проминающимся под пальцами; ни отогнуть, ни оторвать хотя бы кусочек старшему лейтенанту не удалось. Создавалось впечатление, что лежак, пол и стены обтянуты одним фрагментом этого материала, вытканным по контурам помещения, потому что ни одного шва ни в одном углу обнаружить также не удалось. И заинтересованный взгляд офицера вознесся к потолку. Светящаяся поверхность, по его разумению, не могла быть ничем иным, как толстым стеклом, за которым как раз и прятались лампочки. А стекло – это хорошо. Осколки стекла, как правило, имеют острые края и вполне могут быть использованы как оружие. Ну или как инструмент, которым удобно, скажем, отрезать кусок этого мягкого покрытия, для того чтобы затем обмотать им часть того же стеклянного осколка, сделав из него некое подобие кинжала. Старший лейтенант легким движением вскочил на лежак, прикинул расстояние до потолка и, чуть присев, мощным толчком выбросил свое тренированное тело вверх, на лету со всей силы ударив по стеклянному потолку кулаком. Ну, попытался ударить… – Потому что, вместо того чтобы врезаться набитыми мозолями костяшек в холодную твердость стекла, его рука стремительно пролетела сквозь потолок, как будто там, наверху ничего не было.
Оттого что расчетная кинематика удара нарушилась, Иван рухнул обратно на ложе очень неуклюже, боком, едва успев сгруппироваться. Впрочем, покрытие ложа оказалось просто удивительным: несмотря на то, что под пальцами оно едва поддавалось, врезавшиеся в него локоть, плечо и коленку приняло очень мягко и этак обволакивающе, так что ушиба старший лейтенант не почувствовал. Он еще около минуты провалялся на ложе, приходя в себя от ошеломления, а затем осторожно поднялся на ноги и уставился на потолок.
Иван разглядывал его долго. Да нет, плоскость как плоскость. Конечно, на нем не видно, как на обычном потолке, покрытом побелкой, шероховатостей, подтеков и трещин – еще и поэтому он решил, что потолок стеклянный, – но… ничего совсем уж необычного тоже не заметно. Все в пределах странностей этой комнаты, к которой Иван уже понемногу начал привыкать. Так что это было? Он случайно попал рукой в замаскированный люк? Но почему в потолке отсутствуют какие бы то ни было следы его прикосновения – ни пролома, ни отворившейся створки? Офицер осторожно вытянул руки вверх и слегка подпрыгнул, постаравшись рассчитать прыжок так, чтобы только коснуться поверхности. И расширившимися от изумления глазами увидел, как его руки по запястья погрузились в потолок.
Иван ошеломленно опустился на ложе. Да что же это творится-то?! Ясно видимый и при этом совершенно неосязаемый потолок пугал. Это было настолько необычно и непривычно, что старший лейтенант даже на мгновение почувствовал, как к горлу подкатил колючий комок. Но затем натренированная годами войны (то есть множеством перенесенных нагрузок, немыслимых для обыденной мирной жизни) психика вновь взяла ситуацию под контроль, и офицер окинул потолок уже заинтересованным взглядом. Проницаемый потолок, говорите? Гм, посмотрим, как этим можно воспользоваться… Иван решительно встал и прикинул высоту. Несколько раз глубоко вдохнул, насыщая кровь кислородом, чуть присел и мощным рывком ввысь.
Рухнув обратно на ложе, снова принявшее его в мягкие объятия, он несколько минут лежал неподвижно. Того, что он увидел, просто не могло быть. Там, наверху, на высоте в несколько человеческих ростов, над его комнатой медленно извивал огромные, толщиной в полдесятка метров кольца гигантский змей.
Это был именно змей, причем многоголовый. Его четыре головы свисали гораздо ниже, одна из четырех разверстых пастей смотрела точно на комнату старшего лейтенанта. И из этой разверстой пасти лился… лились… лилось… короче, истекало нечто, рассеиваясь в воздухе и изображая из себя потолок комнаты. Это было настолько… даже не страшно, а просто невозможно. Иван разом осознал: произошло нечто настолько невероятное, что и гадать об этом пока не стоит. А то вообще можно с катушек слететь.
Однако, когда он наконец зашевелился и сел на ложе, выяснилось, что в его комнате кое-что радикально изменилось. А конкретно – пропала одна стена. Совсем. Будто ее и не было. Причем без звука. Перед прыжком была, а сейчас – нет. Теперь вместо нее зиял огромный открытый пролет, по обеим сторонам которого маячила еще парочка проемов поменьше. Ну как если бы за пропавшей стеной был коридор и после исчезновения стены он просто соединился с комнатой… Старший лейтенант несколько мгновений сидел, тупо пялясь на представшую его глазам картину, потом вскочил на ноги и, чуть пригнувшись, бросился к углу левого проема. Замерев у угла, он некоторое время прислушивался, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки, способные подсказать опытному уху, что же там такое творится в глубине, а затем, бросив взгляд в легкий сумрак противоположного проема и не заметив там ничего опасного, осторожно заглянул за угол. Там действительно был коридор – пустой и плавно изгибающийся, так что уже метров через пятнадцать-двадцать обзор перекрывала стена коридора. Иван так же осторожно скользнул к другому проему – пространство за ним выглядело абсолютно идентично. Старший лейтенант задрал голову и задумчиво посмотрел на потолок. Вернее, его занимал не сам потолок, а тот, кто скрывался за ним. Значит, этот Змей Горыныч[12] решил его выпустить. Ну что ж, пойдем посмотрим, что эта тварь приготовила…
Изогнутый коридор оказался коротким – метров через сорок впереди замаячил другой проем, который вывел Ивана в огромный зал, часть которого он и смог увидеть, когда выпрыгнул сквозь потолок. Офицер остановился и огляделся. Змей Горыныч был здесь, и четыре его головы все так же висели странным ромбом над четырьмя концами огромного зала, ни на йоту не изменив своего положения с того момента, как он увидел их в первый раз. Ну, вроде как. Он же впервые увидел этого Змея Горыныча в другом ракурсе, так что, если изменения были незначительными, вполне возможно, старший лейтенант не смог бы их уловить; Зал опоясывала не слишком высокая стена, в которой виднелись еще четыре проема. А ближе к центру находились какие-то непонятные конструкции. За ними же…
Иван чуть присел и тщательно ощупал окружавшую его обстановку взглядом опытного разведчика. Первый закон разведки – непонятное опасно – здесь помогал слабо. Потому что непонятным было буквально все: стены, купол, свет, какие-то странные конструкций впереди, даже уже ставшая почти родной комната, которую он покинул. Но особенно этот фантасмагорический Змей, чье огромное тело, как выяснилось, вырастало прямо из пола в самом центре зала…
