По хозяйству никто нигде не возился, дрова не рубил, воду не носил, куры, правда, квохтали, но, ни собачьего лая, ни звука голосов, не доносилось. Осторожно подкрались, к крайней от них избе, и заглянули в высокие окна. Никого кроме седого старца, с длинными волосами и бородой до пояса, сидящего у печи.
– Ромео, Муха – прикрывай – а мы проверим – тихо прошептал майор.
Они вдвоем с Доком, тихо скользнули на крыльцо, и надавили на дверь, та легко поддалась, и даже не скрипнула – видно петли смазаны, чтоб не раздражала. Быстро заглянули туда-сюда – кроме деда, никого, тогда майор, зашел, опуская автомат, а Док тут же выглянул в дверь, и позвал товарищей.
– Здорово дедуля – широко улыбаясь, тем временем проговорил майор – не подскажешь – немцы на хуторе есть?
– А куды им деться? Тутаче. Одни уходють, други приходють. Внучек моих уже пресытили – дале некуда. А вы кто такие будете, и откудава?
– А мы голубые молнии – ответил Док – с неба с самого.
– Перуновы дети? – Изумился старик.
– Ага, Даждьбоговы внуки – подхвати Муха – узнали какие, у вас тут непотребства творятся, и сразу к вам.
– Ты скажи нам почтенный – спросил майор – гости то ваши тут и ночуют, или уходят?
– Ночуют, конечно – пьют всю ночь да забавляются, потом полдня отсыпаются и пообедав, уходят. А к вечеру другие тут, как тут. И не рыпнешься – в звериной личине, они больно лютые, лучше накормить, напоить, да ублажить …. И так вот, почитай год живем.
– Да дела – протянул майор – а освободиться от такого гнета, хочешь?
– Д я что – лес прокормит, а вот внучки привыкли, что еда сама в дом идет.
– А раньше как жили?
– Да как, с поселка кто-нибудь чего привозил, хозяйство небольшое было. И всякие там историки наезжали…
– А что они тут искали?
– Так курган…. И немцы то ж. Токма они не знали, что курганов то семь – четыре ложных, и три взаправдашних. Немцы один только и нашли, его и разрыли, все ищут там чего-то…
– Ах, вон оно как – пробормотал Степан – может тут-то собака и зарыта…. Курган разрыли, и что-то там нашли…. И это что-то помогло превратить человека в волка, и не просто в волка, а в гигантскую машину для убийства.
В этот момент дверь распахнулась от сильного удара, в избу ввалился рослый немец, и проревел:
– Дьед, ньести еще мьерса…
Разведчики опешили – в спешке никто не остался караулить вход, и теперь у них не оставалось иного выхода, только как брать первого попавшегося «языка». Немец тоже обалдело уставился на них, и пока он не заорал, надо было действовать. К фрицу метнулись все одновременно, но быстрее всех оказалось полено, брошенное майором, оно угодило прямехонько в лоб, и фашист, даже не ойкнув, сполз по стене на пол.
– Свяжите его покрепче, и тащите сюда – распорядился майор – дверь заприте, и подоприте поленом. – И уже старику – извини дед, но нам придется у тебя, чуток задержаться.
– Да чего уж там – прошепелявил тот – только если кто из перевертней заявится – мигом вас учует.
– Чему быть – того не миновать – пожал плечами Степан и кивнул на фрица – а этот не перевертень?
– Да бог его знает, при мне, волком не оборачивался…
Бойцы быстро связали немца, усадили на лавку, и заткнули рот кляпом.
– А как поверить? – Спросил Муха – ну оборотень он или нет?
– А никак – проворчал майор – потому что он не от рождения такой. Я тоже бабкины байки слышал, так в них отличия были такими: нелюдимость, сросшиеся брови, длинные ногти красноватого цвета, маленькие уши, волосатость, и неприветливость. Но еще раз повторяю – то отличие оборотня, а у нас намеренно измененный человек.
– А может в него кол осиновый воткнуть – предложил Ромео – у меня еще парочку осталось? Разрешите товарищ майор?
– Это вампирам в сердце кол вбивают – заметил Док – и всякого рода упыря да вурдалакам. А на оборотня серебро нужно…
– Что-то многовато вы знаете, товарищи бойцы, непонятно откуда появившиеся – о всякой нечисти.
– Мы не непонятно откуда – ответил Муха – а их мамы. Ща я ему на шею свою цепочку надену, и посмотрим кто он?
Он снял с себя толстую цепь с нательным крестом, подошел к немцу и надел на ее на него, а Ромео подскочил сбоку, упер колышек в сердце вражеского солдата, и приготовился вбить, если вдруг тот начнет реагировать. Остальные просто застыли с ножами и лопатками.
Секунды потянулись медленно, словно время загустело, напряжение нарастало, но солдат не дергался, и не бился в корчах, кожа его не шипела, и все облегченно вздохнули, хотя это еще было не доказательство. Степан задумался – допрашивать немца тут, или уходить поскорее, пока не начало темнеть. Потому что если судить по описаниям Ромео, и тех, кто уже столкнулся с волко-солдатами, пара-тройка таких зверюг, разнесет тут все в щепки. Но оборону лучше все-таки держать в доме, чем в ночном лесу, где может бегать, непонятно, сколько этих тварей. С другой стороны к месту сбора все равно идти, да и группу Звягинцева бросать в одиночестве, в ночном лесу не хочется.
Майор посмотрел в оконце, на дворе октябрь, стемнеет часа через два, в соседних избах отходят после вчерашнего гульбища, фашистские вояки, и может пока не пришла их так сказать смена, уйти по-тихому? Ведь если хоть кто-то из немецких солдат доберется до базы, и предупредит, о штурме и диверсии можно будет забыть. Ну или иначе попытка штурма будет верным самоубийством, шанс им дает только элемент неожиданности. И опять же – атаковать, если что, лучше рано утром. Степан раздумывая, повернулся к старику, и спросил:
– Дед, а мужики на хуторе еще есть?
– Нет, немцы всех забрали, они-то видимо и стали первыми перевертнями…. Потому что одно время, кружили тут вокруг хутора, крупные волки, думаю, то они были. Мож кто живой ище, а мож, уже нет.
– С чего так думаешь?
– Так в роду нашем особенность такая была. Прадед мой говаривал, что поставлены мы, были Волхов курган охранять, а он и сам волчара еще тот был, Волх этот.
– Может волхв?
– Нет Волх – это имя, то местный бог был, но в кургане не он, не думай – там обереги разные, да Кимеров Меч.
– Немцам то они на что?
– А они мил человек, старых богов чтят, седую древность уважают, не то что наши.… Сила тайная сокрыта в вещах этих, вот они и хотят ею завладеть.
Тут Степан вообще опешил, его всю жизнь учили, что все это сказки, небылицы, и тому подобное. Религия опиум для народа, былины – выдумка, а все рассказы про казаков-характерников – преувеличение. Как бы там ни было – «языка» они добыли, кое-что разузнали, а уклад этого хутора, был как бы вне советской власти, и осуждать этих людей он не мог. НКВД, их бы запытал и кончило, но не он. Потому просто сказал, по-простому:
