— Вот как? — улыбнулся майор. — Это легко проверить. Сходи, просмотри их сводки… — Он взглянул на капитана, тот с готовностью вышел из комнаты.
— Беглец, значит? — Майор снова улыбнулся, затем взял со стола деньги и пересчитал. — Почти двадцать тысяч. Их ты, конечно, нашел на дороге?
— Я выиграл их в рулетку. — Киму не хотелось говорить, каким именно способом он добыл эти деньги.
— А, ну конечно. Можно и так… — Офицер кивнул, открыл ящик стола и бросил в него деньги.
Вошел капитан, держа в руках листок бумаги.
— Есть такой, — сказал он, протянув листок майору. — Поступило с последней сводкой. Ким Ремезов, двадцать два года, разыскивается за убийство, нарушение присяги и так далее. Всего восемь статей.
— В самом деле? — Майор взял листок, с интересом просмотрел его. Затем вновь взглянул на Кима. — Такой молодой, и уже преступник. — Он тихо засмеялся. Засмеялся и капитан. Стоявшие у дверей сержанты улыбались, не зная, как именно им себя вести.
— И вы там, у себя в Департаменте, считаете, что мы клюнем на такую туфту? — Майор потряс листком в воздухе, затем бросил его на стол. — Совсем нас за идиотов держите?!
— Я ничего не считаю, — ответил Ким. — Мне просто было некуда идти. И я пришел к вам.
— Положим, ты пришел не сам, а тебя задержали, — уточнил майор. — И лучшее, что ты можешь сделать, — это рассказать, какое именно задание тебе дали. Для тебя это единственный шанс сохранить жизнь.
— Да нет у меня никакого задания! — Ким начал злиться. — Я шел к вам, шел к принцу Седрику. Мне некуда больше идти!
— О! — Майор поднял палец. — Это уже кое-что. Итак, ты шел к принцу Седрику. С какой целью?
— Я офицер Департамента, — сказал Ким. — Бывший офицер. Я считал, что могу быть вам полезен. Вы воюете с Империей, Империя является и моим врагом. Так что же здесь непонятного?!
— Здесь много чего непонятного. — Майор с улыбкой смотрел на Кима. — И со всем этим нам теперь предстоит разобраться. Будет лучше, если ты перестанешь лгать и честно ответишь на все вопросы следствия. В камеру его…
Киму грубо заломили руки за спину и вывели из комнаты. Когда захлопнулась дверь, майор открыл ящик стола и достал изъятые деньги.
— Думаю, не стоит приобщать их к материалам дела? — Он протянул капитану часть тысячных купюр и снова улыбнулся.
— Разумеется, — капитан кивнул и взял деньги. — Кстати, сегодня у Клариссы намечается вечеринка. Ты пойдешь?
— Само собой… — Майор спрятал деньги в карман, устало зевнул. — Кларисса удивительно мила.
Пленник оказался не столь представителен, как ожидал Седрик. К тому же над ним основательно поработали — лицо распухло от побоев, левый глаз совсем заплыл. Правой рукой он поддерживал левую, его слегка покачивало.
— Это и есть твой матерый? — Седрик не смог скрыть разочарования. — Измельчал нынче противник, измельчал… И в чем его обвиняют?
— Шпионаж, Ваше Высочество, — отозвался Фирс. — Шпионаж и покушение на царствующую особу. На вас то есть.
— В самом деле? — Седрик вскинул брови. — Приятно знать, что обо мне не забывают.
Пленник молчал. Молчал и Седрик, задумчиво разглядывая стоящего перед ним человека. Потом протянул руку к столу, взял бокал с апельсиновым соком — в этих местах сок был редкостью. Отхлебнув пару глотков, сладко причмокнул. Удивительный вкус.
— Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание? — Седрик снова взглянул на шпиона.
— Мне не в чем оправдываться, — ответил шпион. — Я действительно бывший офицер Департамента, но к вам я пришел сам. Хотел помочь, хотел быть вместе с вами.
— Я был о Департаменте лучшего мнения. — Принц снова отхлебнул из стакана. — Слишком грубая работа.
— Неужели вы не можете допустить, что я говорю равду? — Пленник пошатнулся, но удержался на ногах. — Неужели нельзя просто поверить? Как человек человеку?
— Ну почему же… — Седрик пожал плечами. — Я могу допустить, что вы говорите правду. Может быть, вы действительно честный человек и настоящий патриот. Могу допустить это, но поверить вам я просто не имею права. Вдруг вы и в самом деле шпион, а я склоняюсь именно к этому. Речь идет о государственных интересах, и я не могу рисковать.
— Не хотите рисковать, — поправил его пленник.
— Пусть будет так. — Седрик благосклонно кивнул. Его забавляла эта беседа. Интересно поговорить с человеком, который скоро умрет. И вполне можно простить ему некоторые вольности. — Да, я не хочу рисковать. У нас полно патриотов, в честности и преданности которых я абсолютно уверен. Так зачем мне нужен перебежчик? Тот, кто предал один раз, вполне может сделать это снова. Я вам поверю, а вы при первой возможности воткнете мне нож в спину?
— Вы могли бы проверить меня. Ведь это не так сложно. Я не прошу доверять мне секреты, не прошу места рядом с вами. Отправьте меня на любой рубеж, подальше от вас, и вы убедитесь в моей преданности.
— Да, это можно… — Принц задумчиво почесал затылок. — Но все равно хлопотно. Кто-то должен за вами наблюдать, докладывать… К тому же я хорошо знаю Департамент — там ничего не пожалеют, лишь бы добраться до меня. Они легко пожертвуют несколькими жизнями, чтобы вы продемонстрировали свою преданность. Вы всегда будете представлять потенциальную опасность. А мне не нужны неприятности.
— Вы ставите возможные неприятности выше человеческой жизни? — Голос пленника стал громче. — Вам проще убить человека, чем попытаться поверить в его честность?
— Что-то в этом роде, — кивнул Седрик. — Ваше начальство ошиблось, направив вас сюда. И вы тоже ошиблись.
— Да, — произнес пленник. — Я действительно ошибся.
— Рад, что вы это понимаете. — Седрик допил сок и отставил пустой стакан. — Уведите его…
Два конвоира подошли к шпиону, взяли его за руки.
— Мне жаль вас, Седрик, — произнес пленник, прежде чем его вывели за дверь. — Но еще больше мне жалко тех, кто пошел за вами. До встречи в аду, Ваше Высочество…
Седрик сжал зубы — он хорошо разглядел презрительный взгляд этого человека. Червяк, ничтожество. Он еще смеет над ним издеваться!
— Прикажете расстрелять, Ваше Высочество? — Фирс участливо заглянул в глаза повелителя.
— Да, — процедил Седрик сквозь зубы. — И немедленно…
Шел дождь. Кима вели два конвоира, уже другие. На обоих были непромокаемые плащи, один из конвоиров, что постарше, даже ухитрялся курить, пряча сигарету в широком рукаве плаща.
По лицу текли струйки воды, Ким слизывал их языком с разбитых губ. Было странно понимать, что эти капли для него — последние.
