— Если вы не выполните наших условий, рабочие вашего завода устроят бессрочную забастовку.
Фрэнк чуть не задохнулся от возмущения, но тут же нашёлся:
— Да ну? Тогда мы наденем на них кандалы, прикуем к рабочим местам, и будем пороть плетьми за любую провинность. Ну как это делается на заводе вашего хозяина, мистера Хаммерсмита.
— Не смейте, Кармайкл! Это клевета! — завопил Коннели, покрываясь красными пятнами. — Мы подадим на вас в суд! Выполняйте то, что сказано!
— Это уже становится забавным, — проронил Фрэнк, бросая насмешливый взгляд, то на побагровевшего от злости лидера профсоюзов, то на его телохранителя. — А что будет, если не выполню?
— Вы очень хотите это узнать? — проговорил грозно Саммерс. — Мистер Кармайкл, и вы, и ваш уважаемый дядя, сэр Роджер, ходите по улицам этого города. Спокойно. Если вы хотите и дальше по ним ходить. Будет лучше, если вы послушаетесь, и выполните наши условия.
Фрэнк медленно встал, опустив голову, и проговорил, все сильнее распаляясь:
— Убирайтесь! Выметайтесь вон! Вы оба! Чтобы духа вашего здесь не было!
Он бросил такой яростный взгляд на Коннели, что тот не выдержал, подскочив на месте, ринулся к выходу, чуть не сбив с ног Саммерса.
— И заберите к черту ваши гребанные требования! — закричал Фрэнк, швыряя вслед папку.
— Вы сильно об этом пожалеете, Кармайкл! — сказал Саммерс, и, развернувшись, вальяжно удалился вслед за боссом.
Отдышавшись, Фрэнк вышел из кабинета и хмуро бросил:
— Джонсон, позовите ко мне Кливленда, я хочу поговорить с ним.
Когда директор вошёл в кабинет, Фрэнк предложил:
— Напишите мне, пожалуйста, все претензии к условиям работы, и вообще, все, что вы считаете нужным.
— Мы всем довольны, мистер Кармайкл, — ответил тот спокойно, без подобострастия.
— Мистер Кливленд, мне глубоко плевать на этих паяцев, которые только что здесь были. Я прошу вас написать мне список ваших требований, — твердо проговорил Фрэнк. — И если вам не трудно, соберите тех, кто пришёл на работу, я хочу провести испытание.
— Все пришли, — сказал Кливленд.
Фрэнк вошёл в лабораторию, расстелил чертёж на столе, склонился над ним и пошатнулся, на бумагу глухо шлёпнулись капли крови.
— Что с вами, мистер Кармайкл? — услышал Фрэнк обеспокоенный голос.
Фрэнк сел рядом, вытащил платок, приложив к носу, глухо произнёс:
— Ничего страшного, я переделаю чертёж. Давайте проведём испытание.
— Мистер Кармайкл! Я понимаю, сейчас может не время, но хотел вам сказать, что этот узел — дерьмо! Он не выдержит даже половинной нагрузки! Ваши расчёты неправильные! — воскликнул худощавый, угловатый парень с лохматыми, светлыми, как солома волосами, курносым носом и веснушками.
— Руперт, заткнись! — бросил сухо Кливленд.
— Почему я должен молчать? — воскликнул тот. — Вы все поджали хвост и боитесь сказать то, что думаете! А я не боюсь!
Фрэнк устало взглянул на него и, вздохнув, сказал:
— Руперт, давайте заключим пари. Если узел не пройдёт испытание, я встану к вашему станку, а вы — на моё место и будете руководить. Согласны?
— Вы не сможете, — возразил презрительно Руперт. — Придётся все переделывать.
— Почему? — усмехнулся Фрэнк.
— Вы — неуч, а я окончил колледж, — произнёс Руперт с нескрываемой гордостью.
— Ладно. Давайте попробуем, потом будем мериться тем, что у нас есть, — меланхолично проронил Фрэнк. — Пока я здесь главный.
Сказать, что окончил с отличием Массачусетский технологический институт, имеет сто семнадцать патентов на свои изобретения, Фрэнк не мог, но ощутил в глубине души страх, что опозорится перед мальчишкой. И вздохнул с нескрываемым облегчением, когда увидел, что испытание прошло успешно. Новый узел выдержал.
— Увеличьте нагрузку на десять процентов, — проронил он, ощущая, как вспотели ладони.
Кливленд удивлённо взглянул на него и хотел возразить. Перехватив его взгляд, Фрэнк улыбнулся и кивнул ободряюще.
— Ладно, Руперт, — сказал Фрэнк, похлопав того по плечу. — Сегодня не ваш день, в следующий раз вы меня сделаете.
Фрэнк вернулся в особняк Роджера усталым, но жутко довольным. Взлетел, как на крыльях на второй этаж. Роджер работал в своём кабинете и ждал его отчёта.
— У меня две новости и обе хорошие, — произнёс Фрэнк, удобно устроившись в кресле, напротив письменного стола, где сидел Роджер. — С какой начать? Первая новость — я выгнал этих мерзавцев взашей. Представить не мог, что встречусь опять со своими мучителями из концлагеря Хаммерсмита.
— Вот как? — Роджер нахмурился. — И кто это был?
— Коннели — главный надсмотрщик. Тот самый, кто отравил меня этиленгликолем. И Саммерс, кто похитил меня, привёз на завод Хаммерсмита. Кто порол меня плетьми, постоянно домогался, а когда ему это не удалось, посадил на кол. И эти лю… эти мерзавцы ещё имеют наглость заявлять, что они защищают права рабочих. Мрази.
— Мой дорогой, — начал Роджер мягко. — Извините меня, я не знал об этом. Иначе я бы сделал всё, чтобы вы с ними не встретились.
— Плевать, Роджер. Я их выгнал. Всё. Точка.
— И совершенно напрасно это сделали, — в голосе Роджера ощущалось явное беспокойство. — Вы сами должны понимать, насколько эти люди опасны. Я просто заплатил бы им, как всегда. И они спокойно убрались бы. А теперь вы нажили себе новых врагов. Вы чрезвычайно безрассудны.
— Роджер, сколько можно потакать примитивному рэкету? Почему надо бояться этих клоунов? Даже, когда я был их рабом, эти два негодяя не смогли поставить меня на колени. Неужели сейчас, когда я — свободный человек, буду их бояться? Это смешно! Я разработаю такую пропускную защитную систему, что даже мышь не проскочит на завод, не то, что эти два ублюдка.
— Вы не понимаете, эти два мерзавца лишь вершина айсберга, — попытался объяснить Роджер. — Вы не сможете сломать ту систему, которая возникла в городе до вас. У вас не хватит сил. Эта система сломает вас.
Фрэнк тяжело вздохнул, перекатывая желваки.
— Роджер, скажите честно, вы боитесь за себя? Если — да, то я усилю охрану вашего особняка. Я сделаю все, чтобы вы не пострадали.
Роджер, откинувшись на спинку кресла, вздохнул.
— В данном случае, я не боюсь за себя. Если можно так сказать. Я просто поражаюсь вашим способностям наживать себе врагов.
— Роджер, скажите, Райзен знает об этом безобразии? Знает, — понял Фрэнк по выражению лица собеседника. — И не вмешивается. Как всегда. Его это устраивает. Замечательно. Эти два отморозка тоже относятся к атлантам, о которых он писал в своей книге? — саркастически добавил он. Перед его мысленным взором непроизвольно возникла фигура могучего титана, которую он видел по пути на завод.
