Практикант почувствовал себя совершенно оглушённым, придавленным этим водопадом мыслей. Ему казалось, что он нащупал самое важное в происшедшем.
Вот та скала, например, она очень далеко, несколько километров до её вершины, но стоит представить стоящим себя на ней, стоит только очень сильно захотеть…
Мир раскололся. В ушах свистнул ветер. Самого перемещения в пространстве он даже не успел заметить. Окружающие предметы вдруг размазались, исчезли, и в ту же секунду проступил, словно на фотоснимке, новый пейзаж.
Далеко внизу, у самого горизонта, ниже ребристого горного хребта, распластавшегося у него под ногами, стелилась тоненькая струйка живого дыма…
Костёр медленно догорал. На него пошли последние силикетовые доски от упаковки планетарного комплекта. Сам комплект, аккуратно разобранный и разложенный по полкам, лежал теперь в пещере, переоборудованной и загерметизированной Доктором и Кибернетиком. После возвращения Физика надобность в герметизации отпала, и они могли себе позволить сидеть у костра без скафандров. Доктор варил какую-то особенную похлёбку из хлореллы, приправленную тушёнкой из неприкосновенного запаса. Это был их первый маленький праздник со времени приземления на планету. Практикант сидел в дальнем углу, натянув до самых ушей свою старую куртку, и смотрел, как по потолку пещеры стелется дым костра. Его слегка знобило, скорее всего, от волнения, которое, несмотря на все старания, он не мог в себе подавить.
В первые часы возвращения в лагерь, заполненные шумными приветствиями, потоком новостей, неожиданной встречей с Физиком, молчание о самом главном было почти естественным, но с каждым часом оно становилось для него всё тяжелее, словно он всё ещё стоял на вершине водораздела. Перед ним раскинулась новая, незнакомая страна. Стоит сделать только шаг, и он попадёт в эту страну, словно перейдёт в другое измерение. Вот сейчас он молчит, слушает, как Доктор ворчит на Кибернетика за то, что тот отказался варить похлёбку в своё дежурство, видит улыбку Физика, словно запутавшуюся в его густой рыжей бороде… Сейчас он с ними, один из них… Но как только они узнают всё, каждый невольно задаст себе вопрос: «Кто он теперь, практикант Райков? Носитель странного могущественного дара? Или, может быть, её представитель?» Волей-неволей он должен будет заговорить от имени хозяев планеты… Таким уж он был, этот первый контакт, не похожий на инструкции и учебники по контактам, не похожий вообще ни на что, знакомое человечеству…
Информация, заложенная непосредственно в его память во время контакта, содержала ответы на многие вопросы, которые они хотели задать хозяевам планеты. Практикант не сразу узнал об этом. Очевидно, объём информации был слишком велик для человеческого мозга, сработали какие-то защитные механизмы, и в первые часы после возвращения сознания он ещё не знал о том, что должен будет им сообщить сейчас… Слишком дорогая цена за этот дар… Чего-то они не учли, разумные и холодные создатели приютившей их планеты.
В который раз он мысленно проигрывал в уме условия странной и жестокой игры, предложенной им. Игры, в которой одной из ставок становилась их жизнь, и не находил положительного решения. Возможно, именно поэтому было так трудно решиться рассказать всё товарищам. Рассказать придётся. Условия игры уже вступили в действие независимо от их желания, независимо от того, знают ли все её участники о предложенной задаче… Что ж, пусть теперь думают остальные, он устал один тащить груз, пусть они решают, придумывают какие-то ответные ходы. Вот сейчас он начнёт, ещё минуту… Пусть сначала догорит костёр.
Понимая, насколько усложнятся их отношения после того, как он начнёт говорить, и словно прощаясь с прежним, Райков ещё раз внимательно всмотрелся в каждого из троих своих спутников. Общая беда не успела сплотить их в единое целое. Связать настоящей дружбой. Они лишь подчинялись остаткам былых привычек, былой дисциплины… «Сейчас мы скорее экипаж. Не коллектив, а экипаж, — подумал Райков. — Как-то они воспримут новую информацию, справятся ли?»
Он медленно перевёл взгляд с одного на другого. Доктор. Подтянутый, добродушный человек, излучающий оптимизм и деловитость. Не показное ли это, своего рода врачебная профилактика экипажа в трудных условиях? Как бы там ни было, Доктор, скорее всего, справится. Физик. Полный, жизнелюбивый. Он умеет находить положительные стороны и маленькие радости в любых, самых сложных обстоятельствах. Волей случая он заменил Навигатора и стал руководителем их маленького коллектива. Он сумел это сделать ненавязчиво, совершенно незаметно. Ни разу не напомнил о своих правах, и тем не менее за окончательным решением любого вопроса все обращались именно к нему. Чуть ироничный, весёлый, этот человек умел, когда нужно, становиться суровым, жёстким. За внешней жизнелюбивой оболочкой чувствовалась стальная воля. Физик не подведёт. Уж он-то наверняка окажется на высоте, каким бы невероятным ни показалось им его сообщение.
Оставался ещё Кибернетик. Меньше всего он знал именно его. Кибернетик умел выстраивать между собой и окружающим невидимую, но непреодолимую стену. Первым его импульсом, первым его желанием всегда было оспорить любое, пусть самое разумное, предложение или мысль, исходящую от других. Зато потом он первым раздражённо и одновременно энергично брался за дело и всегда доводил его до конца… И всё же Кибернетик может не понять его. Приходилось признать, что он слишком мало знает своих товарищей. Он подумал ещё о том, что на его месте должен был бы быть Физик. Груз оказался слишком тяжёлым для него. Наверняка они ошиблись в выборе кандидата для первого контакта. Вот только не скажешь им об этом и ничего уже не изменишь. Придётся до конца нести свою ношу, даже если он останется один, даже если его товарищи не справятся с отчуждённостью и не решат поставленную перед ними всеми общую задачу…
Физик потянулся к огню, помешал угли, внимательно посмотрел на Практиканта и тихо сказал:
— Ну что же… Пора, наверное, подвести кое-какие итоги.
Кибернетик было оживился, но, взглянув на то место, где совсем недавно возвышался стройный сферический корпус шлюпки, а теперь торчали безобразные рваные шпангоуты бортов, поморщился и хрипло произнёс:
— Какие уж там итоги! Потерян корабль, потерян последний робот, уничтожена шлюпка. Все наши материалы в атмосфере планеты непонятным образом разрушаются. Пора заняться изготовлением каменных топоров.
— Но есть и другая сторона. — Доктор аккуратно разливал в чашки дымящуюся похлёбку. — Вы все, наверное, заметили почти полное отсутствие аппетита. Мне удалось провести ряд любопытнейших экспериментов. Конечно, это ещё нуждается в проверке, тем не менее я пришёл к парадоксальному выводу. Эта радиация… Вы знаете, по-моему, она каким-то образом непосредственно на клеточном уровне снабжает наши организмы энергией, минуя все сложнейшие, созданные эволюцией системы для приёма и переработки пищи.
