— Ганс! — крикнул он. — Дай мне флаг!
— Он здесь, сэр.
— Тогда разверни его, солдат.
— Я мигом, сэр, — снимая чехол, ответил Кассель.
Стромм закинул за спину дымящийся хеллган и принял тяжелый флаг от адъютанта. Схватив древко обеими руками, он зашагал навстречу врагу. Размахивая знаменем в горячем пыльном воздухе, полковник призывал людей к атаке.
— За мной, кадийцы! — прокричал он сквозь грохот битвы. — За мной, солдаты! Мы больше не будем отступать. Мы примем здесь последний бой!
Флаг был украшен золотисто-красным трафаретным оттиском. В центре располагался символ с колоннами кадийских врат. По бокам размещались два ухмылявшихся черепа с пшеничными стеблями в зубах. Пшеничный стебель намекал на славную победу, одержанную полком полстолетия назад на полях Разарха во время печально известной битвы за Воген. Стромм решил, что, если их полк уцелеет после голгофской экспедиции де Виерса, он дополнит изображение на флаге новым символом — стилизованным облаком и молнией.
Солдаты, услышав его голос, повернулись к полковнику. Он стоял, размахивая знаменем. Флаг трепетал и хлопал на ветру. Стромм выглядел как картинка с военного плаката. Гвардейцы воспрянули духом. Их глаза засияли от гордости. Стромм видел, как они смотрели на него. Он видел, как в них пробуждалась решимость — желание воинов принять смерть в сражении.
— Честь и слава! — прокричал сержант, поднявшийся из ближнего окопа.
— Честь и слава! — проревел его отряд.
Что-то изменилось в атмосфере битвы. Казалось, гвардейцы получили заряд храбрости и силы. Даже истекавшие кровью раненые поднимались на ноги. Увидев полковника и реявший флаг, они вновь прижимали лазганы к бронированным плечам и встречали орков свирепым прицельным огнем. Каждый хотел отправить в преисподнюю как можно больше зеленокожих бестий.
«Сражайтесь, превозмогая боль, — безмолвно побуждал их Стромм. — Еще немного терпения. Еще больше упорства! Мы знаем, что Император сейчас смотрит на нас».
Их отделяло от орков несколько сотен метров. Вскоре ксеносы окажутся в гуще гвардейцев, и тогда сражение перейдет в рукопашную схватку. Мощная физиология зеленокожих позволяла им рвать кадийцев, как мокрую бумагу. Только бесстрашные касркины, от роты которых осталось три неполных взвода, имели какой-то шанс на выживание — да и то один на тысячу.
— Примкнуть штыки! — приказал Стромм.
Кассель повторил приказ по воксу. С таким же успехом он мог бы сказать: «Приготовиться к смерти». В рукопашном бою с орками это означало практически то же самое.
Офицеры и сержанты распространили команду по всей линии обороны. Дистанция, разделявшая две противоборствовавшие стороны, сократилась до сорока метров, затем до тридцати. Лазерный огонь сиял сплошной стеной. Перед тем как сойтись клинок к клинку, люди отчаянно пытались проредить орду врагов. Орки падали сотнями. Смертельные разряды с короткой дистанции наносили огромный урон. Но если это и давало гвардейцам какую-то отсрочку, то она измерялась секундами.
Орочья артиллерия неуклонно приближалась к полю битвы. К тому времени их пехота почти уже смешалась с кадийцами. Боясь попасть в своих бойцов, орудийные расчеты прекратили обстрел. Зеленокожие пушкари отчаянно спешили к центру событий. Им тоже не терпелось окропить свои руки в крови умиравших людей. Их машины продолжали двигаться вперед.
В двадцати метрах от Стромма большой орк со сломанным клыком срубил гвардейца топором и отшвырнул другого солдата в сторону. Он прорывался к передовому отряду гвардейцев. Привлеченный ярким флагом, орк направился прямо к полковнику. Он выстрелил из массивного стаббера, и пуля попала в правое плечо Стромма. Крепкая армапластовая броня частично отразила удар, но мощный толчок сбил полковника с ног. Вскрикнув от боли, он упал на красный песок. Лучевая кость была сломана. Полковое знамя выпало из его рук.
Лейтенант Кассель торопливо бросился к командиру, подхватил флаг на лету и поднял его над головой, не опозорив полк и не дав священной реликвии коснуться земли. Он вонзил древко в песок и, придерживая его одной рукой, склонился к полковнику:
— Вы живы, сэр? Скажите что-нибудь! Прошу вас, не молчите!
Стромм застонал и, прижав к себе сломанную руку, встал на колени. Кассель помог ему поднялся на ноги. Полковник взглянул на солдат, образовавших вокруг него оборонительную линию. Отбивая удары орочьих топоров и зазубренных клинков, они отчаянно сражались лазганами, штыками, заостренными лопатами — всем, что попалось им под руку.
— За Кадию! — рявкнул Стромм.
Оставив Касселя с флагом, он снова вытащил хеллган — на этот раз левой рукой.
— За Кадию! — отозвались гвардейцы.
Они сражались из последних сил, когда воздух вдруг снова наполнился оглушительными разрывами больших орудий. Стромм вздрогнул, подумав, что орочья артиллерия возобновила обстрел. Неужели ксеносам не жаль было убивать своих воинов? Он пригнул голову, ожидая ударной волны, которая могла оборвать его жизнь в любую секунду.
В любую секунду… Но этого не случилось. И он не слышал завывающего свиста снарядов над своей головой.
— Танки! — прокричал по вокс-связи один из ротных. — Клянусь Святой Террой!
— Орки подогнали танки? — спросил кто-то из взводных командиров.
— Нет, — ответил ротный. — Это не орочьи танки! Это наши! Имперские! С запада приближаются танки «Леман Русс»!
Стромм услышал второй залп выстрелов, и, к его изумлению, целая толпа орков, наседавших на левый фланг, исчезла в огромном фонтане пыли и огня.
— Их артиллерия! — радировал командир Второй роты. — Орочьи самоходки горят. Их разорвало на куски!
Третий залп, прозвучавший с запада, принес смерть еще большему количеству зеленокожих. Орда раскололась на несколько частей. Ее сегменты исчезали в разрывах снарядов. На землю падали кровавые и обгоревшие куски. Тех, кого не убивало напрямую, калечило шрапнелью. Раненые орки рычали и вопили от боли. Имперские танкисты продолжали косить их ряды.
Зеленокожие, сражавшиеся врукопашную, почувствовали неладное. Выстрелы пушек остудили их пыл и отвлекли внимание. Они повернулись к источнику звуков, и гвардейцы Стромма моментально воспользовались возникшим преимуществом. Уложив десятки врагов, они создали достаточную брешь между собой и противником. Это позволило им пустить в ход лазганы и тяжелое оружие. Два взвода касркинов вклинились справа в образовавшуюся брешь и переместились ближе к полковнику, обеспечив ему более надежную защиту.
В открывшемся пространстве Стромм увидел тех, кто обеспечил его роте неожиданную передышку. Там, на западном фланге, в пустыне клубилось огромное облако пыли, впереди которого атакующим клином мчались десять кадийских танков. За ними, едва заметные в пыльном кильватере, шли полугусеничные бронетранспортеры «Геракл», под завязку нагруженные людьми и ящиками с припасами. Все это походило на бронетанковую роту. В какое-то мгновение полковник подумал, что он бредит.
