Ворота не заперты, одна створка качается под ветром. А потом – стенка. Я понимаю фразу «планета закрыта». Дом закрыт.
– Юля, я не могу там ничего увидеть. Возможно, нас ждут, и не те, кого мы там оставили.
– Засада? – спрашивает Юля.
Артур заинтересованно смотрит на меня.
– Я пойду один, – говорю я. – Вы только помешаете.
– Это я помешаю? – возмущается юноша.
– Ты должен охранять мать. Здесь тоже небезопасно.
Юля закусила губу. Профессиональной контрабандистке не по душе пассивная роль, но сын важнее. Это она будет его охранять.
– Ладно, иди, – сказала Юля. – Проверь связь.
На близком расстоянии есть слабый сигнал, с выходом в глобальную Сеть по-прежнему глухо, к тому же я уверен, что в доме не будет вообще никакого сигнала.
Снова захожу в ворота, теперь в реале. В метре за ними связь исчезает. Заставляю жар течь по позвоночнику, сияние возле пальцев усиливается, приобретает сине-серебристый оттенок. На астральном плане дом заполнен густым серым туманом – ничего невозможно рассмотреть.
Поднимаюсь по ступеням, открываю дверь в дом – не заперто. Позаимствованный у Германа аннигилятор держу наготове. Нащупываю выключатель: щелчок – загорается свет. В прихожей – следы разгрома: разбросанная обувь, обожженные обои, разбитое зеркало. Я взглянул на свое отражение, расколотое на куски, и тут же отвел глаза. Я не суеверен, но все же.
Серебристое сияние пробивает серый туман, и я понимаю, что ни Германа, ни Алисы в доме нет. Зато есть некто другой. В библиотеке.
Поднимаюсь на второй этаж, касаюсь ручки двери.
– Не стреляй! – фраза звучит скорее в моей голове, чем на самом деле. – У меня тоже есть Игла Тракля. Заходи. Нужно поговорить.
Открываю дверь, сжимая аннигилятор, быстро, целясь в ту и другую стороны. Мой собеседник стоит у окна спиной ко мне, его тело окружено золотым сиянием. Игла Тракля лежит на подоконнике в десяти сантиметрах от его руки, и я не стреляю.
– Спасибо! – говорит он. – На всякий случай предупреждаю, что я здесь не один. Убьешь меня – не решишь проблему. Садись!
Я остаюсь стоять, держась за спинку кресла. Он поворачивается. Сияние мешает разглядеть черты лица, но я в состоянии, когда обычное зрение не доставляет и сотой части информации. Я вижу его тем, другим зрением. Думаю, ему лет сорок, а значит, по старым меркам выглядит лет на двадцать. Высок, темноволос. Губы тонкие, злые. Глаза смотрят пронзительно.
– Что с людьми? – спрашиваю я.
– Ничего ужасного. С ними беседуют. Поговорят – отпустят.
– А вы кто такой?
– Самуэль.
– Ангел? – усмехаюсь я.
– Нам больше нравится слово «теос», – серьезно говорит он.
– Не высоко ли замахиваетесь?
– Нет, – он улыбается. – В самый раз. Думаю, ты нуждаешься в объяснениях. Что ты знаешь?
– Я бы предпочел выслушать вас.
– Хорошо. Ну, во-первых, это не болезнь. Во-вторых, цертисы ни при чем. Терпеть не могу термин «метацеры», впрочем, «метаморфы» не лучше. «Теос», или «Преображенные». Твое преображение почти завершилось – все твои ляпы от недостатка информации.
– Что вы сделали с Дартом?
– Мир несовершенен, – изрек он. – Мы слегка подправляем ошибки творца, который был до нас, и людей, которые возомнили себя творцами. Дарт преображается.
– Тесса тоже будет «преображена»?
– Да.
– Что это за преображение?
– Долго рассказывать. Увидишь. С тобой уже разговаривал цертис?
– Они же «ни при чем»!
– Они не имеют отношения к преображению, но, как только процесс начинается, пытаются взять его под контроль.
– Нет, не разговаривал.
– Странно, – он задумался. – Ладно, поехали.
– Куда?
– К нам. Тебе нужно найти место среди Преображенных.
– А если я откажусь?
– Мы не можем потерпеть теоса, который не входит в наше сообщество. Это слишком опасно.
– Убьете, значит?
– Ликвидируем, – сказал он.
Постановка вопроса типа «кто не со мною, тот против меня» всегда казалась мне неприятной, несмотря на происхождение из Евангелия. Но пойти с ним – это потенциальная возможность выяснить истину. Соблазнительно, что ни говори.
Я подумал о Юле и Артуре. Как я их оставлю? Если я собираюсь поиграть в шпионов, их бы надо спрятать понадежнее, чтобы развязать себе руки.
– Дайте сутки на размышление, – сказал я.
– Хорошо, – кивнул он. – У нас и поразмышляешь.
– Не пойдет, – отчеканил я. – У меня остались незавершенные дела.
– Отложишь.
У библиотеки есть второй ярус, мы разговариваем на первом, в трех шагах от меня начинается лестница наверх. Там наверху какое-то движение. На астральном плане я вижу два красных пятна. Люди. Точнее Преображенные. И они вооружены.
– Ты пойдешь с нами, хочешь ты или нет, – сказал Самуэль. – У тебя нет выхода. Ты под прицелом.
Минуту назад я колебался, но теперь сомнений не осталось: нет уж, ребята, эта игра не по мне!
Я слегка качнулся в сторону, зная, что последует выстрел. Я предвидел куда, выстрелил сам, за секунду до того, как передо мной в огне аннигилятора растаяла часть пола, а излучение из воронки Тракля испарило четверть потолка. Мой соперник медленнее, может быть, на долю секунды, и его предвидение отстает от моего. Я упал на колено, выстрелил, почти не видя лица – только аннигиляционную вспышку там, где стоял книжный стеллаж, перекатился на спину, прицелился вверх. Там, на верхнем ярусе, остался еще один теос. Я уже знал, куда он рванется, но он в последний момент изменил решение и отклонился в противоположную сторону. Кажется, ткань времени трещит по швам, и стонет будущее, которое мы с остервенением меняем каждую секунду, стараясь уйти не туда, куда предвидит противник.
Я все-таки достал его, едва удержавшись на краю очередного провала в подвал. Враг превратился в излучение и исчез в пространственно-временной дыре. И тогда я повернулся к Самуэлю.
Было поздно. Невозможно одновременно контролировать четырех врагов, даже двух тяжело. Игла Тракля вспыхнула в моих руках и исчезла в сиреневом огне, текущем из пальцев. Этот огонь спас меня от смертельного ожога и слепоты, окутав холодным облаком.
– Встать! – крикнул Самуэль, направляя на меня аннигилятор. – Встать, идиот!
Я медленно поднялся на ноги.
– Жаль, – сказал Преображенный. – А могли бы быть на одной стороне.
В его голосе слышится искренняя печаль.
– Руки за голову! Вперед!
Почему он так упорно пытается меня арестовать? Почему не убить сразу? Даже если целью был арест, разборка – достаточное оправдание для более простого и эффективного решения.
Я нехотя поднял руки, сложил за головой, спиной чувствуя нацеленную на меня черную иглу.
