— Значит, правда то, что говорят об Ордене, — задумчиво прошептал мальчик.
— Что в нем хранятся спрятанные сокрови-ша? — спросил Оби-Ван. — Вряд ли. Эти деньги были сняты со счета Ордена в Центральном Галактическом Банке. Многие в Галактике одалживают свои средства для помощи джедаям.
— А я и не знал, — немного разочарованно сказал Анакин.
— Это, — Оби-Ван кивнул в сторону слитков, — всего лишь небольшой процент этого счета. Мы собираемся бездумно потратить это богатство. У Вергер с собой была такая же сумма. Если верить слухам, этого достаточно, чтобы купить секотский корабль. Будем надеяться, что эти слухи верны.
— Но Вергер… может быть, она уже купила корабль, — предположил Анакин.
— Может быть, нам будет полезно быть абсолютно не в курсе того, что сделала Вергер, — возразил Оби-Ван.
— О… точно.
Оби-Ван сложил слитки вместе и перевязал их веревкой, затем протянул их Анакину: — Постоянно держи это при себе.
— Ты просто волшебник! — пришел в восторг Анакин. — Никому и в голову не придет, что у мальчика может быть с собой столько наличности. На это я мог бы купить ИЗ-1000, да что там — сотню ИЗ-1000!
— И что ты собираешься делать с сотней старых корыт? — поинтересовался с невинным видом Оби-Ван.
— Я бы их перестроил. Я знаю, как заставить их летать в два раза быстрее — хотя они и так летают очень быстро!
— А потом?
— Устрою гонки на них!
— И сколько времени после этого у тебя останется на учебу?
— Немного, — весело признался Анакин, и глаза его забегали.
Оби-Ван сжал губы, не одобряя такое решение.
— Есть, один-ноль в мою пользу! — закричал Анакин, ухмыляясь, и схватил связку слитков. Он спрятал ее под тунику и привязал к телу остатками длинного шнура. — Я посторожу твои старые деньги, — сказал он. — В конце концов, кто не мечтает быть богатым?
Оби-Ван приподнял бровь.
— Будет очень обидно потерять их, — предупредил он.
***
Даже с расстояния тридцать тысяч километров Зонама-Секот выглядела довольно странно.
Небольшое ослепительно-белое пятно северного полюса было окружено целым полушарием буйной пестрой растительности. Ниже экватора все южное полушарие было покрыто непроглядной пеленой облаков. Вдоль экватора тонкая полоса темносерого и коричневого была в нескольких местах разорвана длинными линиями и пятнами — видимо, это были реки, озера и моря. Края сплошной южной облачности закручивались в причудливые завитки, которые отрывались от основной массы: это бушевали бури.
Пока ожидали разрешения на посадку с планеты, Чарза был занят родами пополнения команды корабля.
Анакин сидел на маленьком откидном кресле на мостике, упираясь локтями в колени, а кулаки подставив под подбородок, и смотрел на Зонаму-Секот. Он закончил первый набор упражнений на сегодня, и мысли были особенно ясны. В такие моменты, когда удавалось привести в порядок мысли и чувства, когда Анакин подавлял мимолетные переживания, ему казалось, что он больше не мальчик и вообще не человек. Его перспективы казались кристально четкими и просто глобальными. У него возникало ощущение, что он может видеть перед собой всю свою жизнь, наполненную успехами и героизмом — бескорыстным героизмом, конечно же, как пристало джедаю. Где-то в этой лшзни его ждала женщина. Он представлял, что эта женщина будет похожа на королеву Амидалу с Набу: личность, сильная в своей правоте, красивая и величественная, хотя немного грустная из-за тяжелого груза проблем, лежащего у нее на плечах. Анакин поможет ей поднять этот груз.
Он не разговаривал с Амидалой несколько лет, как и с матерью, Шми, но сейчас, когда сознание было взято под контроль, воспоминания о них звучали как далекая невыразимая музыка.
Он покачал головой, поднял глаза и обратил свои чувства вперед, фокусируя их, пока они, казалось, не сформировались в яркую точку перед его глазами, и сконцентрировался на Зона-ме-Секоте, чтобы увидеть то, что он мог увидеть…
Множество вариантов различного вероятного будущего расходилось из каждого момента. Но все же, находясь в резонансе с Силой, лжедай мог предусмотреть наиболее вероятный вариант развития ситуации и обдумать свои шаги. Казалось противоречием то, что кому-то удавалось подготовиться к будущему, точно не зная, что это будущее принесет ему, но именно так всегда и происходило, и почти все мастера-джедаи могли делать это.
Оби-Ван еще не достиг таких успехов, в чем честно признался Анакину, но намекнул на то, что перед тем как отправиться на задание, любой дисциплинированный джедай — далее простой падаван — может приподнять завесу тайны, заглянув в свое будущее.
Анакин был уверен, что сейчас он делает нечто подобное. У него было такое ощущение, будто каждая клетка его тела настроена на прием слабых сигналов из будущего. Это был голос, мощный и низкий, словно прогнувшийся под огромным грузом, не похожий ни на какой другой голос из тех, что ему доводилось слышать…
Его глаза медленно расширялись, когда он пристально смотрел на планету. Мальчик, Анакин Скайуокер с Татуина, сын Шми, юный падаван, всего лишь двенадцати стандартных лет от роду, сфокусировал все свое внимание на ЗонамеСекоте. Его тело содрогнулось. Один глаз был наполовину прикрыт, а голова — склонена набок. Затем он быстро закрыл оба глаза и вздрогнул еще раз. Чары были разрушены. Все длилось не более трех секунд.
Анакин постарался вспомнить что-то большое и прекрасное, те эмоции или состояния ума, к которым он только что прикоснулся, но все, что он вызвал из глубин памяти, было лицо Шми, которая грустно и гордо улыбалась ему, словно защитный экран, ограждающий его от всех других воспоминаний.
Его мама… Все еще такая необходимая ему и такая далекая.
А вот лица своего отца он не видел ни разу.
С хлюпаньем в командный отсек вошел Оби-Ван.
— Чарза уже разобрался со своими малышами, — сказал он. — Сейчас они тренируются управлять кораблем.
— Уже? Так быстро? — удивился Анакин.
— У некоторых из родичей Чарзы жизнь очень коротка, — ответил Оби-Ван. — Что-то ты задумчивый.
— Но ведь это не запрещено, правда? — спросил Анакин.
— Если только ты не начинаешь грустить, — сказал Оби-Ван. Выражение лица магистра было одновременно раздраженным и обеспокоенным. Анакин вдруг сорвался со своего места и набросился на мастера, заключая его в крепкие объятия, немало напугав при этом Оби-Вана.
Оби-Ван прижал мальчика к себе и позволил времени спокойно течь, не нарушая его хода. Некоторые падаваны были похожи на спокойные пруды, а их умы — на простые тексты. Только после обучения и упорных тренировок им удавалось достичь той глубины и сложности, которые слркили символами их зрелости. Анакин с самого первого дня, когда они встретились, был глубокой и сложной тайной, и все же Оби-Ван еще ни с кем не чувствовал такого сильного единения — даже с Куай-Гоном Джинном.
