далёкий.
Михалыч, отставной фельдшер скорой помощи, жил совсем недалеко. Надо было только пройтись вдоль лесопарка и выйти к ещё одному типовому двору из пятиэтажек.
Познакомились они, что называется, по наводке. Игнату в первое время часто нужна была помощь врача. Участковый доктор, чтобы не мотаться каждый день, дал ему адрес и телефон Михалыча. Тот был уже на пенсии, но навыков не растерял. Жил одиноким бобылём, отдавшим всю жизнь работе, так что помощь инвалиду была даже в радость. Знакомство пришлось по душе обоим, так что у Игната появился личный доктор.
По пути пришлось сделать небольшой крюк в «Монетку» — оплату Михалыч признавал лишь в «сорокоградусной» валюте. Игнат понимал, что знакомый потихоньку спивается, но в душу лезть не пытался. У каждого своя война, и не ему учить старика жить.
Шёл не спеша, рассматривал пейзаж и проходящих мимо людей. Свинцовое небо, серые стены многоэтажек, грязь под ногами и угрюмые лица — картина совсем не воодушевляла.
Игнат вдруг поймал себя на мысли, что ему хочется кое-чем разбавить эту обрыдлую реальность. Например, красно-синими всполохами Хаоса. В самом деле, а почему нет? Чем дорожить в этом мире? Здесь богатые лишь приумножают свои капиталы. Оболваненная красивыми лозунгами беднота всегда готова предоставить свои жизни как расходники.
«Хех, рассуждаю, как киношный злодей, — фыркнул Игнат, давя в себе революционные настроения. — Надо меньше раздумывать и больше делать».
Он наконец дошёл до подъезда, где проживал Михалыч. Тыкнув в кнопку домофона, стал ждать ответа.
«Надеюсь, уже проснулся», — беспокойно подумал Игнат, ощущая, как намокла от крови повязка.
Запикал домофон, сигнализируя о разблокированной двери. Игнат потянул на себя ручку и вошёл в подъезд. На третьем этаже его уже ждала открытая настежь знакомая дверь.
— Ну, чё там у тебя, Игнат? — с ходу спросил Михалыч.
Он выглядел ещё бодрым стариком. Лысым, как коленка. Компенсировал это обильной бородой. Игнат напряг Дар познания.
Иван Михайлович Абакумов (человек).
Уровень силы: нет.
Дары и особенности: нет.
Способности: нет.
Статус: алкогольная интоксикация.
— Привет, Михалыч, — ответил Игнат. — Чё, похмелье?
— Да с чего, — махнул тот рукой. — Так, не выспался.
— А-а-а, — протянул Игнат, не став спорить. Он показал на пакет, где выделялся силуэт бутылки. — Подлатаешь меня?
— Чё там у тебя? — с охотой тот перевёл тему. — Опять упал или зашибся?
— Да фигня, — с некоторой неловкостью ответил мужчина.
— Показывай давай, — сердобольно заворчал Михалыч. — Пойдём под свет.
Игнат снял курточку и пошёл ведомый хозяином квартиры под яркий свет настольной лампы. Он снял футболку, показывая знакомому собственноручно перевязанную рану. Михалыч опытной рукой срезал бинты, благо те не успели присохнуть.
— Едрить-мадрить! Игнаша! — удивлённо ответил он. — Раньше я тебе с гематомами помогал да прочей бытовухой. А теперь что?
Михалыч показал рукой на сочащиеся кровью раны.
— Ну, — как ни в чем небывало поддакнул Игнат.
— Дальше-то чё будет? — экспрессивно задал вопрос бывший фельдшер. — Ножевые? Пулевые?
— Михалыч, ну хорош, — махнул рукой Игнат. — Поможешь, а?
— Эх, трепку бы тебе задать, да вырос уже, — махнул тот рукой, но пошёл за инструментами. — Радуйся, что есть чем зашить.
Игнату нравилась эта отходчивость. А главное, Михалыч не лез в душу с расспросами или задушевными разговорами. И он охотно платил ему той же монетой.
У его «личного доктора» имелся немудрёный инструмент, чтобы зашиться. Обезболив, он принялся за работу. Дело шло быстро. Благо хоть Михалыч и закладывал за воротник, на твёрдости рук это пока не сказалось.
— Ну, что там у тебя в пакете? — довольно обратился он, обрезая нитки. — Доставай давай, показывай.
— Всё, как обычно, — усмехнулся Игнат.
— Подожди пока, не одевайся, — проявил заботу сердобольный старик. — Посиди, я картошки пожарю, уже почистил как раз.
Игнат хотел домой, но всё же потрафил просьбе. Михалыч жил один и из-за тяжёлого характера с соседями общался не то чтобы очень. Вероятно, Игнат, который иногда ходил к нему на осмотр, был главным его собеседником.
Вскоре с кухни раздалось шкворчание сала на сковородке, лишний раз убеждая Игната задержаться. Старик уже носился электровеником, накрывая на журнальном столике.
— Хлопнешь со мной? — он показал на бутылку.
— Не, — поморщился мужчина. — Ты же знаешь, я не очень по этому делу.
— Правильно! — уверенно произнес старик. — Тебе вредно, и так еле ходишь.
Через полчаса всё было готово и накрыто. Щедро наложив ему исходящей аппетитным ароматом картошки, Михалыч, наконец, сел сам.
— Пока возился с тобой, уже обед как раз, — сказал он, смотря на часы. — Давай хоть новости глянем, чё в мире творится.
Пошарив рукой по старенькому дивану, Михалыч нашёл пульт и включил телевизор. В деле информирования старик твёрдо доверял только отечественным новостным программам. Ну и, конечно же, он, не отрываясь, следил за войной.
Если Игнат и надеялся, что сегодня новостной выпуск будет о чём-то другим, то с первых секунд понял, что ошибался. Сначала осветили последние событий с фронта.
Михалыч матерными комментариями поддерживал успехи армии, Игнат же отдавал должное картошке, пожаренной на сале. К любым новостям он относился равнодушно-скептически, уж больно мутное было время, чтобы доверять любым СМИ. Да и выпал он из жизни.
После новостей с фронта пошли общемировые, от главного — к незначительному.
— У-у-у, сука, пиндосы, — старик, возмущённый антироссийским заговором, повернулся к Игнату. — Нет, ты видел, да?!
Тот лишь нейтрально кивал и поддакивал, не желая вступать в разговор и не дай бог нарваться на спор. Михалыч был ярым любителем политических дискуссий.
«Как заявили в МИД, вопросы по зерновой сделке должны решиться на встрече в Турции, — после очередного сюжета продолжила ведущая. — А теперь к другим новостям».
— Пойду чаёк поставлю, — увидев, что политический блок закончен, Михалыч отошёл на кухню.
Игнат также начал потихоньку одеваться, собираясь домой.
«На сайте „Реддит“ несколько пользователей заметили странное совпадение, — вещала ведущая. — Один и тот же сон в последние дни снился незнакомым друг с другом людям, проживающим в разных странах».
Игнат, слушавший вплоуха, даже не обратил на неё внимания, насторожившись только чуть позже.
«Помимо этого совпадения, как отмечают люди, и сами сны очень странные, — с каждым словом диктора Игнат всё больше настораживался. —
