Так вот. Выбрался Сновид из тоннеля и направился Ворона искать. Идет мимо здания бывшей семинарии и вдруг видит, что у дверей Лейла стоит, младшая сестра. Санитаркой она работает.
«Ты чего тут делаешь?» – спрашивает Павел.
«Как чего? А ты не знаешь? В кремле санчасть открыли, я сюда напросилась».
«Зачем? Здесь опасно».
«Ну и что? Здесь отец погиб. И ты теперь тут служишь. А я что, в Промзоне должна отсиживаться?.. А чего это у тебя на шее? Рана?»
«Да так, – отвечает Павел. – О колючку оцарапался».
«О колючку? А она не ядовитая? Пошли, я ее пчелиной мазью намажу».
«Нет, – говорит Павел. – Я потом. Мне сначала Ворона надо найти».
«Ну, как хочешь, – говорит Лейла. – Потом, так потом. – И, хитро улыбнувшись, добавляет: – Если не хочешь на Рузанну взглянуть».
Тут у Сновида сердчишко и заколотилось.
«А чего, – говорит, – тут Рузанна делает?»
«Как чего? Она тоже сюда напросилась. За компанию со мной».
В общем, не выдержал Павел, завернул в санчасть. С Рузанной, конечно, болтать не стал – времени в обрез. Да и занята она была, марлю на бинты резала. Лишь парой словечек перемолвились, пока Лейла ему «Забоя» накапывала – лекарства, что на корне забой-травы настаивают. Выпьешь – и усталость как рукой снимает. Можно опять хоть сутки не спать…
– Правильно сделал, что заскочил, – сказал Ворон. – Антисептик никогда не помешает. Локтевой сустав тебе глянули?
– Глянули. – Сновид пошевелил рукой. – Ничего особенного. Только опух малость. Компресс наложили, пройдет.
– Ну и лады. Мы вот что сделаем. Надо на входе в этот коридор стальную дверцу соорудить. Мы его для тайных вылазок оставим. Чувствую, Павел, скоро нео кремль осадят по полной. Долго они будут помнить, как мы им тут задницу надрали. Вот тогда нам этот лаз и пригодится. Говоришь, под днищем биоробота один мусор?
– Ну, «мясоеды» там еще ползали. Но теперь их, вроде, всех покромсали.
– Вот и хорошо. Ты вот что – найди Ермила, пусть он туда работяг пошлет. Надо дверной проем укрепить и дверцу изготовить по размеру. Или подобрать. Скажи, что задание срочное.
– А почему Ермила, а не Изота? – спросил Павел. – Ермил же производством не занимается?
Он немного удивился. Изот был директором департамента обеспечения жизнедеятельности, а Ермил его замом, отвечавшим за вопросы снабжения. Производство и строительство, в том числе и ремонтные работы, курировал непосредственно Изот.
– Изот заболел шибко. Говорят, чуть ли не при смерти. Лежит в медчасти в Промзоне. За него пока Ермил на хозяйстве. Ну, ты ему объяснишь, что к чему. Мужик он шустрый.
– Сделаю, – сказал Павел.
Ермила он знал очень неплохо. Как не знать, если Ермил, бывший маркитант, несколько лет назад женился на старшей сестре Павла Альбине? Из-за этого, собственно, и перебежал от маркитантов к тоболякам.
А как вышло? Однажды Ермил привел в Промзону караван с товарами. Правитель Корней пригласил его домой отобедать. Альбина на стол накрывала. Увидел ее Ермил и влюбился с первого взгляда. Да, бывает. Павел теперь и сам понимал, что можно влюбиться очень крепко.
Что касается Ермила, то он поначалу звал Альбину к себе – в клан маркитантов, то есть. Но Альбина наотрез отказалась. Заявила, если и в самом деле так сильно любишь меня, переходи в нашу общину. Помаялся Ермил некоторое время и сбежал от маркитантов.
Те, поначалу, сильно злобствовали. Даже, по слухам, смертный приговор ему вынесли – за предательство. Но потом успокоились и начали с Ермилом общаться. Хотя и сквозь зубы, конечно.
С другой стороны, кто такие маркитанты? Торгаши. Они за деньги и товар родную мать продадут. А Ермил стал в Промзоне за снабжение и обмен товарами отвечать. Вот и примирились с ним старшины маркитантские. Хотя и не до такой степени, чтобы взасос целоваться.
В Промзоне к Ермилу относились по-разному, перебежчик все же. Не свой. Даже прозвище дали – Маркитант. Но при этом родственник Правителя, зять. Этого обстоятельства тоже со счетов не сбросишь. Если Корней кому доверяет, значит, есть на то причины.
Сновид помаленьку тоже начал Ермилу доверять. Потому что любил Альбину, а Ермил сестру не обижал, ценил и уважал. Так потихоньку и стал для Павла чем-то вроде старшего товарища.
Правда, около года назад Альбина умерла при родах. Так что, теперь Ермил для Павла уже и не родственник. Бывший зять, это же не родня, верно? Но и не чужой…
– Сделай, – сказал Ворон. – А потом и поспать можешь. Тебе ведь вечером в караул заступать, верно?
– Верно. Но спать пока неохота. Хорошо, я найду Ермила. Только вот еще что… – Павел вытащил из-за пояса палаш. – Вот, я его у осма забрал.
– У осма? – Ворон внимательно посмотрел на оружие. – А ножны были?
– Нет.
– Хм… Трофей, значит? Хочешь себе оставить?
– Нет. – Павел резко мотнул головой. – Ну его… У меня еще отцовский меч есть.
– Тогда сдай в оружейку. Хотя… – Ринат протянул руку. – Дай-ка гляну. Хм… Знатный палаш, мастером сработан. Ты посмотри, какое навершие у рукоятки – серебро, не иначе. Интересно, где его осм раздобыл?..
Павел нашел Ермила и передал ему поручение Ворона.
– Значит, тайный лаз надо срочно оборудовать? – задумчиво уточнил Маркитант.
– Да. Надо побыстрей дверцу установить, а то там, считай, дыра… Правда, мы ее бронированным листом прикрыли, но уж больно он ржавый. Неровен час, пролезет кто-нибудь и попадет в тоннель.
– Ясно. Оборудуем, как надо. А потом что?
– Что?
– С проходом этим что дальше делать будете?
– Ну уж ясен пень – не торговлю вести. – Сновид хмыкнул. – Потом там стражника поставят, чтобы разведчиков выпускал и впускал. Но об этом Ворону лучше знать. Тебе-то зачем это?
– Да я не об этом. Мне надо знать, какую там дверцу устанавливать.
– Чтобы воин с оружием мог пролезть. И укрепите проем как следует, чтобы снаружи не выбили.
– Ясно, – сказал Ермил. – Ты куда сейчас?
– Отдохну перед сменой.
Павел сказал правду. Он и на самом деле собирался пойти в казарму. Она находилась в том же здании бывшей семинарии, где сегодня разместили санчасть. Но в другом крыле. В санчасть Павел заходить не хотел. Рану на шее ему обработали. Да и не рана это вовсе, а так – царапина. Локтевой сустав посмотрели и повязку наложили. А идти туда только из-за Рузанны…
Ну чего на нее пялиться? Видел уже сегодня… А разговаривать с Рузанной у него не очень получалось. Язык сразу деревенел и во рту пересыхало. А еще мысли в голове путались. Стоишь и ни бе ни ме – как идиот. А Рузанна смеется. Смешливая она…
Да еще с этим оберегом вляпался сдуру, когда в последний раз в Промзоне разговаривали. Тогда еще Ермил вместе с ними был. Рузанна и сказала о том, что у нее скоро день рождения. И неожиданно спросила: «А ты, Сновид, что мне подаришь?»
