Лучано сказал:
– Энрике, дорогой, есть срочная работа.
– Да, Папа Лучано, я готов, – поспешил согласиться Коррадо, хоть не был уверен, что удержит в руках пистолет.
– Запоминай адрес: Мараско, 26.
– Мараско, 26, – повторил Коррадо.
– Клиент – невысокий седой человек в очках.
– Не слишком хорошая наводка, – заметил Энрике.
– Знаю, сынок, но есть и еще кое-что. Этот человек выйдет из подъезда где-то в восемь тридцать, чтобы попасть к девяти часам в банк.
– Это уже лучше.
– Вот поэтому я и звоню тебе так рано. Вставай, вечером отоспишься.
– Спасибо за работу, Папа Лучано, – поблагодарил Энрике.
– Выполни этот заказ, сынок, и получишь тридцать кусков.
– Тридцать кусков?!
– Да, малыш, дело очень важное, – пояснил Папа Лучано и, не прощаясь, повесил трубку.
«Папа Лучано вспомнил обо мне!..» – радовался Энрике. Он уж думал, что за промах со «старикашкой» больше никогда не получит работы.
Сколько тогда ни следил Энрике за проходной курьерской фирмы, он так и не сумел вычислить того, кто подобрал эти злосчастные часы.
С тех пор прошло много времени, но Энрике не мог забыть о той неудаче и по привычке внимательно разглядывал все часы, которые ему случалось видеть. Даже женские и даже настенные.
«Наверное, я сошел с ума…» – ворчал он.
И вот пришла удача. Похоже, Папа снова взял его в штат.
«А что вы хотите? Второго такого специалиста пойди поищи. Кто есть у Папы, кроме меня? Вито Шнайдер? Вито еще мальчик. Да, он неплохо стреляет, но кокнуть клиента, заглянув ему в глаза, Вито не может. Кишка тонка».
Энрике прошел в ванную и включил холодную воду. Затем взял зубную щетку и выдавил на нее свою любимую клубничную пасту.
«Так, кто там еще? Дино Диджели и Джони Леклерк. Эти убьют кого угодно и в любом количестве, но тупы до невозможности. Когда Папа объясняет им задание, ему приходится делать это по пять раз. При этом Папа очень нервничает».
От осознания собственной незаменимости Энрике заулыбался своему отражению в зеркале.
Когда с утренним туалетом было покончено, он начал одеваться.
Следовало надеть что-то неприметное, но, поскольку клиент был лопухом, а не крутым парнем, Энрике позволил себе рыжую кожанку. «Сейчас в таких половина города ходит», – успокоил он себя.
С другой стороны, чтобы привыкнуть к месту, нужно прийти как минимум за час. А человек в рыжей кожанке будет заметен.
Энрике подумал и поменял рыжую куртку на коричневую. Она была неброской и свободной – под ней легко скрывались две наплечные кобуры.
Для обычных дел Энрике брал один пистолет, но в этот раз решил подстраховаться. Уж больно не хотелось терять тридцать кусков и расположение Папы Лучано. Второго провала Папа не простит, а прятаться от синдиката – дело хлопотное и дорогостоящее.
Застегнув куртку, Энрике подвигал плечами, привыкая к тяжести пистолетов, затем погасил в прихожей свет и вышел на лестничную площадку.
– Доброе утро, Рико, – поздоровалась старуха Фернандес, которая мыла в подъезде пол.
– Привет, бабуля, – буркнул Энрике. Ему совершенно не хотелось ни с кем разговаривать.
– Куда в такую рань? – не успокаивалась пенсионерка.
– На работу, – сухо ответил Энрике и проскользнул мимо любопытной старухи.
– Так ты на работу устроился? – крикнула она в спину уходящему Энрике.
«А какое твое собачье дело?» – про себя выругался тот и, не ответив, пошел по двору к припаркованной «Лансии». Эту машину он приобрел взамен утерянного «Дигли-Кросса». Тогда, после неудачи с часами, пришлось срочно уносить ноги и бросить машину, а на новый «Дигли» денег уже не было. Пришлось покупать подержанную «Лансию», машину, хорошую для поездок по магазинам, но никак не подходившую для «ведения» клиентов на приличных машинах.
«Вот сделаю дело и куплю новый «Дигли», – подумал Энрике. В принципе, это могло стать возможным уже сегодня. – В девять пристрелю клиента, в двенадцать – заберу у Папы Лучано деньги, пообедаю и поеду в салон», – планировал свой день Энрике.
«Лансия» завелась только со второго раза, и Энрике осторожно вывел машину со двора. В зеркало заднего вида он заметил любопытное лицо старухи Фернандес.
«И до всего-то ей есть дело!» – подумал Энрике.
Часы показывали без пятнадцати семь, а учитывая, что улицы были практически пусты, Энрике надеялся добраться за полчаса.
Нужный дом находился в соседнем районе, и это было хорошо. Работать в центре Окленде Энрике не любил. Полиции там было больше, а проходные дворы можно было пересчитать по пальцам.
Ах, центр города… У Энрике все еще сохранился пропуск – его делал Папа Лучано для операции с часами. И хотя дел в центре больше не было, Энрике этот пропуск был необходим.
Не то чтобы очень хотелось погулять среди дорогих магазинов, просто когда у тебя есть пропуск, это успокаивает и немного греет. В Окленде полно таких, кто еще ни разу не пересекал эту границу отчуждения и всю свою жизнь провел в периферийных районах города. Энрике такая перспектива страшила. Если бы он регулярно не ездил смотреть на холеную публику, он бы, наверное, заболел.
На мосту через кольцевую дорогу прямо навстречу Энрике выскочила полицейская машина. Энрике ехал не слишком быстро, но все же сбавил скорость, чтобы не привлекать внимания сонных полицейских.
У них за спиной была длинная ночь дежурства, и беспокоить их не следовало.
«Вот-вот, двигайте дальше», – пожелал им Энрике и, проехав мост, свернул на соседнюю с Мараско улицу. На перекрестке он остановился на красный свет и, пока горел запрещающий сигнал, наблюдал за разгрузкой хлебного фургона.
Небольшой пузатый автомобильчик стоял около булочной, и грузчик, скособочившись, почти бегом перетаскивал тяжелые поддоны со свежим хлебом. Аромат свежей корочки распространялся по всей улице, и Энрике отметил, что в утреннем воздухе запах значительно сильнее и держится дольше.
Когда-то, будучи мальчишкой, он поднимался очень рано, чтобы прийти в соседнюю булочную и помочь разгрузить хлеб. За это он получал горячую горбушку, намазанную тающим маслом.
Энрике почти наяву ощутил тот далекий вкус своего детства.
На светофоре загорелся зеленый свет, и Энрике поехал дальше. Сделав еще один поворот, он остановился возле тротуара, развернув машину в сторону своего района. Если вдруг возникнут осложнения, можно будет оторваться от погони в тех местах, которые Энрике хорошо знакомы. Играть на своем поле всегда предпочтительнее.
Пройдя по параллельной улице, Энрике свернул на улицу Мараско.
