– Не смейте таскать барахло на центральную палубу! – ворчала Падме на механиков. – Я знаю, что это крайне необходимое барахло, в трюме за стенами есть ниши, там и складывайте.
– Ладно, ладно, – примирительно сказал Иан и, спустившись вниз, распорядился: – Отставить лифт. Это всё в трюм, за облицовку, где боезапас.
– Приказывали же в машинное? – удивился Арноида.
– Она не хочет.
– Кто «она»?
– Яхта.
Бойцы не выказали ни малейшего удивления. С Падме, кроме Жеха, никто из них раньше не общался, зато дройдов-«Стражниц» по главной базе знали прекрасно и привыкли, что те вполне разумны и могут иметь собственное мнение.
Пятерню разместили на центральной палубе вместе с Фарлоном Геко, а последнюю свободную каюту-кабинет оставили для специалиста по архивам: судя по сообщению Библиотекаря, это была дама, и устроить её следовало с максимально возможным комфортом.
Она появилась в ангаре заполночь на следующий день. С виду это была какая-то колдунья, зашедшая угостить яблочком пушкинскую Царевну или диснеевскую Белоснежку, что, впрочем, почти одно и то же. Фигуру её полностью скрывал длинный плащ с глубоким капюшоном, когда-то, видимо, чёрный, но затасканный до такой степени, что сейчас являлся, скорее, тёмно-серым в крапинку. Тут и там с него свисали нитки и мелкие клочки, по трезвом размышлении наводившие на мысль, что плащ, всё же, двойной, и внутренний его слой будет поцелее наружного. Встречать загадочную особу вышла одна Рийо.
– Добрый вечер, это Вы специалист по архивам? – обратилась она к незнакомке.
– Да, госпожа Генеральный Директор Чучи, добрый вечер, – голос из тени капюшона был мелодичен и молод, совсем не по-колдуньиному. Женщина поднялась по пандусу, и только тогда, когда оказалась на площадке перед турболифтом, откинула капюшон. Она была твилекой, кожа её имела фиолетовый оттенок, не столь редкий, как красный, но тоже очень эффектный. Голову и лекки женщины покрывали геометрически правильные светлые полоски, не натуральные, конечно. У твилеков естественные узоры на лекках встречаются, но не очень часто, поэтому многие рилотские девушки по достижении пятнадцати лет наносят себе всевозможные перманентные рисунки. А глаза у твилеки, кстати, были такого же серо-голубого оттенка, как и у Осоки. На поясе незнакомки висела отнюдь не нейронная плеть, это сомнению не подлежало, слишком уж необычный дизайн имела рукоять. Увидев мою подругу, твилека заулыбалась:
– Здравствуй, Осока Тано! Джин-Ло обещал мне сюрприз, но чтобы такой…
– Привет, – сказала Осока. – Ты была на две ступени старше, в восьмидесятом выпустилась, историк, точно? Вы с Оли Метеор всё время в Библиотеке пропадали. Вот имя твоё не могу вспомнить.
– Рач’иситра. Можно просто Рати.
Осока представила Рати остальных. Падме при этом добавила в своё изображение побольше прозрачности и немного помех, чтобы не вызвать ненужных расспросов. Рати, как историк, безусловно, знала, кем была при жизни Падме Наберри Амидала, и разглядывала голограмму с нескрываемым интересом.
– Вещей у тебя, конечно, нет, – задала риторический вопрос Осока.
– Вот, сумка, и всё.
– В таком случае, занимай каюту, и немедленно стартуем.
Система Корусанта встретила нас космическим движением такой интенсивности, что невольно вспомнилось то самое русское слово из шести букв, которым Рийо когда-то охарактеризовала переезд со старой базы на новую. Если быть цензурным, вокруг столичной планеты царил слегка контролируемый хаос. Хорошо, что сами законы гиперпространственной физики не позволяли двум кораблям выйти на досвет в одной точке. Чем больше масса, тем дальше разводит объекты космос. Рядом с нами, например, оказалась угловатая транспортная баржа, украшенная эмблемами в виде белого круга с изображением зелёного листа и водяной капли. Расстояние до неё было вполне безопасным, около полукилометра. С баржи нас, естественно, видеть не могли, маскировочная система была включена в момент выхода.
– Да это водовозка с Кармелы! – воскликнул Иан.
– Может быть, за ней и пойдём? – предложила Рати. – Транспорты с этой водой садятся прямо на планету, причём, в атриум рядом с Сенатским сектором.
– Долго, – покачала головой Осока. – Тут есть кое-что поинтереснее. Лайнер, видишь? Водовозка будет идти сутки, а пассажирским рейсам прямой коридор.
– Я к его расписанию и прилаживалась, – проворчала Падме по-русски. – Если бы не оптронная дура на станции Паквалис, успели бы в самый раз. Просила её, как человека…
– Забывая, что она всего лишь программа, – заметил я.
– Ничего, после фразы, что пора менять устаревшего кибердиспетчера, нам сразу нашлось стартовое окно.
– Ох, два сапога пара, – тихонько вздохнула Рийо, имея в виду Осокину манеру вести переговоры, которую всё чаще стала брать на вооружение Падме.
– Один известный авторитет говорил, что с помощью доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом,3 – сказал я.
Лайнер «Запряжённый гандарк», с виду похожий на гигантский мастерок каменщика с аккуратной горкой цемента на лопатке, и в самом деле, шёл напрямик к шестой планете системы. Тяговооружённость у него оказалась довольно высокой, и нам, чтобы удержаться на хвосте, потребовалась мощность главной двигательной группы. Впрочем, ни ионный след «лишнего» корабля, ни даже апертуру выхода из гиперпространства в здешней мешанине трасс и орбит не смог бы выделить никто. Интерференция, знаете ли. В итоге «Запряжённый гандарк» привёл нас к одному из колоссальных орбитальных терминалов, по сравнению с которым панторанская «Румелия» казалась бы спичкой на фоне целого коробка.
– Садиться он не будет? – спросил я.
– Нет, – отозвалась Падме, – у него здесь не конечная точка маршрута. Сейчас высадит пассажиров с Кореллии, посадит новых и пойдёт по Перлемианскому пути дальше.
– Значит, наши дороги расходятся, – заключил я, разворачивая корабль в позицию для торможения.
– Не газуй, – сказала Осока. – Спуститься нам нужно вот над тем пятном, это Заводской район. А Сенатский сектор рядом.
– Странное соседство, правительственная резиденция рядом с чадящей промзоной, – удивился я, наблюдая за показаниями датчика относительной скорости.
– Не только она, а и сектор Фобоси, центр деловой активности. Но, во-первых, в этом месте господствующие ветры в другую сторону. А во-вторых, промзона фактически заброшена ещё до Войны Клонов.
– А это, в таком случае, что? – я указал на дымящие трубы.
