Итак, это было точечное минное поле, но построенное по всем правилам. Поле стандартной конфигурации, почти как в учебнике. Девяностоградусный изгиб линий закладки, фронтальная и тыловая линии «в цепочку», промежуточная, как и положено, построена «змейкой». До трубы я добрался лишь через три часа, весь взмокший, но довольный; теперь эти без малого тридцать метров можно тихо переползти, даже с грузом. Внутри никаких сюрпризов не было и даже присутствовала ниша непонятного мне назначения. В ней я и отдохнул пару-тройку минут, чтобы напряжение ушло.
Пахло сыростью, прелью и ржавым железом… Мне предстояло решить: снимать мины на той стороне трубы сейчас или оставить это малоприятное занятие на завтра. С той стороны правила не действуют, закладка может оказаться более пакостной. Та часть минного заграждения, которую я прогрыз, была рассчитана на дилетантов, но в закладке внешнего периметра могут стоять устройства неизвлекаемости, и тут уже без шума не обойтись.
Первую, как, впрочем, и последующие, без особых проблем сдернул «кошкой». По привычке думалось, что под «ведьмочкой» стоит мина-сюрприз. Немало народу погибло, кто понадеялся на авось и попытался снять мину руками. Мало того, часто срабатывал основной «гостинец», цепляя товарищей сапера осколками. Вопреки ожиданиям, радиоактивный фон внутри трубы сильным не был. Фонило в допустимом диапазоне. Значит, решено: можно идти дальше.
Как я и предполагал, закладки были более серьезными. Но без всякой электроники. В дополнение к противопехотным стояли еще и противотанковые мины советского образца. Что тоже по-своему хорошо: противотанковые мины удалось обойти, не трогая их, так как они реагируют только на большой вес и только на давление. Хотя сам тип «минзага» был натовский — наши вечные злейшие друзья справедливо предполагают, что советские мотострелки передвигаются преимущественно на легкобронированной технике. Видимо, украинцы перенимают тактику новых союзников. Поэтому в оборонительных минных постановках преобладает комбинация «противопехотная — противотанковая», в расчете на поражение как техники, так и живой силы. Вынимать такие связки нелегко, а если электроники нет, то просто муторно.
На «грызню» ушло около пяти часов, причем никто меня не беспокоил, что странно… Хотя и не необъяснимо: внешний периметр «блока» уже формально — зона повышенного риска. Вот вояки понапрасну и не высовываются. Мины поставлены, ни крупный зверь, ни среднестатистический «ловец удачи» через такое заграждение не пройдут. Да и с той стороны подстраховка есть, и довольно надежная.
Вдруг заныло левое плечо — мой детектор опасности (всегда оно противно так ноет, если ожидается некая пакость для его владельца). На поляне, справа от места, где я лежал, происходила битва. Уже почти стемнело, многие ночные звери повылезали из укрытий, и я впервые увидел кровохлеба — гуманоида почти трехметрового роста с серовато-лиловой кожей. Шкура покрыта мелкой чешуей, слегка отливающей серебром в неровном лунном свете. Голова совершенно лысая, с гроздью покрытых мелкими шипами щупалец у подбородка, вокруг рта и на шее. Мутант отбивался от стаи псевдособов и одного матерого секача.
Силы были не равны: собачья свора насчитывала пятнадцать голов, да и кабан был крупный, до полутора метров в холке. Собаки норовили вцепиться кровохлебу в конечности, некоторые пытались в прыжке добраться до горла. Кабан же бодал гиганта Зоны в брюхо, стараясь пробить многослойную броню чешуйчатой кожи и крепчайших мышц. Это было забавно, но неправильно: кабан и псевдособы вместе не охотятся. Это отмечено всеми, кто наблюдал за повадками этих животных, покалеченных радиацией, но почти обычных. Смутное беспокойство переросло в звенящую от вброшенного в кровь адреналина догадку — ЗВЕРЬЕ ПОД КОНТРОЛЕМ! Стаю вел «мозгоед» — самое опасное существо в Зоне отчуждения.
Собственно, про него, как и про кровохлеба, мало что известно наверняка. «Мозгоед» — это существо гуманоидного типа с непропорционально большой головой, носящее одежду и обладающее способностью брать под ментальный контроль разумных и полуразумных существ. В отличие от кровохлеба, «мозгоед» сам никогда на жертву не нападает, а просто натравливает подконтрольных ему существ. Или напускает составленную им свору на тех, кого не в силах подчинить. В данном случае кровохлеба.
Огромный, сравнимый с медведем по размерам и силе, кровохлеб не столько отбивался от наседавшей на него свиты «мозгоеда», сколько шаг за шагом продвигался в сторону кустарника, где, скорее всего, и оборудовал себе НП его главный обидчик. Но это ему не удавалось: обладая ураганной способностью к регенерации тканей и огромной силой, он проигрывал.
Это был один из тех случаев, когда поговорка «Против коллектива не попрешь» обрела слишком зловещий смысл. Псевдособы слишком яростно нападали: кровохлеб слабел и пропускал удары. Раны затягивались, но тут же появлялись новые. Еще полчаса, и все будет решено в пользу более хитрого соперника.
Что-то мешало мне спокойно уйти, хотя ясно было, что это не моя охота, не мой бой. Но я принял неожиданное для себя самого решение. Нащупав в кобуре АПБ, привычно отвел «собачку» переводчика в режим автоматического огня и дал две очереди по кустам. Целясь в том направлении, куда рвался кровохлеб, чуть повел стволом, чтобы пули шли веером. Расстояние было практически предельным для эффективной стрельбы — около восемнадцати метров. АПБ я снарядил бронебойными, поэтому шанс на поражение цели все же был. За это и ценю «стечкина»: машинка своей тяжестью и длинным стволом дает железобетонную гарантию поражения даже на такой дистанции.
Из кустов донесся почти человеческий крик, и небольшой сгусток темноты покатился по склону холма и упал прямо к ногам кровохлеба. Свора замерла, осознала боль и учуяла своего противника. Теперь, когда разум, поработивший их, ослабел, звери с визгом стали разбегаться кто куда.
Кровохлеб тут же сграбастал противника в охапку, и послышались сосущие и чавкающие звуки. Вот, значит, как оно происходит…
Раны гиганта затягивались на глазах. Он отбросил моментально похудевшее тело врага, и наши взгляды встретились. Хотя расстояние было приличным, я испытал смутно знакомое чувство. Оно длилось одно долгое, очень долгое мгновение. Кровохлеб истаял в воздухе, перейдя в режим невидимости, — только два больших, глубоко посаженных золотисто-желтых глаза смотрели на меня. Исчезать вот так, просто растворяясь в воздухе, — их отличительное свойство, позволяющее незаметно подобраться к жертве или уйти, если силы не равны.
