– А что там будет? Бомба с часовым механизмом?
Николай Николаевич рассмеялся.
– О вашем чувстве юмора меня предупредили. Нет, Умка, там будет кассета, содержимое которой вам понравится. И документы, несомненно, для вас интересные.
– А что вы хотите взамен?
– Это второй вопрос, как я понял? Взамен? Ничего. Абсолютно ничего.
– Так не бывает, – возразил Сергеев. – Вы же, Антивирус, не в Корпусе Мира работаете.
– Неудачный пример.
Сергеев вспомнил, сколько его бывших коллег колесило по свету, пользуясь, как крышей, бумагами Корпуса Мира, и сказал:
– Согласен. Действительно неудачный. Придумайте что-нибудь благотворительное сами.
– Скажем так, зная вас, мы надеемся на адекватную реакцию.
– Боюсь, что понятие адекватности у нас с вами может разниться.
– Не думаю. Поймите, Умка, мы не имеем ничего общего с теми, кто работал в Борисполе и Феофании. Мы – третья сила.
– Точно, – произнес Сергеев насмешливо. – Третья сила! Совершенно бескорыстная, гуманная и ни в чем не заинтересованная! Как говорил в редких случаях бессмертный Станиславский – верю!
Лежащая на столе «Нокия», подсоединенная к линии номер три, зазвонила и завибрировала, противно стуча по полированной поверхности стола всем корпусом.
– Да дело в общем-то ваше, – неожиданно легко согласился тот, кто называл себя Касперским, – вы только в машину загляните. А дальше – на ваше усмотрение. Я вам обязательно перезвоню – тогда и поговорим. Мне, знаете ли, крайне интересны ваши впечатления.
– Если я скажу, что ваш интерес, Антивирус, не делает меня счастливым – вы мне поверите?
– Охотно. Но что это меняет?
– Тут вы правы. Ровным счетом ничего. Бумаги я посмотрю.
– Не сомневаюсь. Разрешите откланяться, и до завтра, Умка.
– Всего доброго, Антивирус.
В трубке номер четыре зазвучали короткие гудки. А в трубке номер три раздался голос Васильевича.
– Добрый день, Миша. Рад тебя слышать!
– Взаимно, – сказал Сергеев вполне искренне. Начальник партийной службы безопасности действительно вызывал у него симпатию.
– Через десять минут внизу тебя ждет темно-зеленый «гранд-чероки». Водителя зовут Григорий. Охранника – Сергей. 555-77 КМ. Как ты?
– Считай, что уже поправился.
– Силен. А Владимир Анатольевич в бинтах, как мумия Тутанхамона! Ладно, вечером увидимся. Удачи.
– Спасибо.
В комнату, покачивая бедрами, вплыла Неонила с подносом, на котором стояли чашка кофе и запотевший стакан с минеральной водой.
«Сейчас начнется», – подумал Сергеев.
Неонила Ивановна, обойдя его сзади и слева, наклонилась, уложив бюст на сергеевское плечо, и, поставив подносик на стол, неторопливо перенесла его содержимое прямо на большие плотные бумажные салфетки, которые разложила перед Михаилом.
Пахло от Нилочки сладковато: немножко потом, немножко дезодорантом, немножко духами.
– Еще что-нибудь? – спросила Неонила Ивановна вкрадчиво.
– Да, – сказал Сергеев, придав голосу волнующую мягкость. – Обязательно. Папку с входящими письмами. Прямо сейчас и распишу. Я собираюсь уезжать.
– Машину?
– За мной заедут. Не волнуйтесь.
Неонила прошествовала к двери, с необычайной легкостью вырисовывая бедрами замысловатые фигуры. Надо сказать, сзади она смотрелась неплохо.
«Интересно развиваются события», – подумал Михаил, набирая номер на трубке номер четыре.
– Да, – сказала Плотникова. – Привет, бездельник!
– Привет, пчела Майя!
– Между прочим, я с утра уже многое успела.
Сегодня Вика уехала от него в семь, еще сонная – легли они после часа, а уснули уже после двух. У двери он поцеловал ее в макушку – поцелуи в губы с утра Плотниковой не одобрялись. Услышал стук каблучков по лестнице за закрытой дверью и проводил взглядом ее темно-синий «фольксваген», выехавший со двора.
– И не сомневался. Я вот почему тебя отвлекаю, Вика. Сегодня вечером я занят, так что все отменяется. Извини.
– Ладно, – сказала Плотникова обычным тоном, но Сергеев, привыкший чувствовать ее эмоции спинным мозгом, ощутил, что Вика обижена. Вопрос о том, куда собирается Сергеев, она не задала бы ни за что – он хорошо знал ее привычки.
– Привет тебе от Блинова, он вернулся.
– Ах, вот оно что, – с явным облегчением сказала Плотникова, – Мальбрук вернулся!
– Мальбрук в поход собрался, – поправил ее Сергеев, – вернулся – это Карлсон.
– Карлсон был добрый. И безобидный. Твой Блинов не такой. Ты к нему?
– Очень просил подъехать.
– Не пойму я тебя, Сергеев, ты вроде бы не сентиментален, откуда такая привязанность к товарищу детства? И стреляют в тебя, и взрывают тебя, а ты все никак не уймешься.
– Между прочим, жертва терроризма обещала тебе эксклюзивное интервью.
– Да ну? – оживилась Плотникова. – Быть того не может!
– Ты, он и Сидорчук.
– Что-то он сильно расщедрился… Ты поосторожнее. Я надеюсь, что по дороге тебя не обстреляет звено боевых вертолетов!
– Я тоже надеюсь.
«Шутки шутками, – подумал Сергеев, – а не накликать бы!»
– Позвони мне, – попросила Вика уже нормальным тоном. – Как закончишь с этим вурдалаком – позвони.
– Обязательно, – пообещал Михаил. – Пока?…
– Пока.
Письма он, естественно, просмотреть не успел, но в ритме работы министерства это, к счастью, ничего не меняло.
Неонила Ивановна аккуратно записала на бумажке:
«Убыл в 11.30. Джип „гранд-чероки“, зеленый, 555-77 КМ».
Криворотов, получив эту информацию и регистрационный номер, через заместителя начальника ГАИ «пробил» хозяина машины с «кабминовскими» номерами и в очередной раз упал духом.
А Сергеев уже в 12.30 въезжал в ворота дачи Блинова, расположенной за Конче-Заспой.
Загородное поместье (дачей это строение можно было назвать только в налоговой инспекции, и то за большие деньги), окруженное трехметровой высоты забором из красного кирпича, было воистину огромно. По обе стороны ограды росли сосны, и в лесной тени жара не была столь удушающей, но все же ощущалась. Несмотря на близость реки, лоб охранника, заглянувшего в машину на въезде, был покрыт испариной.
Автоматические ворота разъехались в стороны и, пропустив джип, опять сомкнулись. Автомобиль покатился по подъездной дороге длиной 800 метров, в конце которой стоял дом – причудливое сооружение в стиле модерн: стекло, бетон, металл.
Охранник, не произнесший по дороге ни слова, кроме «здравствуйте», проводил Сергеева вовнутрь, передав из рук на руки вышколенному молодому человеку с повадками профессионального телохранителя.
Блинчик и Раш нежились под струями кондиционированного воздуха в оранжерее, возле бассейна. Блинов, тут Васильевич не солгал, действительно напоминал мумию Тутанхамона, правда, частично поврежденную, и сидел в специальном кресле на колесиках с электромоторами для передвижения. Он еще больше пополнел и смотрелся опухшим и бледным. Зато Раш выглядел превосходно и лоснился, как старый костюм.
