И все-таки лучше так, чем идти в бой с холостыми патронами. К тому же взвод получил для выполнения операции взрывпакеты. Пистолет выдал ему стандартную пропорцию – три к одному, то есть на три обычных заряда, рассчитанных на то, чтобы пробить вражескую броню, приходился один разрывной, способный уничтожить на своем пути любое оружие противника. При условии, конечно, что противник – человек.
Увы, на сей раз противник не имел с людьми ничего общего. Гарроуэй упорно гнал от себя мысли о том, какие это может иметь последствия для него самого и его бойцов.
Они продолжали сбрасывать скорость. В последний момент, когда у него перед глазами все поплыло, Гарроуэй разглядел на передаваемой с зонда картинке их модуль – крошечная яркая звездочка, стремительно, если не сказать чересчур стремительно, приближающаяся к зияющей дыре в боку вражеского звездолета.
Черт побери, а где же картинка с оптического зонда их модуля? Там наверняка имеется камера. Черт, хотелось бы знать, в какое пекло их посылают. Правда, времени на раздумья по этому поводу уже не оставалось.
– Приготовиться к столкновению! – скомандовал он по каналу связи.
На картинке в его голове звездочка исчезла: слившись с гигантской массой вражеского корабля, она нырнула в гору обломков. Удар буквально пригвоздил Гарроуэя к спинке сиденья. Воздух с хлопком вырвался из легких. Правда, в условиях вакуума он не столько услышал, сколько ощутил этот хлопок, равно как и вибрацию, когда металлический корпус модуля прорезал собой корпус вражеского судна. Из чего бы тот ни был сделан, но удар от столкновения, прокатившись через всю палубу, сотряс и ряды кресел.
В следующее мгновение Гарроуэй почувствовал, будто падает куда-то вниз – давно ставшее привычным ощущение невесомости. Ремни отпустили, и он, на миг сгруппировавшись, словно ныряльщик перед прыжком в воду, поплыл по проходу, который теперь скорее напоминал туннель, в котором нет ни пола, ни потолка, ни верха, ни низа.
– Эй, взвод! Встаем! Строимся по двое! Осторожно двигаемся к выходу!
Туннель постепенно наполнился пехотинцами в бронекостюмах. Морпехи осторожно вставали с мест и, схватившись затянутыми в перчатки руками за спинки кресел, чтобы удержаться от свободного падения, поворачивались лицом к корме – туда, где постепенно открывался главный люк. Глядя поверх голов своих бойцов, Гарроуэй видел лишь черноту. Перед ними зияла казавшаяся бездонной пропасть.
‹По крайней мере люк открывается›, – подумал он. Если бы механизм был поврежден при посадке, им бы пришлось покидать борт модуля сквозь тесные люки в носовой части – не лучший способ вступить в бой.
– Опустить сходни, – крикнул командир модуля. – Можете выходить.
– Взвод! – крикнул Гарроуэй. – Похоже, нас ждет ближний бой на поражение. Поставить оружие на предохранитель. Доложить ситуацию.
По каналу связи к нему один за другим начали поступать рапорты. Вмонтированный в бронекостюм каждого микрокомпьютер моментально перепрограммировал его ‹Хокинг›: стоило в визире прицела оказаться морпеху, как автоматически срабатывал предохранитель.
– Выходим! – крикнул Гарроуэй. – Ганг-хо!
Этот древний боевой клич представлял собой укороченный вариант китайской фразы ‹Ганг-я-ход-за!›, что означало ‹все тянутся вместе›, – напоминание о тех днях, когда в начале двадцатого века корпус морской пехоты был отправлен в Китай. В данном случае ‹тянуться вместе› следовало понимать буквально. Придерживаясь за спинки кресел, двойная цепочка морских пехотинцев неспешно подтягивалась по проходу. Движения были медленными и размеренными, чтобы избежать столкновения друг с другом. Массивные, высотой два метра, бронекостюмы, с внешними боевыми устройствами и боезапасом в условиях невесомости не способствовали изящности движений. Тем не менее, прикладывая совместные усилия, цепочка медленно, но верно ползла вперед – словно гигантская сороконожка, с улыбкой подумал Гарроуэй.
Наконец они один за другим вышли через задний люк, оставив позади тесное пространство десантного модуля. Впереди простирался безграничный и по большей части пустой космос. Модуль произвел посадку в кратере, выжженном в боку вражеского корабля. Прорезав гору обломков – судя по всему, опор, – он застрял посреди паутины перекореженных балок. Чем бы эти конструкции ни были раньше, сейчас это скорее напоминало груды строительного мусора. Разнесенные вдребезги и расплавленные, они высились огромной горой, и было невозможно определить, каково их первоначальное предназначение.
В оптическом диапазоне видимости космос казался сплошной чернотой, однако инфракрасные внешние сенсоры Гарроуэя передавали иную картинку – корпус вражеского корабля и обломки вокруг зияющей в нем дыры светились красным и оранжевым. Некоторые обломки еще не успели затвердеть. Судя по всему, плазма из дюз модуля также внесла при посадке свою лепту в картину разрушения. А где-то далеко вверху, выше угодившего в зияющую пасть модуля, на фоне черного неба слабо мерцали звезды.
– А теперь то, что я называю предварительной артподготовкой! – крикнула по каналу связи Кроум. – Отряд номер два! За мной!
Еще находясь на борту ‹Пребла›, они набросали примерную схему действий. Половина пехотинцев начинала медленно продвигаться сквозь обломки в сторону хвостовой части, при необходимости проделывая в них лазы, а на открытом пространстве передвигаясь при помощи направляющих дюз. С Кроум были Догерти и Хойер – они несли два ядерных взрывных устройства.
– Отряд номер один! За мной! – крикнул Гарроуэй. Встроенный в бронекостюм компьютер сориентировал его на носовую часть вражеского корабля. На стене обломков заиграл направляющий курсор. Гарроуэй оттолкнулся от перекореженной, святящейся зловещим красным светом балки. На виртуальном табло он увидел, что вслед за ним выстроились пятнадцать пехотинцев. В голове колонны шли Лоуи, Истук, сержант Ортиз. Они тащили первую партию ядерных взрывпакетов. Впереди простиралось относительно пустое пространство – длиной примерно метров двести, преодолев которое, они уперлись в обугленную стену.
Несколько мгновений они просто плыли в условиях невесомости, затем прибегли к испытанному маневру – то есть сгруппировались и распрямились вновь, чтобы продолжить движение ногами вперед.
Этот прием отрабатывался бесчисленное количество раз в космических казармах. Если верить солдатским байкам, именно он отличал бойцов космического фронта от обыкновенной земной пехоты. Гарроуэй почувствовал, как подошвы башмаков врезались в стену. Чтобы ослабить силу толчка, он моментально согнул ноги в коленях, что также позволяло избежать повторного удара о стену.
