Приняв окончательное решение, Клаус Шуманн продолжил разговор с сержантом Новосельцевым:
— Ты уж меня, сержант, извини! Своим вопросом мне захотелось тебя проверить, узнать, насколько ты подкован в вопросах хранения военной тайны. Ты был абсолютно прав, отказавшись назвать мне имя, фамилию и воинское звание командира своей дивизии. Чтобы ты мне поверил, то тебя я сообщу, что командиром твоей дивизии в настоящее время является полковник Грачев Михаил Алексеевич!
В этот же момент продолжился и мысленный разговор Василия со своим симбионтом, немецким майором Альфредом Нетцке.
— Альфред, какова численность этого так называемого заградотряда НКВД? Сколько диверсантов нам противостоят?
— Шесть стрелков, вооруженных винтовками СВТ 40 и автоматами сейчас стоят рядом с Клаусом Шуманном, продолжающего беседовать с твоим сержантом Новосельцевым. Еще трое стрелков во главе со старшим фельдфебелем укрылись вон в том шалаше. Этот шалаш скрыт листвой деревьев и кустарников, но его все же можно различить. Из этого шалаша прекрасно простреливается весь этот участок дороги! В шалаше установлены два пулемета ДП[12], так что первым делом ты должен огнем своего МГ 13 накрыть этот шалаш. Но, черт подери, Васька, у задней стенки этого шалаша лежит капитан Дубасов, связанный по рукам и ногам.
— Они, что его взяли в плен?
— Ну, да, очень похоже на то, что именно так и случилось! Капитан Игорь Дубасов сейчас находится в немецком плену. Я совершенно случайно его заметил, пока пытался разыскать третий пулемет. Видимо, брандебуржцы его перехватили на пути в дивизию, связали и бросили под заднюю стену шалаша, чтобы он им не мешал бы во время боя! Если хочешь, я тебе его сейчас покажу. Вот он, смотри, можешь полюбоваться своим самоуверенным командиром!
В сознании Васька появилась картинка, на которой можно было хорошо видно то, что сейчас происходило внутри шалаша. Первым делом он обратил свое внимание на два пулемета ДП, стоявших на стационарных треногах. За пулеметами дремали два красноармейцы, они лежали на хвойной подстилке, чтобы уберечься от холода, идущего от земли. Третий красноармеец имел звание старшины, на его петлицах были хорошо видны четыре треугольничка. Старшина в бинокль наблюдал за общением капитана Клауса Шуманна, одетого в форму капитана НКВД, с сержантом Валерием Новосельцевым.
В тот момент капитан и сержант весело улыбались, пожимали друг другу руки. Они, видимо, собирались мирно разойтись, и на данный момент были довольны друг другом. Так оба считали, что им удалось избежать конфронтации.
Васька перестал обращать внимание на переодетых красноармейцев, свое внимание он переключил на человека, лежавшего у задней стенки шалаша. Его лицо было в синяках, в кровоподтеках, его левое плечо было перевязано бинтом с заметными кровавыми пятнами. Можно было бы сказать, что только по этой перевязке Васька в этом человеке узнал бравого капитана Игоря Дубасова! Все это время, пока он его рассматривал, Игорь Дубасов ни разу не шевельнулся, не двинул ни рукой, ни ногой! Капитан, видимо, сейчас находился без сознания!
Василий аж похолодел, сообразив, что Игоря Дубасова нужно было бы спасать любой ценой! Его нельзя было бы оставлять в руках немцев! Вот только Васька пока еще не знал, как можно было бы его освободить, когда со спины на тебя наставлены дула двух автоматов?! Чуть, что не так, они, не колеблясь, изрешетят в решето его и его товарищей! Да и времени у него практически не оставалось, вот-вот разведрота тронется с места, отправится дальше по дороге на Одоев.
— Вася, не мельтешись! Итак, мой совет, сними с предохранителя свой МГ 13! — Следуя мысленному совету своего друга, Василий немедленно это сделал.
— Возьми под свой контроль разумы своих призывников и автоматчиков, я же займусь разумами этих автоматчиков! Приготовься к открытию огня по капитану Шуманну, по шести энкеведешникам, стоящим рядом с ним! Затем пулеметной очередью погаси пулеметчиков в шалаше, постарайся не дать им проснуться. Фельдфебеля оставь в живых, стреляя по нему, своим пулеметным огнем ту можешь поразить капитана Дубасова! Огонь открываем по счету «ноль»! Итак, начинаю отсчет, три…, два…, один…, н…
В этот момент сержант Новосельцев прекратил пожимать руку капитана НКВД. Он повернулся к разведроте, чтобы отдать команду на начало движения. Он только-только начал раскрывать свой рот, чтобы подать команду, как вдруг увидел, что из задних рядов роты вперед начал выдвигаться сержант Васильков с бойцами своего отделения. Вслед за ними, словно слепые котята, следовали оба его автоматчика. Эта семерка, словно расстрельная команда, шла, несмотря по сторонам. Глаза бойцов и автоматчиков были налиты каким-то сумасшествием. В руках бойцы и сержант сжимали автоматическое оружие, словно все они собрались открыть огонь на поражение!
Сержант Новосельцев хотел подать команду «отставить», чтобы их остановить, вернуть обратно в строй, но эта семерка уже стояла перед ним, своими телами они оградили его от капитана, шестерых красноармейцев заградотряда НКВД. Первым нервно затараторил пулемет сержанта Василькова, а затем шесть автоматов бойцов его отделения. Одновременно открыли огонь четыре автомата ППД, два немецких «шмайсера»!
На глазах у всей роты отделение сержанта Василькова хладнокровно расстреляли капитана НКВД, шестерых бойцов его заградотряда! Затем сержант Васильков принялся расстреливать шалаш, едва просматривавшийся через кустарник. Пока бойцы его отделения вместе с автоматчиками из отделения сержанта Новосельцева меняли рожки и диски в автоматах, Васька, свой пулемет отшвырнув в сторону, одним прыжком он преодолел расстояние до шалаша, чтобы тут же в нем скрыться.
Сержант Новосельцев все еще стоял с широко раскрытым ртом, он так и не понял, что же сейчас произошло? Почему бойцы отделения сержанта Василькова расстреляли энкеведешников? Он стоял, наблюдал за тем, как сержант Васильков скрылся шалаше, затем перевел свой взгляд чуть влево. Там он увидел, как умирает капитан НКВД. Тот лежал на спине, тяжело дышал широко открытым ртом, стараясь, как можно больше воздуха затолкать в свою грудь, пробитую пулеметными пулями! Клаус Шуманн в форме капитана НКВД умирал, судорожно дергал ногами, обутыми в сапоги.
Только сейчас сержант Новосельцев обратил внимание на голенища его сапог. Они были так хорошо навакшены, что в них зеркально четко отражались деревья, растущие поблизости. Действуя на автомате, сержант Новосельцев подошел поближе к умирающему капитану НКВД. Пока еще он был не в силах оторвать свой взгляд от деревьев, своего лица, отражавшихся в голенищах чужих сапог. В тот момент его била, колотила нервная дрожь. Его голову не покидала мысль о том, кем же на деле был этот капитан, чтобы в разгар русской распутицы ему сапоги надраивали бы таким образом, чтобы в их голенищах отражался бы окружающий дорогу лес?!
Новосельцев все еще находился в состоянии шока, ступора. Но он нашел в себе силу, чтобы свой взгляд оторвать от сапог только что умершего капитана НКВД. Сержант поднял голову, он увидел, как из шалаша вдруг вылетел, тут же растянулся на земле старшина, почему-то матерившегося на немецком языке. Этот старшина держал руки над головой, словно он кому-то сдавался в плен! Из-за этих поднятых рук, падая лицом вниз, этим своим лицом он с силой шлепнулся о снежную корку. По инерции немного проехался по снегу, на его насте оставляя кровавый след!
Вслед за ними из шалаша вышел сержант Васильков. На своих руках он держал капитана Игоря Дубасова, тот был без сознания, его руки и ноги были связаны веревками!
1
По приказу Ивана Васильевича Болдина в то время командарма 50-й армии 217-й стрелковой дивизии был выделен участок обороны окраин города Тулы в промежутке от Калужского до Одоевского шоссе, по юго-западной окраине этого древнего русского города.
Первые бои за Тулу начались на ее южной окраине с раннего утра 30 октября.
После сильной артиллерийской подготовки, немецкие бомбардировщики и штурмовики нанесли бомбоштурмовые удары по боевым порядкам советских войск. Затем в наступление пошли немецкие танками, гренадеры немецкой пехоты. Свой основной удар противник наносил вдоль Орловского шоссе. В наступление пошли два пехотных батальона немецких гренадеров, они были поддержаны сорока — пятьюдесятью танками. По направлении Гостеевка — Тула наступали батальон пехоты и тридцать танков, вдоль Сталиногорского шоссе пошли в атаку вражеские мотоциклисты при поддержке тринадцати танков.
В ходе начавшихся боев на окраине Тулы сводный отряд тульской милиции, оборонявшийся на высоте 167,0, в результате сильного артиллерийского обстрела понес тяжелые потери. Из-за больших потерь отряд был вынужден отойти в район железнодорожного вокзала города. Высводившийся участок городской обороны заняли полки 217-й стрелковой дивизии под командованием полковника Михаила Алексеевича Грачева. К четырнадцати часам этого же дня часам немцы прорвали оборону Тульского рабочего полка, их танки вышли на южную окраину города. Казалось бы, судьба Тулы была предрешена, еще небольшое усилие немецкой стороны и наступающие танки и пехота начнут бои в самом городе. Перед городским советом обороны ребром встал вопрос о начале эвакуации населения города.
