когти падают на брусчатку, но в ответ кулак одержимого прилетает с такой силой, что в толстом щите остается глубокая вмятина.
— Ненавижу вас! Все аристо должны сдохнуть! — Воет бандит, стремительно теряющий человеческий облик. Клыки уже не умещаются в пасти, одежда рвется от бугристых мускулов, а в черных волосах показываются рога.
— Сдерживай его! — Слышится позади. Инквизитор! Не сбежал!
Удар одержимого — словно кузнечный водяной молот.
Барон направляет дар в щит, но даже так — удар заставляет его пошатнуться. Следом идет второй. Третий.
Тварь обезумела, она просто молотит по щиту изо всех сил, пока, внезапно, не прекращает.
Алуин отводит в сторону искореженный щит, чтобы увидеть… Бандита. Обычного бандита, который преградил им дорогу минуты назад. Даже одежда была на нём. Барон недоверчиво бросает взгляд на брусчатку, где до сих пор валялись клочки одежды. Что за бездновщина?
— Это морок! Святое слово! — Кричит Региус и всё вокруг озаряет яркая вспышка.
Бандит закрывает глаза рукой, но его тень… намного больше и бесформеннее, чем должна быть.
— В этом мире так принято приветствовать гостей? — Приятным тоном осведомляется бандит. Казалось, что удар инквизитора не нанес ему ни капли урона.
— Морок… это Морок! СВЯТОЕ СЛОВО! — Рычит инквизитор, побагровев лицом.
Глаза вновь обжигает ярчайший свет.
— От морока слышу. — Обижается демон. — Вспышка, чтобы скрыть истинную суть? Как банально.
— Инквизитор, кажется его не задело. — Осторожно заявляет Алуин.
— Тупица! Он скрывает за мороком свои повреждения, чтобы смутить нас и лишить веры! — Трясется от гнева Региус.
— Морок то, морок сё. Надоело. Узнай и ты правду. — Демон взмахивает рукой и святой отец бледнеет, поперхнувшись своими словами.
— Нет, это ложь! — Кричит Региус, хватаясь за голову. Двуручный молот с грохотом падает на брусчатку.
— Это правда, скоро ты это узнаешь. И посмеешься вместе со мной. Тварь, называющая себя инквизитором, сражается бок о бок с магом, возомнившим себя воином. Вот умора! Ваш мир — самый забавный из всех, что я посещал! — Веселится демон.
— Хоть ты и стал демоном, а болтаешь еще больше. Нападай! — Вскидывает щит Барон. Помирать — так в честном бою!
— Эта пиявка была права. Ты — тупица! Я не стал демоном, я им всегда был. Просто сожрал добровольно пожертвованную душу, чтобы проникнуть в ваш мир. — Бандит поморщился, а потом развернулся и собрался уходить.
— Что, ты нас пропускаешь? — Недоверчиво произнес Барон.
— Если ты так хочешь умереть, хорошо. Убью тебя как-нибудь в другой раз, а сейчас я хочу узнать тайны этого мира. Прощайте.
Насвистывая веселую мелодию, демон уходит.
Алуин вкладывает меч в ножны и опускается перед святым отцом, что согнулся в кровавой рвоте.
— С вами всё хорошо, Инквизитор?
— Я… Он врет. Всё врет. — Слабым голосом отвечает Региус.
— Идемте, мы должным выбираться.
Вес священника почти не ощущается по сравнению с весом брони. Алуин легко тащит его, позволяя повиснуть на плече.
Улицы больше не кажутся бесконечным коридором, но из красного тумана появляется всё больше предвестников поражения.
Трупы коней и рыцарей в таких количествах, что порой приходилось идти по ним. К сожалению, в некоторых покойных Алуин узнает своих вассалов. Похоже, прорыв к крепости Брута полностью провалился, полностью.
— Пить… — Просит инквизитор.
Выглядит он всё хуже и хуже. Мертвенная бледность, глаза впали.
Алуин тянется к поясу, но замечает, что фляжка куда-то пропала.
— Потерпите, мы почти выбрались.
Кругом уже стояли знакомые халупы Стополья, да и туман был куда жиже.
— Пииить! — Рычит инквизитор и бросается к шее барона. Зубы бессильно скрежечут по горжету.
— Охренел? — Удар латного кулака ломает челюсть безумцу и скидывает его на землю.
Рядом с Инквизитором в грунт втыкается выбитый клык. Слишком длинный, чтобы принадлежать человеку.
Региус шипит, его глаза горят огнем.
Недолго думая, барон перехватывает щит двумя руками и обрушивает его на голову инквизитора. Хруст. И ни капли крови.
— И на кой черт я тебя тащил? — Недовольно бурчит Алуин и снимает шлем.
Латная перчатка шарит по волосам, выискивая растущие рога. Вроде ничего.
Но если сам святой отец обратился, кто знает…
Сплюнув на удачу, Алуин продолжил движение.
Пара сотен шагов и деревня кончилась так же внезапно, как и появлялась перед глазами.
Поле.
Свобода.
И никакого проклятого тумана.
Алуин рассмеялся, упал на колени и с наслаждением зачерпнул руками черную землю. Неужели это закончилось?
— Господин, вы в порядке? — Сверху донесся обеспокоенный голос.
Барон поднял взгляд. Спрашивал один из его рыцарей, тот самый умник. Бездна, теперь и не заменить его! Слишком много хороших парней погибло, каждый рыцарь на счету.
— Если вы в порядке, то вам следует немедленно отправляться к Герцогу на доклад. — Сумничал рыцарь. — Позвольте, я помогу вам снять доспехи.
— А ну, отвали! — Рявкнул Алуин. После этих фокусов с мороком он опасался вылезать из доспеха. — Пешком дойду. Дорогу показывай.
Лагерь казался совершенно заброшенным. Лишь изредка Алуину встречались то заплаканные маркитантки, то мрачные слуги. Гнетущая атмосфера указывала на то, что война пошла не по плану.
Но кто ожидал, что Клемен балуется чем-то посерьезнее призыва суккубок и переработки на эликсиры одаренных простолюдинов?!
Есть же рамки, через которые не стоит заходить!
Впрочем, пусть их застали врасплох, пусть всё пошло не по плану — они не проиграли. Еще не проиграли! Ведь Герцог не повел их в бой, по традиции дал возможность самим добыть славу. Но теперь, когда очевидно, что угроза велика — Господин наверняка соберет войска и поквитается с Брутом за всё.
Сказать по правде, Алуина передергивало от одной мысли, что придется вернуться в этот проклятый туман, но когда Герцог позовет в бой — Барон не будет сомневаться ни секунды. И выполнит свой долг.
Чем ближе к центру лагеря — тем меньше людей встречалось.
Даже стражи у Герцогского шатра не было. Алуин тихонько отодвинул полог и заглянул внутрь.
Один из северных Баронов стоял на коленях и делал доклад. Его броня была заляпана кровью и чем-то странным, похожим на слизь. Стальные пластины доспеха — в глубоких бороздах. А от меховой накидки и вовсе остались лишь лохмотья.
— …также пал сэр Уильям, итого мы потеряли около трети всех рыцарей и как минимум двух Баронов. Демон каким-то образом снял всю защиту с фон Тристана и смял его в комок, вместе с доспехами, а Каегорна… Он сожрал своим животом.
Докладчик сделал паузу и поднял взгляд на Герцога.
— Продолжай. — Повелительно махнул рукой тот.
— Потери пехоты куда шире. Сборные войска, шедшие на Стополье, уничтожены полностью. Моя же дружина… — Барон скрипнул зубами, — была
