а может, сама не захотела. Но Долански был настолько увлечен тем, что скоро нас покинет, что этого даже и не заметил.
Я бы тоже радовался тому, что он скоро от нас уберется, если бы не одно обстоятельство. Идальго велел это сделать мне. То есть, это я должен буду доставить господина Долански на «Глорию», сдать его тому идиоту, который числится на ней капитаном, и только после этого смогу об этом забыть.
После завтрака компаньоны вернулись в комнату таншайва. Пока Эшик засовывал в сумку пищевые брикеты и баклажки с водой (он старался никуда и никогда не отправляться без еды), гость бесцельно бродил по комнате, разглядывал стены и пел. Анджея Долански настолько распирали чувства, что он начал мурлыкать себе под нос песенку о нерадивом студенте. Каждый раз, когда студенту нужно было сдавать сессию, он приходил и рассказывал очередную историю, почему этого сделать не может. В конце появляется профессор и объясняет, почему он этого студента обучать больше не будет. Оказывается, профессор прекрасно запомнил все рассказанные ему истории, из которых сделал вывод, что студент человеком не является.
Во время пения таншайв вздыхал, морщился, наконец, сказал, что его чувствительные уши таких интонаций не переносят, и хотел сбежать. Но Анджей его остановил вопросом:
— А где Сильвер?!
Эшик, как мог, подробно объяснил, что увозить животное с родной планеты нежелательно. Что ормигасы, когда становятся взрослыми, от человека уходят, возвращаясь в родную стаю. Никто еще не пытался содержать взрослого ормигаса в доме.
— Значит, я буду первым! Отец Горг не стал бы мне дарить Сильвера, если бы я не мог взять его с собой!
— Хорошо! — проворчал, наконец, Эшик. — Я тебя предупредил!
— А Шаннуир? Я должен проститься с Шаннуир!
Эшик даже чихнул от негодования:
— Если ты кому-то что-то и должен, так это мне и Идальго! Причем в местной монете!
Сумку Эшик взвалил на плечи Анджея, рассудив, что деньги у гостя заведутся еще не скоро, а поработать он может уже сейчас. Ормигаса забрали у стикинсов, где он потрошил третий пакет печенья. Насчет владельца печенья стикинсы не сообщили ничего вразумительного, он так и не объявился. Зато Сильвер наелся так, что еле шевелил лапками, поэтому Эшик и его забросил на шею Анджея. Кроме рубашки и брюк Долански подарили еще и куртку, так что Сильвер теперь всерьез завис на воротнике.
Эшик украдкой попытался всучить Сильверу еще одно печенье, но сытый ормигас позволил себе гордо отвернуться от лакомства.
— Из-за тебя, между прочим, он на меня обиделся! — упрекнул гостя Эшик.
— Почему из-за меня?! — возмутился Анджей, пытаясь отодвинуть когти ормигаса от своей сонной артерии. — Меня же здесь не было!
— А, помнишь, я не дал Сильверу с тобой в регенератор залезть?! Он запомнил! Теперь будут проблемы!
— Да, что же ты такой суеверный?!
Эшик тяжело вздохнул, подкатил глаза под лоб:
— Поживи здесь с мое, сам станешь суеверным!
Анджей наконец уравновесил сумку и ормигаса, а заодно заставил Сильвера слегка подобрать когти.
— Пошли к Шаннуир!
— А никуда не надо идти! Просто повернись!
Анджей повернулся вокруг своей оси и увидел дочь Идальго, которая стояла в проеме двери и наблюдала за сборами. По лицу Шаннуир было похоже, что она все еще не ложилась: под глазами пролегли тени, щеки побледнели, помада потускнела. В общем, девушка определенно была не в настроении.
— Я скоро улетаю! — сообщил Анджей.
— Скатертью дорога! — ответила Шаннуир.
— Я хотел тебя поблагодарить.
— Уже передумал?
Анджей на мгновение поднял в недоумении брови, потом сделал шаг вперед, обнял девушку и впился губами в губы. Эшик ахнул, стикинсы смолкли, ормигас лениво ткнулся усиками в щеку сеньориты. В следующую секунду Шаннуир оттолкнула парня, резко развернулась, и дверь за ней захлопнулась.
— Ну ты и псих! — с изумление протянул Эшик. — Теперь надо быстро улепетывать, пока Идальго тебя не убил! Быстро, я сказал!
Эшик
Вот сам за дочерью не смотрит, а потом все на меня свалит! Я решил не дожидаться, пока стикинсы настучат хозяину, что таншайв за оскорбление прекрасной Шаннуир не перегрыз гостю горло, а рванул к выходу со всех ног. Боюсь, если бы я все-таки вцепился в Анджея, Идальго обвинил бы меня в подрыве алвэрской политики в отношении иностранцев. А какая у Алвэры политика, я разве знаю? Политику должны в Супериоре определять, на то у нас правительство имеется! И, между прочим, у них у всех жалование такое, что мне и не снилось! Одна бухгалтерша говорила, что там одними нулями можно себе узор на столешнице выложить! А я кто? Скромный секретарь!
Короче, у меня мигом прорезалась феноменальная память, и я даже ни разу не ошибся в кодах замков. Мы оказались на поверхности значительно быстрее, чем спускались. Что характерно, Анджей даже не запыхался, несмотря на то, что нес и сумку, и ормигаса. В следующий раз я сам лягу в регенерушник!
Мы выкатили багу из-под деревьев, свернули чехол. Я знал, что Идальго пользуется услугами пилотов Кривого Облака, когда ему надо провернуть что-то не вполне законное. Вообще-то, это не мое дело, почему мафиози ему представляется более надежным, чем государственные служащие! Возможно, потому, что ни один государственный пилот не стал бы лететь к «Глории», особенно когда сезон безопасных полетов уже заканчивается. Капитан «Глории» занимается контрабандой, он таскает с Сибанта артефакты, произведенные астреллами, и сбывает их на других планетах. А сюда привозит современную технику.
«Глория» торчит на орбите «Сибанта» уже вторую неделю потому, что раскопки ведутся не только в Алвэре. Алнэра да и другие соседи тоже не прочь погреть руки на археологии. То один, то другой челнок стартует с территории своей страны, неся на борту добычу для контрабандистов.
Однако Большой Ги уже припекает всем хвосты, поэтому праздник собирательства скоро закончится. Так что, поторопиться будет сейчас в самый раз! Идальго вручил мне плату за проезд для Анджея — скромный такой пакет сейчас лежал в кармане моего жилета. Можно, конечно, было попытаться передать его с пилотом, но я почему-то не был уверен в высокой нравственности людей Кривого Облака.
Поэтому мы гнали во весь дух. Анджей то и дело рвался задавать мне всякие дурацкие вопросы: почему это небоскребы разрушились или провалились под землю, а гранитные скалы-столбы стоят целехоньки. Я, что ли, знаю, почему их выдавило на поверхность? Что-то опустилось, что-то поднялось — закон жизни. Почему у уцелевших домов верхние этажи расплющены, и почему они не падают? А кто сказал, что
