сознается здоровяк. — Артефакторика для нашего рода, это, ну как дышать. Но у меня постоянно ерунда какая-то получается. Делаю холодильный амулет против жары, так он птиц призывает. Создаю накопитель воды, а тот песни поёт. И причём сплошь романсы какие-то заунывные. Ни одной простейшей вещи не получается сделать.
Я еле сдерживаюсь, чтобы не заржать в голос. Но зачем-то представляю, что Покровский может сотворить с хранителем. В моей голове порхает махонькая голубая фея с бородой и басисто поёт грустную песню. Приходится кашлять в кулак, делая вид, что подавился.
— А может тебе попробовать сделать что-то, наоборот, посложнее? — закидываю наживку.
— М-м-м, а это идея, — он задумывается. — Надо попробовать. Только без старших, задолбали надо мной потешаться.
— Я слышала, — вклинивается всё-таки между нами рыжая, — ты жил в Элладе. Как там?
— Жарко.
Ну а что мне ей сказать? И что там, в Элладе? Эллины. В Греции я в прошлой жизни не был. Так что единственное представление об южной стране вот такое.
— Ну расскажи, — не отстает она. — Эллинки красивые?
— Нет, страшные все, как на подбор, — отвечаю, прекрасно понимая, что в ином случае придётся сравнивать исключительно в её пользу. — Сморщенные и сухие, как финики, косолапят, картавят и горбатые повально. Жарко, говорю же.
Илена возмущённо хлопает густыми ресницами, бьёт кулачком плечо. Фыркает и, к моему облегчению, уходит.
— Чего, правда? — верит мне Покровский. — Слышал, что носатые, но такое…
О боги, дайте мне особенный дар — не ржать! Но боги присылают Верховную жрицу Маат, которая одним мимолётным взглядом отправляет нас по местам.
— Итак, вчера вы убедились в том, что своим даром распоряжаться не умеете. Сегодня… — все замирают. — Пройдёмся по теории, — все выдыхают.
Верховная рассматривает нас, выискивая первую жертву, держа руки за спиной.
— Истровский. Что я прячу?
Володя сидит в напряжённой позе несколько секунд и наконец густо краснеет.
— В руках, — грозно уточняет жрица.
Но парня, похоже, опять выбило из реальности какое-то видение. Он усиленно мотает головой. Так, ясно, минус один.
— Ладно, расслабься. Каритский, заставь всех встать.
Я вдруг чувствую острое желание вскочить. Подавить его удаётся с трудом, и то исключительно из-за её слов. Так Саша умеет такое?
— Понятно. Покровский, помоги ему.
Желание усиливается и приходится вцепиться в столешницу. Я чувствую, как скользят пальцы по отполированному дереву. Но тут резко отпускает.
— С остальными, думаю, и пробовать не стоит. Вы все, мало того, что не умеете толком управлять силой, так и применять её по необходимости. В данном случае по прямому приказу. Вот зато когда не нужно, а тем более вредно — всегда пожалуйста.
И начинаются форменные издевательства. Бабуля моделирует разнообразные, в основном боевые, ситуации, где надо выбирать как кому действовать. Лажаемся все, кроме Эратской, которую почему-то вообще не трогают.
И целителя. Олег отвечает осторожно и весьма мрачно. Неужели по его вине кто-то уже умер? Не похоже — он злится конечно, но не так отчаянно.
Я начинаю догадываться, в чём накосячил Каритский, с его-то умением массово воздействовать на людей. Наверняка и сестричка такая же.
Богдан тут явно примерно по той же причине, что и я. Только я не умею ничего, а он, получается, умеет и всё не так.
Эратская… Ну, возможно, попал кто-нибудь под горячую руку не в те дни, и обрушилась кровавая ярость. Тьфу, ну о чём я думаю.
— Ладно, ещё один раз, — мы все вымотаны, но Верховная жрица бодрая, словно и не простояла всё это время на ногах. — Ваша группа застряла в пустыне, второй день буря такая, что не пройти и пары метров, сметает. Вы нашли укрытие в скалах. У вас раненные, вы только что отбились от атаки низших. Ваш прорицатель в отключке. Целитель вымотан и тоже ранен. Воды и еды не хватит ещё на день. Действия?
— Связаться с базой, вызвать подкрепление, — в уставшего Богдана жрица уже вбила понимание, что решать самому все проблемы надо в последнюю очередь.
— Помехи из-за бури, связи нет. Да, так бывает.
— Я могу выставить защиту против ветра и песка, — неуверенно говорит Саша. — И мы, под этим прикрытием, вернёмся на базу.
— Допустим, твоих сил хватит на несколько часов. Сомневаюсь, но предположим. И куда вы пойдёте? Связи нет, приборы тоже барахлят, по солнцу не сориентируешься, его не видно.
— Но это совсем уже… — бормочет кто-то из парней.
— Допустим, — отрезает Верховная. — Действия?
— Игорь… — мы с жрицей одновременно поворачиваемся к Илене. — Он сможет найти путь.
— Ну хоть кто-то изучал родовые умения. Хотя в твоем случае, Каритская, понятно откуда такой интерес к роду Белаторского.
Она что, реально заставила покраснеть эту бесцеремонную девчонку? Погодите, что я могу найти? Хтонь, надо изучить эти самые родовые умения. Не так уж и много великих родов в столице.
— Правильно, Белаторский ищет путь, Каритский обеспечивает защиту, Покровский его усиливает. Остальные тащат раненных. Некоторые из них не дотянут без медицинской помощи. Кого ты исцелишь первым, Саницкий?
— Володю, — вздыхает Олег и спешно добавляет: — Только он сможет увидеть опасность в таких условиях.
— Отлично. Покровский, поможешь усилением Саницкому?
— Нет. Иначе могу не удержать защиту и мы погибнем все.
— Вот и прекрасно, — удовлетворённо улыбается жрица. — Можете меня сейчас ненавидеть, можете считать, что такого уж точно никогда не случится. Но, если в ваших головах усвоится хоть половина из того, о чём мы говорили, шансы на выживание повысятся не только у каждого из вас в отдельности, но и у всей группы. Свободны.
Её ледяной взгляд задерживается на мне. Брови чуть ползут вверх, и я киваю. Какой бы жуткой не казалась мне Верховная, от её помощи я отказываться не стану.
Я мотаю головой на вопросительные взгляды моих сомучеников.
«Я занесу книжку тебе позже?» — звучит в голове робкий голос Володи.
«Конечно, но только обязательно сегодня. И, прошу, будь осторожен, иначе меня брат убьёт» — отвечаю ему, даже не хватаясь за амулет, Истровский стоит рядом.
«Конечно! Ни одна пылинка… Ни одна волосинка…» — паникует он.
«Всё нормально!» — пытаюсь я его успокоить, но получается что ору. Н-да, тут тоже надо потренироваться. Но теперь точно ничего не случится с сокровищем брата.
— Ну что, Белаторский, готов к изучению своего дара? — усмехается женщина, когда мы остаемся наедине.
— Да. Научите меня боевым умениям, — решительно говорю я, поднимаясь.
Верховная жрица усмехается ещё шире.
— Боевым, значит? И куда ты успел влипнуть, Белаторский?
— В жизнь… — я невесело вздыхаю. — Вчера вы нам всем показали, насколько мы беспомощны.
Не рассказывать же
