людей на эти видеокадры была ожидаемой — всем без исключения было очень обидно, что не получилось принять участие в таком серьезном мероприятии!
— Ужас какой! — Андрей Долгорукий круглыми глазами смотрел на экран своего телефона. — Даже не представляю теперь, что с Машенькой государыня сделает! И с Варей тоже… Алексей, — Долгорукий поднял на меня грустные глаза, — ты же не оставишь младших сестренок без своей поддержки?
Я тяжело вздохнул:
— Увы, Дюша, боюсь, что государыня настроена очень решительно.
— Это печально… — вздохнул в ответ он. — Будем надеяться, что все обойдется.
Воспользовавшись тем, что молодые люди под сок, минералку и чай продолжают обсуждать происходящее в Москве, мы с Соней решили прогуляться по пляжу. Сначала девушка принесла самые искренние соболезнования по поводу гибели наших дипломатов и попросила за Изабеллу, мотивируя свою просьбу тем, что у них с испанкой сложились довольно-таки неплохие отношения и будет очень неприятно, если их зарождающейся дружбе не суждено будет случиться. Потом Соня попыталась аккуратно выяснить подробности вечеринки, организованной баронессой фон Мольтке:
— Слышала от ваших девушек неплохие отзывы о ресторане и яхте, — невинно улыбалась норвежка. — Вот мне и стало интересно…
Рассказал в двух словах. А дальше начались «стандартные» колдунские фокусы:
— Алексей, а погром испанского посольства в Москве с участием твоих сестер и остальной родовитой молодежи является операцией ваших спецслужб? — И опять этот невинный взгляд из-под пушистых ресниц.
— С чего ты это взяла? — вздохнул я.
— Слишком уж спокойной была твоя реакция и реакция твоих братьев на эти новости. Согласись, когда твои ближайшие родичи попадают в тюрьму, волноваться начинают все без исключения.
— Это не тюрьма, а просто отделение полиции, — отмахнулся я. — Посидят, подумают о своем поведении, новых впечатлений наберутся, а потом выйдут на свободу с чистой совестью.
— Ты так и не ответил на мой вопрос.
— Да, Соня, — опять вздохнул я, — это операция наших спецслужб, но эту операцию пришлось проводить фактически с колес, потому что моя сестра Варвара оказалась слишком воинственно настроенной по отношению к Испании после недавнего своего посещения чудного острова под названием Ибица. Остальная родовитая молодежь и их старшие родичи об операции не в курсе, что ты и наблюдала, когда Андрей с Наташей и Инга кинулись к нам с братьями за помощью.
— Алексей, — Соня улыбалась, — вы так интересно живете у себя в России! У вас постоянно что-то происходит! Не то что у нас в сонной Норвегии. Я вам так завидую!
Отвечать я на это ничего не стал, а про себя подумал: «Если учесть, что все это веселье так или иначе крутится вокруг моей скромной персоны, ты, Соня, в скором будущем рискуешь в моем лице получить постоянный и неиссякаемый источник адреналина. Короче, не супруг, а праздник, который всегда с тобой…»
***
Перед самым походом в ресторан нашего отеля на полдник на пляж от князя Монако прибыл ювелир семитской внешности со всего тремя перочинными ножами на выбор.
— Ваше императорское высочество, — оправдывался он на очень неплохом русском, — под переданные мне князем параметры в сокровищнице подходили только эти три экземпляра. Если бы у меня было хоть чуть-чуть больше времени… — печально развел руками господин Кадцын.
— Ничего страшного, Мойша Израилевич, — кивнул я, разглядывая все три представленных на барной стойке произведения искусства. — Вы отлично справились с поставленной задачей.
Меня поддержал и Кузьмин:
— Действительно, Мойша Израилевич, его императорскому высочеству предстоит нелегкий выбор. Но если Алексею Александровичу будет интересно узнать мое мнение, то я бы остановился вот на этом ноже. — Ваня указал на небольшой складной нож с рукоятью из светлого перламутра. — Мойша Израилевич, что можете сказать о данном экземпляре?
— Отличный выбор, Иван Олегович! — оживился ювелир. — Предположительно, ручная работа швейцарских мастеров середины прошлого века — другой информации у нас, к сожалению, нет. Отличная нержавеющая сталь клинка, светлая перламутровая рукоять с россыпью бриллиантов великолепной огранки, фиксатор клинка выполнен тоже из надежных материалов…
Дальше ювелир углубился в совсем уж в дебри тактико-технических характеристик, а я занялся визуальным сравнением этого экземпляра и двух других. Сравнения как такового не получилось — учитывая возраст и предположительные вкусы личности будущей владелицы, два других очень ярких и «нарядных» ножа из «гонки» выбывали на самом старте.
От раздумий меня отвлекла пискнувшая чуйка: Ванюша уже вовсю допрашивал Мойшу Израилевича:
— Прослушка на тебе есть?
— Нет.
— Давно у князя служишь?
— Давно, больше сорока лет… — монотонно отвечал тот. — Мне должность от отца перешла.
— Нравится на князя работать?
— Очень нравится. И жить в Монако тоже очень нравится.
— Когда твоя семья из России уехала и из какого города?
— Уехали мы в начале прошлого века из Одессы.
— Хочешь работать на русскую разведку?
— Не хочу. Я не буду предавать князя — он сделал много хорошего для моей семьи и принял нас в свой род.
Давление пропало, а выражение Ванюшиного лица с хищного практически мгновенно сменилось на заинтересованное:
— Мойша Израилевич, а есть у вас что-то совсем древнее и эксклюзивное? — колдун указал на прибрежную полосу, где продолжалась тренировка по ножевому бою. — Видите вон того седого господина? Он у нас любитель всего колющего, рубящего и режущего. Мы с Алексеем Александровичем хотим ему подарок сделать. — Кузьмин поднял руки в защитном жесте. — Естественно, мы готовы все оплатить по соответствующему прайсу.
— Иван Олегович, — Кадцын сделал таинственное лицо, — если вы имеете в виду господина Белобородова, то могу намекнуть, что князем после недавнего ночного посещения известной яхты уже даны некие указания…
— Можете не продолжать, Мойша Израилевич, — улыбнулся Кузьмин. — Намек мы поняли. Алексей Александрович, вы сделали свой выбор?..
Когда мы, удовлетворенные друг другом, расстались с Мойшей Израилевичем, я не удержался и попенял Кузьмину на его поведение:
— Иван Олегович, как тебе не стыдно? Князь Альбер нам услугу оказывает, а ты его ювелира коварно в сексоты вербуешь!
— Привычка, царевич, — пожал плечами колдун. — Никогда не знаешь, когда тебе тот или иной человечек понадобится.
— Тут и не поспоришь, — хмыкнул я. — И вообще, чем больше я тебя узнаю, тем больше у меня крепнет уверенность в том, что в твоем роду явно были представители богоизбранного народа. Уж слишком ты хитросделанный и продуманный.
— Царевич, это комплимент? — лыбился Кузьмин своей типично рязанской мордой лица.
— Конечно, комплимент! Потому что на вопрос «Сколько будет дважды два?» ты, не задумываясь, ответишь: «А мы покупаем или продаем?»
Ванюша на это только хмыкнул:
— Не надо так за меня переживать, царевич, тебе за это все равно не заплатят.
— Вот-вот, об чем и речь…
***
Полковнику Панцулаю, обживающему свой новый кабинет в
