Теперь набить патронташи на пузе. По здравому размышлению утиную дробь нафиг, пару патронов в левый карман, и хватит. Да и ружбайка для охоты на утей не слишком удобна — вариант military&police с винтовочным прицелом и без чока. Основное у меня картечь, метров до тридцати мало никому не покажется, а в лесу большую дистанцию ещё и поискать надо. Поэтому забиваем все гнёзда картечными патронами и не мучаемся. Теперь патронташ на приклад — вот туда пулевые. Три «полёвы» и парочку Блондо. «Блондинок» я сам Витьке точил из латунного прутка. Два десятка имеем. И штук тридцать пять «полёвок». Теперь ружьё. У «Итаки» в магазин четыре патрона влезает, пятый в ствол. Так что четыре картечных зарядим, цевьё передёрнем и на предохранитель поставим. А пятый патрончик в магазин добивать не будем. Если потребуется пуля — добью её и останется только затвор передёрнуть. У «Итаки» верхнего окна нет. Выброс идёт вниз, в то же окно, через которое заряжают, так что по-другому оперативно патрон не сменишь. В обрез же по пуле в каждый ствол. Это на крайний случай. Теперь его стволом вверх под петлю «молле» на правый подсумок и петелькой-липучкой прихватить за рукоятку. И не выпадет, и выхватить быстро можно. Хорошую я некогда идею подсмотрел. Покупается метр текстильной липучки и сшиваются тыльной стороной «репейник» и бархотка. Нарезается это всё кусками по пятнадцать-двадцать сантиметров и готов универсальный крепёж.
Всё, к выходу я готов. Идти, по любому, придётся. В одиночку машину мне не вызволить, по крайней мере в разумное время. Я могу протрахаться с этим и неделю, и десять дней. А жратвы дней на пять, если заниматься тяжёлой работой. Так что вперёд и с песней. Время, судя по солнцу, к полудню, хотя часы показывают половину четвёртого. Да, у часов все пикалки надо вырубить — ещё сработают когда не надо. Осталось что? Правильно, пожрать перед выходом.
Костерок развёл метрах в двадцати от машины, в удобной ложбинке. Снял дёрн лопаткой, накидал сушняка, поджог, поставил рядом с огнём кружку с водой, открыл банку тушняка и поместил рядышком. Тушёнка прогрелась быстрее. Как раз, когда я вычищал банку остатками батона, закипела вода. Чай стал достойным завершением трапезы. Ликвидировав следы костра, отнёс лопатку в УАЗик, достал кусок маскировочной сетки, и тут меня осенило: как мне потом искать машину. Нужны какие-то метки. Пришлось пожертвовать своей старой курткой, точнее её подкладкой. Снаружи куртка была неброской серо-зелёной, а изнутри ядовито-оранжевой. Вот эту подкладку я и порвал на ленточки. Первые несколько ленточек навязал, пройдясь по кругу метрах в полста от машины. Потом закрепил масксеть и, не торопясь, обошёл вокруг машины, не забыл ли чего. Ну точно, забыл. Пришлось снимать маскировку и лезть под капот, чтобы скинуть массовую клемму с аккумулятора. Вот теперь можно и идти.
Куда идти? Выбор не велик: или на север, вдоль обрыва, или на юг, вдоль него же. Ну и на запад можно. Но что-то меня на север тянет, припекать уже начало, да и «а мы пойдём на север» в мозгах застряло. Решено, на север, так на север. И не прогадал. Протопав пару километров, привязывая через каждую сотню метров оранжевую ленточку, вышел к реке. Сначала я услышал характерный шум, потом оказался на высоком берегу, над порогами. Река, прихотливо изгибаясь, текла практически строго на запад. Как известно, одно из правил выживания гласит: иди вдоль реки вниз по течению — встретишь людей. Ну и пошёл.
По берегу идти было неудобно, он весь зарос кустарником и высокой травой. Лишь местами заросли прерывались проходами, ведущими к воде. Однако мне удалось найти звериную тропу, идущую параллельно реке и я двинулся по ней. После выхода к реке я перестал вязать метки, поэтому двигался несколько быстрее. Солнце жарило вовсю и, отмотав километров пять, почувствовал, что утоптался. Хотел уже сделать привал, увидев небольшую рощицу в стороне от тропы. Однако сунувшись в неё, услышал странные звуки, как будто кто-то точил когти об дерево. Кто-то большой. Я плавно, стараясь не щёлкнуть, сдвинул кнопку предохранителя, и медленно выглянул из-за дерева. Всё чудесатее и чудесатее, как говорила небезызвестная Алиса. Этого медведа точно не должно наблюдаться в средней полосе. Чёрный, с белым пятном на морде. Барибал, услужливо подсказала память, он же чёрный медведь, обитает по всей Северной Америке, от Канады до Мексики. Топтыгин, закончив царапать дерево, спрыгнул с камешка под ним и, принюхавшись, ветер был сбоку, не спеша удалился. Я в этот момент осознал, что инстинктивно засовываю в магазин пулевой патрон. На фиг мне такое соседство. Пришлось перенести привал в заросли кустарника через километр. Теперь всё стало на свои места — я не в России. Северная Америка, но вот только где. Ладно, поживём — увидим.
Отдохнув, двинулся дальше, не спеша обходя холмы, стараясь не вылезать на открытое пространство. Лес постепенно сменился густым кустарником, перемежающимся, то участками степи, то, наоборот, небольшими рощицами. С непривычки к долгим походам по такой местности, начал выдыхаться, удалившись от машины, общим счётом, километров на двадцать. Это по дороге полтора-два десятка кэмэ можно пройти часа за три-четыре, а мне приходилось петлять вслед звериным тропам, то обходя холмы, то форсируя ручьи. У одного из таких ручейков и решил устроить большой привал, переходящий в ночлег. Кстати, за исключением двух-трёх мест, УАЗик досюда дошёл бы без проблем. Да и в тех местах спилить пару деревьев да мостик через ручей организовать получится. Была б ещё одна пара рук. В прочем, две или три тоже лишними не будут. А место для ночлега попалось — загляденье. Нашёл в стороне от тропы подходящие заросли какого-то колючего кустарника, в середине которых имелась полянка метра, эдак, два на два. Чтобы попасть туда, в одном месте пришлось ползти, таща за собой рюкзак. Самое главное, что ручеёк протекал прямо через кусты, так что, можно быть уверенным, что никто незаметно ко мне не подберётся. Или ломиться сквозь кустарник, или топать по воде.
Развёл небольшой костерок, благо сухих веток было хоть отбавляй, зачерпнул котелком воды, повесил над огнём. Когда она закипела, бросил туда две горсти макарон, а минут через пятнадцать вывалил банку тушняка. В итоге получились не макароны с тушёнкой, а тушёнка с макаронами, а если учесть, что в атрусовской «Свинине в белом соусе» мяса процентов семьдесят пять, то главное было не привлечь к себе вкусным запахом каких-нибудь хищников. Так что, слопав половину, закрыл котелок и стал готовиться к ночёвке.
Лорд
— Твою мать! — голова болела адски. Оторвав свою обиженно гудящую черепушку от панели, я осмотрелся.
