— Тигр, ты внутрь здания не заходил?
Джеймс, было, покачал головой, но понял, что Стефан его не видит:
— Да нет, не смог. Времени не хватило, — попробовал пошутить он.
— Ну, на это нам времени не потребуется много, — так же задумчиво протянул Стефан. — К складам я так и не дошел — уже по дороге все стало ясно. Поэтому-то я и заметил твою пальбу.
— Понятно? — встрепенулся Джеймс. — Что стало понятно? Вы нашли разгадку тому, что произошло?
— Я предположил это еще на орбите, когда мы подлетали, но хотел удостовериться. Здесь взорвался реактор, — пояснил он. — Весь или только отдельный блок — точно сказать не могу, это выяснят другие. Но и того, что рвануло, хватило с излишком — там развалины по-больше этих будут, да и радиация выше безопасного уровня. В общем, там искать не имеет смысла. Если кто и спасся — то это здесь, в этих зданиях!
— Здесь была система жизнеобеспечения и суспензерная установка. Вот что от них осталось, — он показал на покореженную землю перед ними. — Все случилось очень быстро, как я и говорил. Сначала взорвался реактор, затем из-за нарушений в роботе на воздух взлетела суспензерная установка, вместе с собой прихватив систему жизнеобеспечения. Они пытались перевести питание на автономный генератор, но не к чему было подводить это питание, а прежде чем они наладили резервный блок, температура упала ниже уровня выживания. Что было дальше, думаю, в пояснениях не нуждается.
— Но отчего взорвался реактор? — потрясенный трагедией Джеймс в ужасе смотрел на развалины.
— Кто знает? — пожал плечами Стефан. — Можно предполагать все, что угодно: от диверсии килрачей, до того, что кто-то решил поиграться. Это решать будем не мы, а те, кого Конфедерация пошлет сюда для расследования катастрофы. Лично я думаю, что это был несчастный случай, вроде неисправности в оборудовании, но кто знает? — повторил он и склонился к запертой двери, разглядывая запор. Откинув панель, он надавил на тонкую шестиугольную пластинку. В тот же миг метровой толщины дверь плавно вдавилась внутрь и отошла в сторону.
— Ага, — удовлетворенно хмыкнул Стефан, — автономный привод комплекса все-таки работает.
Шагнув внутрь, он осмотрелся и, сняв со стены фонарь, подошел ко второй двери отсека. Кратко изучив ее, он взглянул на стоящего у входа Джеймса. Беззвучно в вакууме щелкнул переключатель лампы, и яркий, показавшийся ослепительным, свет ударил в глаза.
— Давай, заходи. И не забудь закрыть дверь за собой, — добавил он, когда Джеймс переступил порог. Выполнив указание, Джеймс приблизился к нему, беря вторую лампу. Стефан стоял у стены и держался одной рукой за протянутый по периметру помещения прочный поручень, а другую занес над кнопкой около двери. — Тигр, хватайся за поручень и держись крепче. Тут атмосферы нет, времени на уравновешивание давления в шлюзе нет, так что толкнет сильно, может и об стенку размазать.
Джеймс послушно схватился за поручень и лишь тут до него дошел смысл сказанного. В переходнике атмосферы не было, а в куполе она должна была быть под обычным давлением. Если открыть дверь, то масса воздуха рванется в пустое пространство под таким же давлением, и может смести человека как пушинку. Джеймс, зажмурив глаза, из всех сил вцепился в поручень… но, вместо ожидаемого свиста воздуха и толчка, услышал лишь проклятия Стефана. — В чем дело, сэ… — он уставился на распахнутый проем. Стефан смотрел тусклым взглядом на него.
— Час от часу не легче, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Повесив на пояс вейер, он поднял фонарь, и нервным движением шагнул по коридору. — Купол полностью разгерметизирован. Неужели никто не спасся? — вслух подумал и вдруг резко встал; шедший следом Джеймс едва не ткнулся стеклом шлема в спину капитана. Полный плохих предчувствий он обошел его… и замер, чувствуя, как стынет кровь в жилах: впереди, насколько хватало глаз, весь коридор был завален сотнями трупов. Женщины, мужчины, дети — смерть уровняла всех, воплощая в жизнь свое мрачное представление о демократию.
Джеймс посмотрел в остекленевшие, покрытые пленкой инея глаза лежащей неподалеку от него женщины и подумал, что она, наверно, была красива в жизни: длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Но сейчас это лицо, покрытое пленкой изморози, искаженное дикой гримасой, посиневшее, с вывалившимся языком и глазами, выскочившими из глазниц, вряд ли могло привлечь кого-то. Содрогнувшись, Джеймс отвернулся, из всех сил сдерживая подступающую к горлу тошноту, и, держась за стену, как-то добрался до переходника. Тут он свалился на скамейку, но тут же вспомнив о том, что всего один день назад на ней, быть может, сидел кто-то из лежащих сейчас в коридоре.
Как ужаленный юноша вскочил на ноги и встретился с полным ужаса взглядом Стефана. Даже он, в прошлом воевавший с килрачами и знавший смерть не понаслышке, не смог вынести такого ужаса. Джеймс припомнил труп девчушки лет восьми, покрытый инеем и тоненькой корочкой льда — и поспешно бросился прочь из здания, словно его стены могли рухнуть на него и погрести под своими обломками в братской могиле с несчастными поселенцами. Сейчас он не мог даже думать про это место, ибо каждая мысль вызывала в воображении ужасную картину: сотни людей бегут по узкому тоннелю в полной темноте, а где-то в глубине здания слышен противный свист выходящего воздуха и становится все труднее дышать, рот судорожно ловит остатки кислорода, но не находит его, легкие рвутся на куски от напряжения, в голове разливается свербящий огонь, а затем… а затем лишь мрак забвения.
Застонав, Джеймс обхватил голову руками и рухнул на колени.
В таком положении его и нашел Стефан, вышедший через двадцать минут из командного центра. Лицо его было белее мела, губы дрожали, в глазах было нечто не выразимое обычными словами. Подойдя к Джеймсу, он ласково положил руку ему на плечо, но было заметно, что увиденное не оставит его до конца жизни.
— Им уже не помочь. Из здания не выбрался никто, а антроп находился в момент взрыва снаружи, а не внутри, — он посмотрел сперва на бездонное небо, а затем на часы. — Нам надо возвращаться: скоро уже закончиться кислород в баллонах, да и капитан ждет нас. Пошли, Джеймс, — на этот раз он назвал его не псевдонимом-кличкой, а истинным именем.
Тяжело поднявшись, юноша посмотрел на здание, затем на Стефана.
— Да, надо идти, — прошептал он.
И они медленно побрели к оставленным «Жнецам». Ни один, ни другой не оборачивались на оставшуюся позади центральный комплекс, ставший братской могилой для нескольких тысяч людей, но они оба вспоминали врезавшуюся на всю жизнь картину: маленькая девочка с судорожно протянутой рукой вверх, где она напрасно надеялась найти воздух.
