«Аргуша, не все такие неуязвимые как ты, да и тебе, стрекозел этакий, стоит больше смотреть под ноги – тут могут быть такие аномалии, которые запросто прокусят даже твою шкурку».
Аргус вздохнул и уныло поплелся за БТРом, что звеня комариным писком защиты, мягко полз по асфальту, иногда вздрагивая под схлопывающимися аномалиями. На самом горизонте темнело тревожное пятно Развязки, впритык подходящей к дороге, некогда соединяющей Глушь и бывший военный завод «Арсенал». Кроме этой, непонятно каким чудом уцелевшей дороги, серой лентой вившейся между заброшенных, заросших сорняками бескрайних полей, на которой время от времени еще проглядывали облупленные остатки дорожной разметки и серые будки одиноких автобусных остановок, их соединяла старая железнодорожная ветка, теперь заброшенная и основательно разрушенная. Той стороной старались не ходить, аномалий было не так уж и много, но грунт то и дело проседал, образовывая гигантские разломы, в которых виднелось нечто напоминающее расплавленную магму. Хотя, какая к черту магма, из-за непрестанных прорывов земля регулярно сотрясалась и будь это так, то все давно было бы затоплено огненными языками. Но что-то там все-таки было, глухо клокочущее, всхлипывающее разными голосами и вырывающееся на поверхность струями тумана. Выяснять из первых рук никто не пытался, не было такого идиота, который в здравом уме сунулся бы в сухое ущелье. Оно и впрямь было высушенным дотла: поднимающее к небу корявые руки-ветки мертвых деревьев, темными полосами обрамляющие утлые развалины, в которых резвились толпы тварей, чувствующими себя здесь полноправными хозяевами. Патрули путников сюда не заходили, даже преследуя шпиков, а сразу поворачивали обратно, желая тварям приятного аппетита. Потому не было ничего странного в том, что колона не спеша и осторожно шла по обманчиво мирной ленте дороги, обочины которой густо заросли травами, пахнувшими сладкой медовой горечью и светящимися в пшенице синими васильковыми глазами.
- Странная история – повторил Ирис, забил магазин и взял предложенную сигарету – раньше сталкеры были - из тех, кто имел голову на плечах и глаза на нужном месте. Сами видели, места у нас заповедные, дикие, почти сказочные.
- Ага, там чудеса, там леший бродит, русалка на ветвях сидит… - хмыкнул Крамарь, разглядывая концентрические круги на полях, оставленные разгулявшимися за ночь полевиками.
- Леший бродит – согласно кивнул Ирис, сразу поняв, к чему клонит путник – но встречаться с ним не желательно. Хотя можете попробовать, вдруг повезет. О русалках не знаю, не видел. Хотя болота тянутся по всему северу, кто знает, может какая прелестница, из выживших, вдруг и покрылась чешуей. Котик тоже есть, ученый, мать его, веселый такой, улыбчивый.
- Знаем, как же… мозги здорово полощет и ладно сказки говорит. Ребята как-то одного такого изловили, всю задницу ему транквилизаторами утыкав, аки ежику, и на цепь посадили, смеху ради, на Елькином дубе, растущем как раз посреди Развязки. И что вы думаете? Эта скотина и там умудрилась не сдохнуть, ловко рассказывая шпикам сказки и здорово попортив их поголовье, пока Гриф лично не озадачился вопросом, куда это, собственно, так регулярно пропадают люди. Стали они издали, через оптику, рассматривать окрестности. Сами знаете, места там веселые – упыри туда-сюда бегают, резвятся, слепышей не протолкнутся, ну и засекли под самый конец на Елькином дубе, в самой гуще что-то непонятное. Буян, снайпер наш, сразу смекнул в чем речь, ну и перебил ему одним выстрелом цепь. Издали оно и не сразу поймешь, что там звякнуло, там регулярно что-то звякает и дребезжит. Подходят шпики к дубу, для выяснения подробностей, а сверху им на голову ловко так планирует этот разожравшийся гиппопотамус. Можете себе представить, что там было! Пока шпики в себя пришли, баюн куда-то ушмыгнул, успев, пользуясь неразберихой, прихватить одного из них как припас на дорогу.
- Здорово – засмеялись лесники, облепившие броню БТРа – только не опасно ли оставлять такого дурня на Развязке?
- Нам то что, это уже забота шпиков – плотоядно ухмыльнулся Крамарь, - но ты что-то там про сталкеров…
- Да - спохватился Ирис – сталкеры. Заходили они к и нам, принимали мы их нормально, по-человечески, патронами снабжали, сами видели, у нас упырей на один квадратный метр дохренаси водится. Те арты нам в обмен толкали, хотя у нас у самих их ангары забиты, вы таких ребята в упор не видели. В общем, нормально все было, пока не попятил кто-то у Доктора бракованного кена, из первых, ранних выводков. Мы сами бы и не сообразили, но кены поставили всю базу на уши, а потом по следу пошли. До самого предбанника гнали, а потом отпустили. Так ведь, Доктор?
- Было дело – повернулся, удобнее устраиваясь на жесткой броне Доктор – с той поры кены сталкеров бродяг на базу не пускают. Если он ранен, то может еще и доставят, доволокут на себе к КПП, а там уж наша, людская забота.
- А чего они не догнали его и этого самого щенка не отбили?
- Он имел все регрессивные качества слепыша, и все равно был бы отбракован. Видимо кены решили, что одна особь, если и выживет, то, не имея особого разума, за пределами Глуши особой погоды не сделает.
- Жестоко – повернулся Крамарь к Аметисту – что же вы так?
- Ты зрелый, умный, человек, но как бы ты отнесся к тому, если бы твоя жена вдруг родила обезьяну?
Раздался в его голове четкий голос кеноида. Аметист пристально смотрел на путника, и тот готов был поклясться, что на самом дне его карих глаз плясали озорные искорки.
- Погоди, разве не Дуда ментал?
- А почему ты решил, что он только один? Но ты не ответил на вопрос.
- Сложно сказать – задумчиво поскреб щетину Крамарь – это было бы… неприятно, что ли. Ничего ведь с этим не поделаешь – наследственность, но лично я удивляться не стал бы, поскольку теща у меня сущая макака.
Народ на БТРе покатился со смеху, а одного даже пришлось ловить за ремень, что бы он не вывалился в зарасти лопуха.
- Вам виднее, что будет для вас правильным. Полуразумный кен был бы изгоем и отщепенцем…
- Буран не ошибся, поверив в способность людей меняться, и вы тому яркое подтверждение.
Кеноид открыл пасть, показав в улыбке внушительные клыки, и прыгнул на Крамаря.
Крамарь слетел с БТРа в сочную зелень, и в ящик, на котором он только что сидел, с хрустом впилась пуля. Бойцы скатились следом, Аметист сбил с брони растерявшегося Дуду, поднял лобастую голову и выразительно посмотрел в сторону нависающей Развязки. Лесники слаженно кинулись врассыпную, занимая огневые позиции, сливаясь с густой травой. Только теперь путники по достоинству оценили преимущество их застиранных, латанных, сливающихся с зеленью комбинезонов. Засвистели пули, срезая ветки низких приземистых кустов, гулко рвануло, впереди идущий БТР круто развернуло на дороге, он остановился, дымя правым бортом, и дал очередь по серым бетонным коробкам начатого, но так и незавершенного строительства. Люк распахнулся, Коперник перекатился за колесо и скошенный очередью тяжело рухнул в забитую листьями канаву. Лесники поддержали БТРы прицельным огнем, заставляя противника вжаться в бетон. Расцветший наверху огненный бутон прочертил линию над самыми головами лесников и взорвался среди поля, обдав землей, рванув во все стороны брызгами золотистых колосьев.
