— А ты каждый день будешь звонить? — вдруг спросила она и замерла в ожидании. Джонатан тоже застыл, так и не щелкнув зажигалкой. Судя по всему, Куд решал этот вопрос с матерью.
— Я рада… Буду ждать звонка. Или сама звонить буду. Я выучу номер, обещаю. А тебе там хорошо? Твоя мама добрая?..
Джонатан больше не слушал. Он облегченно закурил, когда после этого вопроса Нина сразу же заулыбалась. Куд не колебался ни секунды. Он обожал Хельгу несмотря ни на что и считал ее доброй даже после того, как она от него отказалась. Наверное, подумал Джонатан, стоило оставить ей и документы на ребенка. Но тут же себя одернул: ни в коем случае. Это может стать единственным, что сдержит ее от глупостей. Ведь если Хельга опять сорвется, только мысль о том, что ее снова лишат свободы, сдержит ее. А ребенок без каких-либо документов — такое очень легко обставить как похищение. Куда не будут слушать. Никто не будет слушать ребенка матери-шизофренички, которая едва избавилась от наркотической зависимости.
— Пока, — выдохнула Нина и, отключив телефон, положила его себе на грудь. Потом повернула голову к Джонатану, безошибочно угадав, что он сел именно на капот, и спросила тихо, осторожно, но с надеждой:
— А где моя мама? Настоящая? Не мама-Ивэй, а та… Как мама Куда? Где она?
Мужчина подавился и опустил глаза.
— Это не то, на что я могу ответить, малышка…
И они оба замолчали. Джонатан отчего-то чувствовал себя виноватым, Нина — думала о матери. Она лежала на земле еще некоторое время, и мужчина уже начал беспокоиться, что она простудится даже несмотря на то, что на девочке надета теплая ветровка. Но вдруг Нина вскочила и, отдав телефон Джонатану, улыбнулась:
— Но у меня есть няня. Она меня любит, так?
— Конечно, — беспомощно улыбнулся в ответ Джонатан. — Она ждет тебя. Поехали?
Девочка кивнула и вернулась в машину. Джонатан выбросил недокуренную сигарету. Теперь он не чувствовал беспокойства касательно состояния Нины и ее реакции на расставание с Кудом. Они дети. У них все проще. Теперь они будут просто звонить друг другу, а значит, будут вместе несмотря на расстояние.
* * *
Хельга со всей силы швырнула тарелку на пол, и Куд дернулся. Он испуганно сделал шаг назад, а потом, увидев, как его мать упала на колени и разревелась, несмело подошел. Мальчик сначала просто смотрел на рыдающую женщину, потом коснулся ее плеча, а затем неловко обнял так крепко, как мог. Хельга схватила его футболку на спине и сжала ребра Куда так, что он потерял возможность дышать. Но он молчал — он все был готов стерпеть, лишь бы мама перестала плакать.
На полу высыхал неудавшийся суп.
— Я не виновата, — вдруг прошептала Хельга и, выпустив сына из удушающих объятий, заставила посмотреть в свои глаза. — Не виновата же! Это случайность!
Куд, завороженно глядя в красные от слез глаза, кивнул, не понимая, о чем мама говорит. Потом, чтобы она поверила, сказал: «Ты не виновата». Но это, кажется, только разозлило Хельгу. Тарелки летали по кухне, женщина несколько раз падала, поскользнувшись на супе. Она безостановочно кричала, проклинала все вокруг, но чаще всего — Куда. Мальчик скрывался в соседней комнате, зажав уши коленями. Было страшно, колотило, но он ничего не мог сделать. Страх застилал взгляд. Он не понимал, что происходит, почему мама так себя ведет, ведь недавно, всего час назад она была такой доброй! Обнимала его, поила, осторожно держа кружку, потом и вовсе начала готовить любимый суп Куда. С «ежиками». А теперь…
— Ненавижу тебя, тварь! Лучше бы ты никогда не появлялся на свет!..
Мальчик крепче прижал колени к ушам и шумно втянул в себя воздух. Он несколько раз досчитал до десяти десятков, спел не одну песню, заглушая голос матери, измазал подушку слезами, но так и не вернулся на кухню.
В один момент он понял, что в доме тихо. Подозрительно и пугающе, словно он один в этой квартире, запертый со всех четырех сторон… Куд, забыв обо всем, побежал на кухню.
Хельга почти не осознавала происходящее, но ее смешило то, что Куд, безрукий маленький ребенок, смотрит на нее совсем как Тимм — не осуждающе, но как-то испуганно-устало. Мальчик действительно чувствовал себя опустошенным, глядя, как его мать, человек, по которому он так долго скучал, вновь сходит с ума. Он сумел набрать ведро воды и половину расплескать, пока двигал из ванной. Уговаривая себя не реветь, уверяя маму, что все хорошо, Куд начал осторожно стирать с ее тела остатки еды и кровь. Хельга послушно поднимала руки, когда мальчик тихо просил ее поднять их, хихикала, когда тряпка щекотала кожу. Она с удивлением смотрела, как ловко сын управляется одними лишь ногами, и думала, способна ли нормальная стопа так сгибаться или на такое может вытворять только стопа не-человека. Куд старался говорить как можно меньше, боясь, что голос сорвется. Куд боялся упасть в обморок от шока.
Хельга смотрела на него почти с любовью. А потом послушно пошла за сыном, когда тот повел ее в комнату.
— Ты не замерз? — заботливо спросила она, и Куд вздрогнул. Он так и не обернулся, но кивнул, наигранно весело сообщив, что ему тепло, немного севшим голосом. Хельга опять захихикала и набросилась на мальчика сзади, сгребая в объятия. — Я тебя согрею!
Ему удалось вывернуться из объятий матери, только когда она уснула. Куд осторожно укрыл ее одеялом и, зажав подмышкой куклу и телефон, спрятался в туалете. Его все еще колотило, а глаза застилали слезы. Куд думал, что он попал в кошмар: та женщина, вымазанная в супе, с потекшей тушью на глазах, женщина, спящая в плохо пахнущей комнате, просто не может быть его матерью. Он убедился в этом за три часа пребывания с ней. Его обманули.
Куду удалось набрать номер Джонатана только с шестого раза — так тряслись ноги. Если бы ему не было так страшно, он понял бы, что Ивэй не зря заставляла их с Ниной учить номера. Но мальчику было не до этого. Он впадал в большее отчаяние с каждым гудком, меньше и меньше надеясь, что трубку вообще возьмут.
«Пожалуйста, заберите меня отсюда», — он раз за разом повторял эти слова про себя, представляя голос Джонатана на том конце провода. И, будто услышав его молитвы, гудки прекратились. И там, где-то далеко, послышался робкий, полный какой-то надежды голос Нины: «Алло?..»
И Куд так и не смог сказать это.
* * *
Саара встретила их еще до того, как они доехали до ее дома. Джонатан ужасно испугался, когда на светофоре в окно его машины постучали. Саара, переходившая дорогу, была очень удивлена, увидев знакомую машину и знакомые лица в центре ее города. Джонатан был удивлен не меньше, и, когда он узнал няню, что-то в его голове щелкнуло. Тело, не знавшее нормального сна две ночи, стало тяжелым, почти свинцовым, а к векам кто-то будто прицепил гирьки.
