Делать нечего, Кирилл махнул рукой в направлении шоссе и, вновь забрав у Нюты фонарик, пошел впереди. Девушки двинулись за ним, вспоминая слова Захара Петровича и то и дело с опаской оглядываясь на остатки кирпичных строений. А опасность, как оказалось, подстерегала их с другой стороны: из ближайших кустов наперерез троице кинулись какие-то длинноногие твари. К счастью, Кирилл, дав очередь от бедра, сумел свалить одного из них, а остальные, тут же забыв о людях, принялись рвать на части еще живого товарища. Воспользовавшись минутной заминкой, Кирилл, Нюта и Крыся, не помня себя, ринулись в какую-то боковую улочку, потом свернули с нее на другую, еще раз. Вновь повезло: за ними никто не погнался. Зато, наконец остановившись и переведя дух, беглецы обнаружили, что понятия не имеют, где находятся: приземистые дома, сбоку – огороженные стеной рельсы, и опять эта надпись «Зачем». Конечно, можно было поискать табличку с названием улицы, но что это даст? Они потеряли шоссе и заблудились в незнакомом городе.
* * *
Нюта еле передвигала ноги, подруга, шатаясь, брела рядом. Кирилл пытался казаться уверенным и невозмутимым, как и подобает мужчине, хотя в душе тщетно боролся с паникой. Они давно понятия не имели, куда идут. Пейзаж не отличался разнообразием: рельсы, шпалы, мосты, мосты, мосты, узкие улочки, остатки низеньких обветшалых домов. Попытавшись было ткнуться в один, сохранившийся лучше других, люди услышали настолько неприветливое рычание, что даже не стали пытаться отбить убежище у его владельца и совсем пали духом. Да еще эта надпись «Зачем», то и дело попадавшаяся на стенах. Нюте уже стало казаться, что они ходят по кругу.
«И правда, зачем? – думала девушка. – Зачем бороться, пытаться выжить? Наверное, против судьбы не пойдешь. Нам с Крыськой было суждено умереть молодыми, так не все ли равно, как – безропотно подчиниться или сопротивляться? Конец-то один…» Ей даже захотелось, чтобы неизбежное наступило побыстрее, – очень уж надоело бояться, дергаться, вжимать голову в плечи при каждом шорохе, которых с каждой минутой становилось все больше: город просыпался. Они уже ничего не соображают, у них не хватит сил даже найти убежище, так и будут идти, пока не встретят очередных хищников или упадут от усталости, и тогда их доконают жгучие солнечные лучи. Вот, правда, остается шанс перед смертью все-таки увидеть Солнце.
«Жертвоприношение все-таки состоится, – вдруг пришло ей в голову. – Да еще какое – трое вместо двоих. Если бы я знала, что наш побег кончится этим, что мы не только сами не спасемся, но еще и Кирилла утянем с собой на смерть! Но нужно же было хотя бы попытаться! Все-таки хорошо, что мы вышли на поверхность, иначе я бы так и не узнала, как здесь красиво. И если уж все равно приходится умирать, то лучше свободными, а не по чужой воле».
И тут Нюта увидела странное, невозможное…
Неподалеку от них, впереди их крошечного отряда, по улице шагала девочка.
Обычная девчонка примерно ее возраста в пестром свитере и брюках, светлые волосы спадают до лопаток. На ногах не ботинки, а что-то вроде тапочек на шнуровке. Но странным было не это, что-то другое. Даже не странным – неправильным, невозможным. «Да она же без противогаза!» – внезапно осознала Нюта. Девчонка оглянулась, блеснув глазами из-под челки, улыбнулась и приложила палец к губам. «Это, наверное, та, которая любит гулять по трамвайным рельсам, – догадалась Нюта. – Она велит молчать, потому что за это могут убить». И вдруг она снова, вопреки всякой логике, ощутила прилив сил и уверенности. Поравнялась с Кириллом и показала под ноги, где проходили чуть притопленные в асфальте рельсы. Парень понял, кивнул, и они с новыми силами устремились вперед. Девчонка маячила перед ними, то дальше, то ближе. Иногда оглядывалась, манила рукой. Нюта почему-то не сомневалась, что ни Кирилл, ни Крыся их странной проводницы не видят. Тем не менее, когда рельсы вдруг разветвились и Нюта уверенно двинулась туда, где впереди мелькала фигурка в пестром свитере, спутники спорить не стали.
Дома стали выше, а вдоль улицы вновь начали попадаться остатки торговых палаток. Возле одной валялся скелет, но Нюта старалась смотреть только вперед, туда, где двигалась ее провожатая – легко, словно танцуя. Вот странная девчонка обернулась, улыбнулась и махнула рукой. И тут же силуэт ее поплыл, потихоньку растворяясь в утреннем воздухе. Нюта подошла туда, где видела ее в последний раз, и остановилась, не зная, куда теперь. Они стояли на ступеньках, ведущих в подземный переход, а прямо перед ними улица выходила на еще одно большое шоссе. Где-то там за домами небо потихоньку наливалось алым. Троица застыла на месте, не в силах отвести глаза. Сначала на горизонте показалась розовая полоска, затем краешек красного шара. Он виделся словно бы сквозь какое-то марево, и, глядя на это, Нюта поняла: Верховный врал или ошибался. Тому, что сейчас поднималось все выше, не было никакого дела до людей. Можно было убить в его честь еще несколько тысяч, а можно было не убивать никого. Оно все равно поднималось бы каждое утро, подчиняясь каким-то своим таинственным законам. А если бы однажды утром и не взошло, то к людским делам это не имело бы никакого отношения. Напрасно жалкие муравьи, копошащиеся внизу, пытались как-то умилостивить светило, а заодно и приписать себе хоть частичку его могущества. Оно всходило миллион лет назад, когда разумной жизни на земле еще не было, и точно так же всходит теперь, когда мир опять возвращается в первобытное состояние. Возможно, индейцы, принося ему жертвы, просто пытались выразить таким образом свой восторг перед этим каждодневным чудом. Да и жизнь человеческая в те времена ценилась гораздо меньше. Белые, навязавшие им свою модель цивилизации, делали вид, что ценят ее куда дороже. Но Нюта твердо знала по собственному опыту – жизнь человека, за которого некому заступиться, во все времена ничего не стоила, в любой момент могла стать разменной монетой в чужой игре.
От размышлений девушку оторвало какое-то движение на шоссе. Между домами появилась огромная туша, склонила голову, словно принюхиваясь, а потом решительно двинулась по направлению к ним. Нюта в панике озиралась вокруг: нужно было спешно укрыться где-нибудь, хотя бы в ближайшем доме, но вдруг там тоже кто-то засел? Внезапно Кирилл торжествующе толкнул ее в бок и кивком показал вперед – на ступеньках валялась большая красная буква «М». Точно такую они видели на улице над вестибюлем Сходненской.
– Метро, – не веря себе, пробормотала Нюта.
И все трое кинулись по ступенькам вниз.
Добежавший первым Кирилл принялся дубасить в запертые ворота. Никто не отзывался. Нюта обессиленно опустилась на пол, твердо решив, что никуда больше не пойдет. Наверное, на этой станции люди не живут. Им просто не повезло. Этот поход с самого начала был безумием.
