Поля и виноградники, фермы в полях. Там снова несколько раз заметили людей, сплошь вооруженных, на грузовиках и внедорожниках. В контакт ни с кем вступать не хотелось и с нами общаться никто не рвался. Ну и не очень надо, мы и так как нибудь.
Город Лабойер оказался "человеческим", с охраняемым периметром и заметным присутствием военной техники у города. Там нас впервые остановили. Несколько военных изъяснялись только на французском, на котором ни я, ни Сэм ни слова не понимали, так что выручила нас Дрика, которая этот язык учила в школе. Нас пропустили дальше, честно предупредив, что людей впереди мало, а мертвецов очень много, чему мы легко поверили. Европа пострадала куда страшней чем Америка, это было видно сразу и буквально лезло в глаза еще с Испании. Много людей, плотное население и при этом почти никакого оружия.
Бордо, Тур — все было мертвым. Кто будет собирать теперь урожай с бесконечных виноградников вокруг? Никто, видать. Не пить нам больше местного вина, а вот это тоже прискорбно, мало что может с ним сравниться.
За Туром заночевали. Нарушив свои же правила, устроились на маленькой ферме, в хозяйском домике, в котором не было никого. Зато прекрасно выспались на нормальных кроватях, заперев дверь и закрыв крепкие ставни на окнах. Поели в просторной светлой кухне, где со стен свисали связки лука, чеснока, пучки зелени и в которой удивительно сильно пахло шалфеем, и поехали дальше. Нам сегодня надо было еще объехать Париж и я уверен, что с этим мы намучаемся.
Бельгия, Антверпен.
— Надо проверить район порта даже если весь город забит мертвецами, — сказала Дрика. — Здесь очень большой порт, там наверняка кто-то мог укрепиться.
— А стоит ломиться в город? — усомнился Сэм.
Мы стояли прямо посреди дороги, у указателя, сообщающего, что до Антверпена осталось десять километров. Вокруг раскинулась, как обычно возле больших городов и бывает, бесконечная промзона. Склады, офисы, опять склады, стоянки грузовиков. Называлось это все "Северный индустриальный парк".
Здесь кто-то за дорогой следил. Это было видно из того, что собравшуюся на развязке пробку растолкали какой-то могучей техникой, сбросив машины с дороги. Хороший знак.
— А дорога идет как раз через город, все равно никуда не денемся, — сказал я, проматывая пальцем экран навигатора.
— Это не очень хорошо, — вздохнул Сэм. — Мне вообще больше нравилось ехать через Мидвест, простор и покой, не то что здесь... даже поля и те как носовые платки размером, не развернешься.
— Это точно, — согласился я. — В России все исправится, там тебе и Техас тесным покажется, гарантирую.
Сэм только фыркнул презрительно.
Машина снова тронулась. Промзона закончилась, сменившись снова мешаниной маленьких полей, в то время как на горизонте уже поднимались силуэты городских зданий. Действительно, очень тесно здесь. Куда не глянешь — обязательно видишь или город, или сразу несколько ферм, или какие-то еще строения. Нет "сельской местности", какой-то бесконечный пригород. Вся страна сплошной пригород или город. Представить страшно, что здесь творилось.
Без проблем, естественно, не обошлось. Тоннель под Шельдой, носивший имя Кеннеди, через который шла трасса, был забит бесконечной пробкой, начинавшейся еще перед въездом в него. Второй тоннель, Ваастланд, был затоплен. Едва заехав в него, уперлись в срез воды. Форсировать ее на машине нечего было и мечтать, пришлось выбираться обратно. Тут, небось, воду раньше откачивали, ее здесь очень много, даже поля повально дренажными канавами окружены, а как все случилось, так заботиться об этом стало некому.
— Вот здесь можно попробовать, прямо в порт дорога, — сказал я, разглядывая карту города, развернутую на коленях.
Мы ее добыли, взломав запертый магазинчик на заправке. Там не было почти ничего, но стенд с картами и путеводителями уцелел.
— Там опять тоннель дальше, — потыкал пальцем Сэм в узкую полоску, пересекающую голубую ленточку реки.
— Ну и что? — пожал я плечами. — Много времени не потерям, если даже там не проехать. Не получится — двинем сюда и переедем в Темсе или Дендермонде, там мосты есть.
— Хорошо, давай попробуем, — кивнул он. — Язык сломаешь с такими названиями.
Порт был занят людьми, Дрика оказалась права. Это было видно хотя бы по тому количеству спиральной колючки, которой были опутаны даже подступы к порту. Возле нее тут и там попадались трупы, человеческие и собачьи, зомби все же к ограждению шли. В одном месте мы увидели запутавшегося в колючке мутанта, расстрелянного буквально в клочья. От трупов пахло.
За линией колючки работала строительная техника — экскаваторы и огромные бульдозеры "Катерпиллар", явно занимавшиеся созданием крепостного рва, в который, видать, со временем пустят воду, благо ее здесь с избытком. Рычали мощные двигатели, тянуло дымом, люди в оранжевых жилетах и желтых строительных касках что-то размечали с помощью веревки, натягивая ее на вбиваемые в глину колышки.
Вдоль самого ограждения медленно ехал бронеавтомобиль "Динго", похожий на неуклюжий катафалк с крупнокалиберным пулеметом на крыше. Солдат, высовывавшийся из люка, показал нам жестом "езжайте дальше", что мы и сделали.
Показался порт, причем он появился как-то сразу со всех сторон. Мачты кораблей, огромные нефтяные резервуары, бесконечные ряды складов в гигантских ангарах. Огромный, невероятно огромный порт, причем, в отличие от хьюстонского, не разбросанный по всему городу, а собранный в одном месте.
Понятное дело, что такое добро отдавать мертвецам было нельзя и его не отдали. Очень даже допускаю, что сюда бросилась чуть ли не вся уцелевшая бельгийская армия, настолько очевидной была важность этого места. Я бы точно бросился.
Въезд в порт вел через шлюз, перед которым виднелось явно недавно возведенное из мощных бетонных блоков укрепление, подступы к которому тоже перекрывала колючая проволока. Свободным оставался один проезд, да и тот, похоже, на ночь закрывался рогатками с навитой на них спиралью. Не пройдешь.
На блоке были солдаты в непривычно выглядящем зелено-желто-буром камуфляже, с автоматами FNC на груди. Там нас и остановили.
— А теперь на каком надо говорить? — с затаенной тоской спросил Сэм.
— На фламандском, — сказала Дрика. — Французскую Бельгию мы уже проскочили. Но вообще здесь все говорят по-английски, как у нас дома. И в любом случае можете рассчитывать на меня.
Дальше все было уже стандартно и привычно, подобным образом нас уже не раз останавливали на пути. На этот раз разве что подошедший к нам сержант был без темных очков, но его глаза было трудно разглядеть из-за низко надвинутой каски в камуфляжном чехле такой же необычной расцветки, как и его униформа. Он спросил что-то на фламандском, Дрика ему ответила длинной быстрой фразой, после которой сержант кивнул и повторил свой вопрос на английском:
