Храмовая площадь обычно выглядела красивой и умиротворенной. Во всяком случае, так было раньше. Круглая открытая площадка в четверть мили диаметром, в центре которой были разбиты лужайки и сады, а по периметру расположились городские храмы. Культовые сооружения, выстроенные по зову сердца и веры, воплотившие в себе лучшие качества горячего поклонения и изящества эльфийской души. Площадь считалась олицетворением творческого таланта эльфов, о чем свидетельствовали и поражающие воображение спиральные шпили храма Биита, бога корней и ветвей, и эффектный вход и разукрашенный фресками вестибюль храма Сефу, бога полога листвы, и величественный храм Шорта, возведенный в форме лежащей ничком фигуры бога.
Всем им сейчас грозила опасность, но более всего мог пострадать относительно скромный храм Инисса. Он являл собой цилиндрическое сооружение с невысоким, выкрашенным в темно-зеленый цвет куполом и тридцатифутовыми шпилями на каждом углу. Деревянные ступени вели к ярко раскрашенным дубовым вратам. У входа в него столпились примерно сотни две эльфов. Многие держали в руках факелы, и их намерения не вызывали сомнений.
Редкая цепочка воинов Аль-Аринаар выстроилась на краю паперти, за которой начинались ступени, остальные же блокировали подступы к зданию с боков и сзади. Еще несколько гвардейцев стояли на ступеньках, держа луки наготове, но даже издали Катиетт видела, что они вряд ли станут стрелять.
— Надо пройти сквозь толпу, Пелин, и удержать ее, пока не пойдет дождь.
— Я обойду слева, — отозвалась Пелин и подала знак своим гвардейцам следовать за нею.
Катиетт же зашагала прямо через толпу.
— Тай, прокладываем проход. Оружия не применять. Пошли.
Те, кто стоял в задних рядах, заметили их приближение и поспешили расступиться. Но дальше, ближе к середине, внимание собравшихся было приковано к храму. Катиетт расталкивала людей локтями.
— Отойдите с дороги. Немедленно. Всем разойтись.
Ее ТайГетен следовали за ней, выстроившись клином. Со всех сторон слышались сдавленные ругательства и проклятия. Какой-то ula обернулся и загородил ей дорогу. Катиетт подошла к нему вплотную.
— Отойди в сторону или будешь сбит с ног. Выбор за тобой, — сказала она. — Никто не сможет помешать мне пройти к своему храму.
— Времена изменились, ТайГетен. Я останусь здесь, это мое право. Ты не посмеешь прикоснуться ко мне. Разговор окончен.
Катиетт покачала головой, стремительно присела на корточки и подсекла ноги мужчине. Тот опрокинулся набок и перевернулся на спину. Катиетт выпрямилась над ним.
— Ты ошибаешься, — обронила она.
Воины ТайГетен взяли ее в кольцо, отталкивая тех, кто мог бы прийти на помощь упавшему. Лежащий на земле ula стиснул кулаки. Катиетт презрительно фыркнула.
— Я не хочу причинить тебе вред. Но если другого способа остановить тебя не существует, значит, так тому и быть. — Она наклонилась к нему. — Ты глуп, если думаешь, что можешь угрожать ТайГетен. Нас направляет Инисс. Он хранит нас для куда более важных дел. А ты просто путаешься у меня под ногами. Ты — жалкая помеха, которую придется убрать с дороги.
— Вас слишком мало. Недостаточно для того, чтобы остановить перемены.
— Ступай домой, ula. Ищи своих настоящих врагов. Тех своих соотечественников, кому нужна война и кому нет дела до твоей души.
Катиетт отступила на шаг и протянула ему руку. Он с презрением взглянул на нее и быстро поднялся на ноги. Вокруг них все теснее смыкалась толпа, угрожающая и выкрикивающая имена Туала и Лориуса.
— Время, когда ты могла говорить мне, о чем думать и что делать, прошло. Помни об этом.
Катиетт отвернулась и вновь принялась проталкиваться сквозь толпу, не обращая внимания на сопротивление — плечи, которыми собравшиеся упирались ей в грудь, и ноги, стремящиеся подставить ей подножку. Из всей толпы только у одного ula достало мужества бросить ей вызов, пусть он и ошибся адресом. К несчастью, и одного оказалось более чем достаточно.
Прорвавшись сквозь первый ряд собравшихся, Катиетт увидела, что Пелин выстраивает своих гвардейцев по периметру паперти перед храмом. Сама она остановилась на ступеньке за их спинами. Катиетт присоединилась к ней и повернулась, чтобы взглянуть на толпу, которая, похоже, лишилась стимула и побудительного мотива.
— Где жрецы? — осведомилась Катиетт.
— Все еще не добрались сюда от «жука». Или, если у них есть хоть капля здравого смысла, затаились где-нибудь в ожидании, пока мы не наведем хотя бы некоторое подобие порядка.
— И как мы заставим их разойтись?
— Не знаю, — честно призналась Пелин. — Я не стану стрелять и не смогу ударить ни одного из них, даже если буду держать клинок плашмя. Кое-кого я знаю. Обычные люди. Столяры, булочники, гончары. Мы не имеем права атаковать их.
— Значит, мы должны поговорить с ними.
— Думаешь, они станут нас слушать?
— Только не меня, — заметила Катиетт. — Сегодня я, кажется, принадлежу не к тому клану, что нужно.
Пелин одарила ее кривой улыбкой.
— Ладно. Я попробую.
— Говори с ними так, как говорил бы Такаар. Взывай к их здравому смыслу и разуму.
— Я буду иметь это в виду.
Катиетт подняла глаза к небу. Там сгущались тяжелые тучи, обещающие скорый дождь. Но те, кто намеревался поджечь храм, тоже заметили их.
— Тай, — сказала она, будучи уверена, что из-за скандирования в толпе ее никто не услышит. — Как и в зале собраний, следите за факелами. В случае необходимости перехватывайте их.
Пелин подняла обе руки.
— Пожалуйста. Прошу вас. Проявите уважение к месту почитания наших богов. Дайте мне сказать.
Но голос ее потонул в выкриках и улюлюканье, которыми разразилась толпа. Катиетт прищелкнула языком, и ее ТайГетен повернулись к ней.
— Зовем. Все хором. Как звал Такаар, когда спешил на помощь своей Тай, моей подруге, погибшей на Хаусолисе.
Катиетт помолчала, а потом обратила глаза и руки к небу, подавая пример своим воинам.
— Джалеа! Джа-ле-а!
Снова и снова они выкрикивали ее имя. Голоса их слились в один, стали громче и зазвучали грозно и мощно. Отразились от фасадов храмов, окруживших маленькую площадь, и эхом прокатились под зеленым покровом леса, где их подхватил Сефу и помчал еще выше, в небесные чертоги. Навязчивый и тревожный крик зазвучал в ушах всех эльфов, собравшихся перед ними. И когда последнее эхо голосов ТайГетен замерло вдали, на площади воцарилась относительная тишина. Пелин кивнула в знак благодарности.
— Лориус и Джаринн ушли из Гардарина вместе. Они были и остаются друзьями, хотя и оказались по разные стороны во время дебатов. Никто не может отрицать страсти, на которую вдохновляет Такаар, — при этих словах она метнула быстрый взгляд на Катиетт, — но нельзя допустить, чтобы страсть переродилась в насилие и ненависть. Какими бы ни были преступления Такаара в ваших глазах, неужели Инисс и его храм превратились от этого в цель ваших нападок? Мы же все с вами — подданные Инисса.
