— Разве нельзя для исследований везения применить тот же самый критерий лабиринта опасностей?
— Нет. Ведь они не знают заранее, что за этим последует, даже если им удастся выжить. Если бы они были уверены в последствиях, то это косвенно оказало бы влияние на их поступки. Нечистый эксперимент. — Йендхол взглянул на экран. — Шесть минут.
Варгас спросил с иронией:
— Так долго? И столь удачлив?
— Фактор удачи тоже сыграл в опыте определенную роль, — сказал врач. — Но в условиях наших экспериментов этот фактор слишком зыбок и ненадежен для того, чтобы мы могли его выделить. Если человек жив, то следует ли считать удачу ответственной за это? Чтобы выжить в предложенных мною условиях, человеку требуется нечто большее, нежели только везение. — Он замолчав, заметив сигнал красной лампочки:
— Шесть с четвертью; он баловень судьбы!
Еще один, думал Варгас. А сколько еще последует за ним? И неужели результат всегда будет таким же? И что думает по этому поводу Йендхол?
— Может быть, условия опыта слишком жестоки, — обратился он к врачу, — не следует ли уменьшить нагрузки, чтобы выявить основное?
— Это повысит выживаемость, верно, но снизит чистоту эксперимента.
— Серия тестов, чуть усложненных по сравнению с теми, что они успешно прошли?
— Они ничего не выявят и не докажут, за исключением умения тестируемых делать выводы из предыдущих опытов.
— А разве это не умение выжить?
— Отчасти, — согласился врач. — Но цель наших опытов — отнюдь не умение учиться на собственном опыте, извлекая уроки. Как я уже говорил, инстинкт выживания — это то, что заложено в генотипе, коре мозга. Человека можно обучить чему-то, но это не одно и то же. Уверяю вас, сэр, я точно знаю, что я хочу найти. Каждый испытуемый подвергается тщательной предварительной проверке. Если вы хотите, завтра я…
— Вероятность успеха — около восьмидесяти процентов?
— Да, это так. И я очень хочу надеяться, что вы дадите мне возможность продолжать эксперименты на прежних условиях. Вы ничего не потеряете, а получить можете очень многое, проявив чуточку терпения. Законы теории вероятности могут неожиданно подкинуть нам из ряда вон выходящий вариант…
Варгас задумчиво обошел лабораторию. Йендхол чувствовал здесь себя в своей стихии, человеком, который служит определенным идеалам и прогрессу, забывая об основном. Такой человек не способен реально оценивать отпущенное ему и другим время.
Чтобы хоть как-то переубедить самого себя, он спросил:
— Вас устраивают подопытные с точки зрения их возможностей?
— Да, конечно, сэр. Люди с Лоума просто уникальны в смысле отсутствия влияния стрессовых факторов, сказывающихся на обитателях других цивилизованных миров. С самого рождения они питались в основном растительной пищей, жили в относительно спокойных условиях и не испытали на себе пагубное влияние изнанки цивилизации. Результат очевиден при дотошном медицинском обследовании. Сравнение с жителями Техноса — только в пользу Лоума: выносливость, здоровая психика, умение спокойно переносить стрессовые ситуации. К несчастью, обстановка, изолирующая от стрессовых ситуаций, работает одновременно и против выработки необходимого фактора выживания в экстремальных ситуациях. Эти люди подобны холеным домашним животным в сравнении с их дикими сородичами, живущими в постоянной борьбе с опасностями ради выживания и продолжения рода. Домашние особи, несомненно, здоровее с общепринятой точки зрения.
— Но их проще убить, победить?
— Да, сэр. И если бы это было не так, то война с Лоумом приобрела бы иной оттенок и формы, чем нынешняя. Тот факт, что они безропотно соглашаются на ежегодные рекрутские наборы, подтверждает, что их естественная сопротивляемость крайне низка. Это можно сравнить с борьбой с каким-то заболеванием, только на планетном уровне. Здоровый организм подавит проникшую инфекцию, будет сопротивляться, вырабатывая антитела. Лоум ничего подобного не делает. Мы сталкиваемся с настоящим парадоксом: люди с Лоума физически здоровы, но совершенно не способны сопротивляться внешней инфекции; в данном случае — инфекции войны. Для наших целей, таким образом, они являются идеальным материалом.
* * *
В четыре часа пополудни нижние этажи дворца напоминали людской муравейник; все были вовлечены в настоящий поток дел, совещаний, бесед, выяснение и решение срочных проблем, подписание деловых бумаг, ведение переговоров и многое другое; все вокруг непрестанно двигались, входили и выходили, говорили и переговаривались; это было большое общее дело, в котором участвовали все — маленькие неотъемлемые частички единого целого.
Майор Керон направился к лифтам, чтобы подняться на верхние уровни. Там было гораздо тише и спокойней; практически здесь царствовала тишина, утопающая в мягких коврах и отблесках уютных светильников. Охранник проверил его документы, проводил вдоль перехода и указал нужную дверь:
— Третья дверь по этой стороне, майор. Постучите и ждите.
Слегка недоумевая, Керон подчинился. Почти мгновенно створка двери открылась, юноша в алом хитоне, пригласил его войти.
Руен стоял в дальнем углу комнаты.
— Майор Керон?
— Да. — Керон с интересом оглядывался. — Меня обязали предстать перед кибером Руеном.
— Это я. Может, присядете?
Керон устроился в предложенном ему кресле. Юноша-ассистент бесшумно покинул комнату, плотно прикрыв дверь. Несколько минут двое оставшихся внимательно изучали друг друга: Керон с неподдельным любопытством, а кибер — холодно и аналитически, пытаясь детально изучить своего посетителя. Типичный продукт культуры Техноса, думал кибер о Кероне; человек, который считает себя высокоинтеллигентным лишь на основании того, что он удачно сдал много экзаменов, и не принимает во внимание тот факт, что интеллект связан с изучаемыми книгами и самосовершенствованием, а не с дипломами и степенями.
— У меня к вам поручение от Технарха, майор, — невыразительно произнес кибер. — Он просил меня побеседовать с вами. Надеюсь, вы понимаете, что он удостоил меня чести представлять его в этом разговоре всесторонне: считайте, что беседуя со мной, вы говорите с ним.
— При всем моем к вам уважении, кибер, позвольте не согласиться. — Керон был вежлив. — Как офицер службы безопасности я обязан соблюдать осторожность. Вы понимаете меня?
— Майор, вы считаете себя образованным человеком?
— У меня девять дипломов.
— Это не ответ на мой вопрос. Знаете ли вы, что такое интеллект?
— Знания, — ответил Керон, чуть помедлив. — Образование.
