Один из дымков подлетает к трупу айрана и пробирается внутрь его тела. Секунда судорог и вот эйр внутри, а из глаз тела льется кровь. Несколько секунд и айран разрывается изнутри и во все стороны летят изжаренные куски мяса…
Меня вырывает, и тело тут же приходит в норму. Я двигаюсь, а еще жутко боюсь и это ощущают эйры. Все дымки, как один направляются в мою сторону и я, дернувшись, бегу. Мой страх подогревает кровь и именно поэтому туман стремится ко мне. Тепло, они хотят тепла. А еще они ненавидят безвоздушное пространство. Мое тело не ощущая пола, стремится спастись, но мозг уже знает, что я буду делать. Вакуум можно создать лишь в мед. отсеке. Эта функция выкачивания воздуха из помещения есть только там где можно держать существ. Анализатор с вакуумом и вся комната тоже может так.
Вбежав в мед комнату, включаю автоматическую блокировку дверей через тридцать секунд, надеюсь, за это время все эйры соберутся здесь. А когда дверь заблокируется, из помещения начнет пропадать воздух. Герметизация будет полная и этот туман не сможет сбежать. Ощущая могильный холод затылком, забираюсь в анализатор и закрываю стеклянную дверь. Именно в этот момент дверь комнаты закрывается, и механический голос сообщает о герметизации. Затем аппарат сообщает о поглощение воздуха.
Туман вокруг анализатора начинает метаться, да и я начинаю задыхаться. Ведь в «душевой кабине» тоже нет воздуха. Зато все эйры мечутся там, за стеклом, пытаясь добраться до меня. Правильно, ведь я сама освободила этих тварей из стеклянных шариков, сама и убью! У тумана началась агония и неясные силуэты мечутся по комнате, снося все на своем пути, когда я ощущаю раздирающую боль в легких. Интересно, а из ребят хоть кто-то в живых остался? В дыму начали проявляться силуэты каких-то черных амеб и эти существа, наталкиваясь друг на друга, сносят стол с аппаратурой. Начинается пожар. Слава Богу, воздух еще не весь вышел! Думаю, эйры сгорят вместе с остатками кислорода.
Корабль сейчас определит место локализации пожара и отсоединит отсек от общей своей конструкции. Ведь, как говорил Кел, это не простая учебная модель, а боевая. Мед отсек отсоединится и отправится в космос до полного своего сгорания. Не важно, что внутри простой человек, что уже теряет сознание, ведь главное это жизнь генных, что остались в пилотной комнате. Туман рассеивался, а оставшиеся амебы разрывались изнутри. А я смотрела на все это через стекло анализатора, когда проваливалась в бессознательное состояние. Все, мое тело не выдержит. Ужасно больно и страшно, но не за себя, а за команду.
На кой черт мне жутко эмоциональное сердце?! Ощущая свою вину я поперлась сюда и теперь захлебываясь кровью, слежу за эйрами. Может хоть кто-то из ребят остался жить? Пожалуйста, пусть ребята останутся жить! На мой передатчик приходит сообщение с планеты. Вовремя кто-то вспомнил обо мне. На губах появляется улыбка, и сознание окончательно уплывает…
Что это? Свет? Но почему темно?
Меня тянет в какую-то сторону, и я покорно бреду на зов. Мимо проплывают чьи-то воспоминания. Чаще всего мелькает девушка, что улыбается или плачет, смеется или злится. А зачем мне это переменчивое существо? Я огонь, и мне не нужны руки или тело, что может предать, откликнувшись на чей-то гипноз. Лучше быть светом разума и отказаться от бесполезного бренного мира…
Образ девушки с русыми волосами и какими-то бледными глазенками замирает.
– Пусть ребятам повезет, – шепчут ее губы.
Мой свет, подчиняясь невиданному чувству, начинает мерцать. Вот ее тело залитое кровью заключенное в стеклянную коробку. Какая Она Ничтожная.
Картинка сменяется – вот возле девушки четверо парней и каждый из них прекрасен по своему, но один привлекает ее взор больше всех остальных и он же несет в себе боль, что раздирает мысли и сердце. Девушка глупа!
Бег мыслей и вот первый ее вздох за стенами спец-городка. Она смотрит вокруг и скрывает слезы радости. Первым ее действием стал поход на экзамены в Общекосмическую Академию. Сдача предметов и косые взгляды всех генных, но ей все равно. У нее за спиной побег и парень, для которого она будет стараться. Именно мысли о нем дают ей силы сражаться, когда разум говорит сдаться. Ее кулаки сжимаются, когда тесты показывают направление на медицинский и трудовой курс.
Призрачные образы сменяются, и память уносит в прошлое этой не такой уж и слабой девочки…
Их перевезли в закрытых кабинах под неусыпным контролем генно-измененных. У нее на руках пакет документов и только вчера она узнала свою выдуманную фамилию, что дали по окончанию спец-интерната. И только сейчас она увидела значок брака и имя своего мужа. Ее стеклянные глаза смотрят на мальчишку, что сидит напротив. Она росла с ним и привыкла к нему, как к другу или брату, а теперь… муж. Парень тоже узнал о свадьбе только утром и теперь боялся приближаться к девушке.
Раньше он был, как ручной котенок, что любит ласку и общение. В интернате ее считали ненормальной, а некоторые называли крысой, но он купался в ее нежности и старался поддерживать ее. Вот только сейчас все прошлое разбито. Они должны произвести на свет как минимум троих людей. И как это сделать? Она законная жена, да и околдовала его своими эмоциями, но он знает ее мечту. Она хочет вырваться. Она незримо, и не зная об этом, несет надежду для людей, что хоть раз с ней виделись. А он поможет ей в любых препятствиях, даже жертвуя собой – ему не жалко своей жизни, ведь именно благодаря ей он все еще живет…
В огоньке начинает, что-то пульсировать и биться будто живое. Захотелось пригладить растрепавшуюся челку паренька.
Вот пробегает полоса и перед взором образы, что снятся девчонке в кошмарах:
– Господин Райв, зачем же вы так категоричны? Девочка с номером 213 только недавно из прокатера. Ее недавно подавляли… – женщина с рыжими волосами пытается понять причину ненависти этого генного к ее подопечной.
– Недавно, но воля к жизни не ослабла, смотрите, Элла, – огромная рука подводит психолога к застекленной ширме, а там…
Тощее тело изворачивается, вырывается и царапает руки двум взрослым генно-измененным. Мужчины пытаются запихнуть сопротивляющуюся в белую коробку, но девочка плачет, уговаривает, умоляет, и постоянно пытается пустить себе кровь. Знает кроха, что генные боятся пустить красную жидкость. Ее ногти отрезаны под корень, а между зубов зажимы, но глухой крик прекрасно слышен.
Женщина не сдерживается и прижимает ладошку ко рту. В ее холодности проявляется трещина и вот чувство жалости просыпается. Элла сама хочет упасть в ноги модификату и умолять отпустить девятилетнюю девочку.
