— Постойте, мистер Гудвер, — раздался за спиной голос полицейского.
Казалось, в затылок ударили прикладом, ноги готовы были бежать, что есть сил, но он, сделав мучительное усилие, все же остановился. Сит подумал, что все сейчас откроется, они поймут, что это обман и запрут обратно в ненавистной стеклянной комнате. Однако его страхи оказались напрасными. Офицер давал краткие наставления его сопровождающему, что и повлекло задержку, после чего полицейский направился в его сторону, а старший потерял к происходящему интерес, повернувшись к залу.
На улице было необычно светло, несмотря на ночное время. Все пространство между куполами освещали мощные прожекторы, расположенные на башнях полицейских вездеходов. Видно, убийство сотрудника службы охраны общественного порядка здесь весьма чрезвычайное происшествие, подумал Сит, насчитав в радиусе пятидесяти метров около десятка полицейских.
Впрочем, убийство вообще за последние триста лет стало редким явлением, даже в густонаселенной Галилее, а уж убийство работника полиции..! Когда практически каждый, будь он на службе или на отдыхе, постоянно оказывался в прицеле тысяч камер слежения, совершать преступления стало попросту глупо. С помощью системы идентификации и поиска преступник оказывался перед судьей за считанные часы.
Эффективно работала система отбора потенциальных правонарушителей, которых отсеивали еще в детстве с помощью специальных психологических и биохимических тестов. Их склонность к повышенной агрессии корректировали, а тех, кто не поддавался коррекции, изолировали, помещая в закрытые группы, о судьбе которых никто ничего не знал. Говорили, что они выполняют самые рискованные задания, связанные с освоением новых планет. Попытки выступить против системы были единичными. Большинство родственников выбракованных верили в непогрешимость результатов тестирования, к тому же общественное спокойствие служило прямым тому подтверждением и критерием правильности политики властей.
Парень в форме шел справа от него, немного приотстав. Их пару раз останавливал патруль, но после недолгих объяснений с провожатым благополучно отпускал. До префектуры оставалось несколько минут, показавшихся Гудверу вечностью.
Мозг работал на пределе. Порой казалось, что буря мыслей в его голове производит характерный гул, различаемый окружающими. Одна его часть твердила, что выход один — нейтрализовать и бежать, а другая протестовала — причем здесь этот мальчишка, на вид ему лет двадцать. Да и не был он уверен, что справится с вооруженным обученным человеком, пусть даже не готовым к нападению. А если все же..? И что потом? Скитаться? А вдруг пристрелят! Кто тогда найдет денег для лечения Ненси? Все это за мгновение пронеслось в сознании и зависло где-то глубоко, отрезвив и встряхнув его. Нет! Он пойдет в префектуру и расскажет все, что ему известно. Приняв решение, Сит обернулся к полицейскому и незаметно улыбнулся ему, почувствовав облегчение.
Дальше все происходило быстро, словно в фильме с эффектом присутствия. Его сопровождающий вдруг замер и завертел головой. Сит и сам заметил яркие вспышки справа. Мимо вслед за полицейским вездеходом, пронеслось несколько человек в форме. Попутчик Гудвера резко развернулся и привел резонатор в боевое положение.
— Укройтесь где-нибудь, будет жарко! — крикнул он и бросился за остальными туда, где разворачивались какие-то непонятные события.
Подбежав к ближайшему куполу, Сит попытался войти, но двери оказались запертыми. Ругая всех и вся, он упал на песок недалеко от строения, очутившись в углублении. Центр вспышек быстро приближался, и вскоре Гудвер в разрезающем ночное пыльное пространство свете прожекторов различил фигуру человека, перебежками старающегося уйти от преследователей. Человек пробежал совсем близко, и Сит даже разглядел его мечущийся испуганный взгляд. Боже! Это был Штефан. Где-то совсем рядом послышались плевки резонаторов, и песок разлетался в разные стороны от зарядов, один из которых попал убегающему в спину, из которой тут же вылетел кусок дымящегося мяса с обугленными позвонками. Тело Штефана мешковато свалилось на землю и замерло.
— Послушайте! У меня в голове не укладывается то, что Вы рассказали, мистер Астахов!
Помощник префекта Лайон Ковач впился в него едким взглядом, словно хотел прочесть мысли. Он все время щурился, и Егор не мог понять, то ли у немолодого уже чиновника такая манера изучать собеседника, то ли дефект зрения.
С того момента, как он переступил порог префектуры, его преследовало странное ощущение того, что жизнь в этих стенах течет непривычно медленно, с каким-то неестественным замиранием. Полусонные клерки даже не поинтересовались, что это за тип в испачканной одежде с эмблемой одной из ведущих служб Корпорации бродит по коридорам. Словно все пребывали в благостном расположении духа, которое не могут потревожить никакие катаклизмы.
Когда Егор буквально ворвался в кабинет помощника префекта, курирующего полицию, тот с довольной физиономией о чем-то любезничал с секретаршей. Сфокусировав свой прищур на нем, а в большей степени на знаках отличия, Ковач отправил девушку и пригласил Астахова к столу.
Уже десять минут Егор сбивчиво пытался объяснить чиновнику, что с ним произошло в резиденции фирмы «Фобос», а тот качал головой, отказываясь в это верить.
— Господин Нияши, президент компании, очень хороший друг префекта, и он бы никогда не позволил такое безобразие.
— Безобразие!? — вскочил Егор, — Вы вообще понимаете, что происходит? Немедленно направьте отряд и арестуйте этого проходимца Даггса!
От резких воплей Астахова Ковач даже слегка отклонился, сморщив лицо, однако, не принять никаких мер, в данной ситуации он решительным образом не имел права.
— Хорошо, хорошо! — помощник префекта потянулся к полиофону и вызвал командующего полицейским корпусом.
В кабинет вскоре зашел высокий подтянутый мужчина в форме и без приглашения уселся за стол, скользнув взглядом по Егору. Ну и порядки тут! — отметил он про себя тоскливо.
После краткого описания ситуации «высокий» недоверчиво исподлобья посмотрел на Астахова и, как бы делая одолжение, нехотя поднялся.
— Все ясно, мистер Ковач. Сделаем.
Здешняя вальяжность и неуместное спокойствие жутко злило Егора, однако, не посвященный в местные обычаи, он решил не выливать все накопившиеся «ласковые» слова на голову Ковача, по крайней мере, пока. Кроме того, по опыту знал, что эмоции, часто не ускоряют, а наоборот, тормозят решение вопроса. Однако сдержаться стоило ему нечеловеческих усилий.
