И невольно буркнул:
— А если не выйду в срок?
Лейтенант опять проигнорировал вопрос.
— Во время движения… — он посмотрел на Ваню, сделал паузу и резко бросил, — задачи будешь выбирать сам себе. На период следования к точке выхода, ты сам себе командир. Но запомни, просто дойти и выйти к своим — мало. Постарайся принести пользу Родине, но что делать и как делать, решай сам, по своему усмотрению. Вот в этом районе расположены партизанские отряды. Можешь пойти на контакт с ними, но только в случае крайней необходимости. И теперь главное — после перехода фронта, найдешь любого работника госбезопасности и передашь ему эти слова…
Иван внимательно слушал Селиверстова и одновременно ломал голову, пытаясь найти хотя бы один положительный момент для себя.
И он его все-таки нашел.
«Да я же становлюсь свободным! — обрадовался Иван. — Никаких командиров, никаких сбрендивших гебешников. Иди куда хочу и делай что хочу. Что мне мешает добраться до Финляндии, к примеру? А оттуда — да куда угодно, весь мир передо мной!!! В жопу войну, в жопу фашистов и коммунистов!!!»
Но только Ваня подумал об этом, ему сразу стало очень стыдно. Перед глазами чередой прошли люди, которых он успел увидеть. Умирающий Жан Жаныч, однорукий лейтенант с наганом, останки Салманова, улыбка на лице мертвой Валентины Сергеевны и еще лица десятков людей, живых и мертвых.
— Ты меня слушаешь? — резко задал вопрос Селиверстов. — Пойми, через час ты уйдешь, инструктажи некому будет проводить. Соберись! Теперь о расположении немецких подразделений…
— Конечно…
Разговор закончился под утро.
Ваня выбрал момент и быстро поинтересовался:
— А тебя… то есть, вас, тоже так же проверяли? Ну… иди туда, не знаю куда, делай то, не знаю, что.
— Нет, — коротко ответил лейтенант. — Не так. Но это было тоже сложно. А что до тебя, я тоже сразу не понял, нахрена это надо Черному. Но потом сообразил. Ты в глобальных рамках ничего не стоишь. Убьют — никто не заметит. Одним больше — одним меньше, какая разница — тут тысячи ежедневно гинут. В прорыве ты тоже ничем особо помочь не сможешь. Ты простая пешка. Пропадешь — не жалко. Но если выполнишь эту, на первый взгляд, совершенно ненужную и тупую свою миссию — сразу вырастешь в цене. Понял? Ничего, скоро поймешь.
Ваня машинально кивнул, хотя замысел гебешника так и остался для него очень смутным.
Селиверстов глянул на часы и спокойно скомандовал:
— Тебе пора. Пошли, я проведу через посты.
После чего, не оглядываясь, вышел из землянки.
Иван забросил туго набитый вещмешок на плечо, взял автомат, помедлил мгновение и пошел за ним.
— Ну что, с богом… — проводив Ваню, лейтенант крепко пожал ему руку. — Дальше сам. Верю, что у тебя получится. Если что-то хочешь спросить — спрашивай сейчас.
Ваня ляпнул даже, не успев подумать.
— А вы? Что с вами дальше будет?
Селиверстов улыбнулся и смолчал.
Ваня неожиданно вспомнил о медиках.
— А что с женщинами? Куда они? Кто их поведет?
Лейтенант пожал плечами.
— Будут выходить со всеми. Никто не будет создавать им дополнительные условия. Смысла нет, потому что они не имеют особой практической ценности, а если бы имели, ресурсов — тоже нет. Ты что, не понял? Им просто повезло. Тебя приставили к ним только для проверки. Твоей проверки. Ты свое задание выполнил, на этом все. Война жестокая штука, Ваня. Приходится уметь считать.
— Все я понял, — зло буркнул себе под нос Иван, развернулся и пошел в лес.
Рассвет уже окрасил верхушки деревьев, остро пахло лесом, канонада стихла и было слышно, как шелестит листва под легким ветерком.
Ваня невольно подумал, что все закончилась, но сложенные в рядок трупы в полузаваленной траншее живо рассеяли наваждение.
— Простите… — одними губами прошептал Ваня и побрел дальше.
Очень скоро он наткнулся на жуткий бурелом, но перед тем как лезть в него, сел на сваленную ветром лесину и достал карту. Селиверстов указал лишь несколько контрольных точек и место выхода, остальной маршрут пришлось составлять самому.
Поломав себе голову, Ваня для начала решил идти к деревне со смешным названием Туховежи, но не по дороге, на которой можно было наткнуться на немцев, а напрямую.
Бурелом задержал его на целый час, но только Ваня облегченно вздохнул, началось сплошное болото. Побродив по берегу, Иван было собрался искать другой путь, но случайно обнаружил трухлявые шесты, обозначавшие давно скрывшуюся гать.
Но несмотря на дорогу, ноги сразу промокли, настроение точно так же быстро испортилось.
— Просто вернуться мало… — бурчал злой как собака Иван. — Уроды гебешные. Мне что, самому выиграть за вас войну? Что значит, «мало»? Походя разбить пару дивизий, поймать Гитлера и привести его на поводке? Или взять самому Берлин? Нашли себе лоха, уроды. Да пошли вы в жопу. Одно хорошо, ебальников ваших мерзких не вижу. Финляндия, только Финляндия. Бля…
Оступившись, он рухнул в воду, каким-то чудом успев поднять автомат. Если бы ему попался сейчас кто-нибудь из командирского состава, а еще лучше, парочка гебешников, Иван без раздумий отправил бы из на тот свет.
Но, как назло, никто не попадался. Даже птички куда-то попрятались. Окружающая действительно напоминала какую-то жуткую русскую сказку. Обросшие бородами мха корявые деревья, жуткий смрад гнили с сыростью и мерзкий туман над бочажинами. Для полной аутентичности не хватало только Лешего и избушки Бабы Яги.
Иван использовал все известные ему матюги, а потом брел молча, так как злость уже нельзя было выразить словами.
Канонада зазвучала с новой силой, ряска, тина заколыхались в такт залпам. Прикинув, что там творится, Иван в первый раз порадовался, что бредет сейчас по болоту, а не прорывается с остальными.
— Тут я хоть сам решаю, что делать и куда идти… — вслух рассуждал он. — А там? Там полная жопа — дали команду — хочешь не хочешь — вперед. Черный, конечно, козел редкостный, но… нет, все-таки без «но». Козел и есть козел…
Болото казалось нескончаемым, но где-то через час, Ваня все-таки вышел на пологий берег островка, но только сел на пенек передохнуть и выжать портянки, как заметил в зарослях багульника смазанное движение.
— Сука… — Иван выхватил из кобуры Вальтер и присел.
Ветерок донес непонятное бормотание.
У Вани мелькнула мысль свалить подальше, но лезть обратно в болото не хотелось.
Заставив себя сделать десяток шагов, Ваня различил у чахлой березы сгорбленную фигуру в замызганной советской шинели, без ремня и хлястика. Над поднятым воротником торчали нечесаные бурые космы волос.
— Бубу-бу, всех найду, бубу-бу, всех найду… — монотонно бурчал неизвестный.
— Слетел с катушек… — догадался Ваня и ласково позвал найденыша. — Не бойся, я свой, не трону тебя. Слышишь? Иди сюда…
Что с ним делать, он не знал, но, инстинкт самосохранения подсказывал, что оставлять за спиной умалишенного не стоит.
Под сапогом Ивана неожиданно хрустнула веточка, человек вздрогнул, короткими дерганными шажками отбежал к следующему дереву и опять завел свой монотонный речитатив.
— Бубу-бу, всех найду, бубу-бу, всех найду-уу…
— Да не бойся ты… — Ваня нашарил в кармане кусочек немецкой галеты и протянул сумасшедшему. — Смотри, что у меня есть. Вкусная!
— Бу-бу-бу, найду… — бормотание стало спокойней и тише. Свихнувший быстро зыркнул на Ивана и снова отвернулся.
Ваня сделал еще несколько шагов; в нос ударил дикий смрад давно немытого тела и тухлятины.
Пересилив себя, он снова позвал неизвестного:
— Тише, спокойней, не бойся, я тебя не трону…
— Бу-бу-бу… — сумасшедший присел и закрыл голову локтем.
— Как тебя зовут… — Иван медленно подошел к нему. — Меня — Ваня…
Неизвестный странно замолчал, а потом, с обезьяньей ловкостью, распластавшись в воздухе, прыгнул на Ивана, сшиб его с ног, а потом, навалился всем телом и занес длинный, ножевидный ржавый штык.
— Не дада-а-ам, мое… — потрескавшиеся, синие губы растянулись в жуткой ухмылке, обнажив черные пеньки зубов. — Мое-е-е!!!
