реализовал бы свой план немедленно. Но «валить» воинов Тавра, исполняющих свой долг, он не хотел. И не мог …
Сергей в очередной раз попенял себе на то, что не предпринял попытку побега еще тогда — у ворот. Тогда можно еще было обойтись без крови …
Его душевные метания прервал стоявший рядом воин — кряхтя, он возился с ручными браслетами. Когда манипуляции с кандалами закончились, боец с облегчением вздохнул, а цепь резко ушла вниз. Лязгнув металлом, Седой с трудом приподнял руки — груз был весьма ощутимым. После этого началась возня с ножными браслетами.
— Вы ополоумели, вертухаи?! — возмутился Решетов. — Я как пойду-то?!
— Ногами! — «остроумно» пошутил кто-то, и среди стражников послышались издевательские смешки.
— Прекратить смех! — скомандовал офицер и обратился к Седому. — Легата Сергей Решетов. Вы обвиняетесь в убийстве алтари Кадуса. Сейчас вы будете доставлены в королевскую тюрьму. При попытке к бегству вы будете немедленно убиты.
— Попытка к бегству?! — возмутился Сергей. — Ты в своем уме, болван?! Исходя из того как вы меня упаковали, я вообще навряд ли сдвинусь с места!
— Подъем! — ткнули ему в спину острием копья, когда манипуляции с ножной цепью были закончены.
Седой с трудом поднялся на ноги. Сопровождаемый со всех сторон нацеленной на него сталью, он был выведен из комнаты. Переставлять ноги было неимоверно тяжело, а груз, подвешенный к рукам, заставлял обода браслетов глубоко врезаться в кожу. После очередного шага гиря, катившаяся за ним следом, больно ударила его в пятку, заставив потерять равновесие. Седой свалился мешком на вымощенную камнем поверхность.
— Подъем! — вновь бездушный укол острия копья.
Матерясь себе под нос, Сергей с трудом поднялся. Конвоиры и арестант продолжили свое медленное шествие. Слава богам, идти пришлось недалеко — уже через несколько десятков метров Седого загрузили в повозку, прижав остриями мечей к жесткой деревянной спинке скамьи.
По прибытии во дворец Тавра, исполнительные конвоиры долго, беспрестанно понукая его сталью, вели его подземными коридорами. Седой уже совершенно обессилел и постоянно падал, что неизменно вызывало раздражение конвоя. Сваленный в очередной раз накатившейся на него гирей, Сергей зарычал:
— Вы хоть с ног свои приблуды снимите — и мне и вам легче будет!
— Терпи — таковы распоряжения начальника конвоя! — в свою очередь вздохнув, ответил один из воинов.
Наконец, когда казалось что прошла уже целая вечность, послышался звук несмазанных петель отворяющейся двери клетки. О, как он был знаком Седому, долгие месяцы жившему в подобной «конуре»! Его швырнули на пол, скудно посыпанный соломой. Ничего не видя перед собой из-за мешка, надетого на голову, Решетов взмолился:
— Кандалы хоть снимите, ироды! Куда я отсюда денусь?!
Ответом ему послужили несколько мгновений тишины — по всей видимости, стражники были в некотором замешательстве. Потом до боли знакомый голос снисходительно произнес:
— Освободите преступника от браслетов …
Тавр! Вот он — шанс! Не удержался — собственной персоной пришел обвинить его прямо в глаза. Оно и понятно — он лично распорядился днем о выдаче Решетову грамоты, разрешающей посещение резиденции алкад. И вполне естественно, что он явился выразить свое негодование.
Когда кандалы были сняты, а стражники, заперев дверь, покинули коридор подземелья, Великий лорет, просунув руку меж прутьев клетки, сдернул мешок с головы Сергея. Полный ярости и невыразимой боли взгляд Тавра поразил Решетова своей неотвратимостью. Вернее — неотвратимостью того, что он таил за собой. Седой перевел дыхание и, глядя правителю прямо в глаза, произнес:
— Послушай, Тавр. Я понимаю, что все выглядит сейчас не в лучшем свете. Оно и понятно — я кажусь тебе запутавшимся в своих чувствах и убитым горем человеком, пришедшим отомстить за гибель своих близких. Но, поверь мне, это не совсем так! Я не убивал Кадуса! И мне есть что сказать тебе кроме этого …
— Ни слова больше, убийца! — этот рык, напоминающий львиный, заставил Сергея вспомнить прежнего властителя Тирана — того, каким Тавр был в расцвете своих лет и сил. — Ты вероломно предал и меня, и то доверие, которое я тебе великодушно оказал! Мало того, ты обманул меня! Меня — Великого лорета Таринтома ввел в заблуждение пройдоха и преступник!
— Послушай, Тавр! — Седой молитвенно сжал поднятые ладони. — В империи зреет заговор …
— Ты считаешь меня глупцом?! — Тавр расхохотался, и было в этом смехе что-то такое, что отдавало сумасшествием. — Однажды я уже повелся на речи, которые породило твое изворотливое сознание. Тогда тебе удалось избежать немедленной казни, но, поверь мне, подобного не произойдет вновь! Зетро, я своими руками выдал убийце грамоту на совершение страшного преступления! Будь ты проклят со своим лживым языком!
Несмотря на безнадежность своего положения, Решетов почувствовал, как в душе его зреет ярость и отчуждение по отношению к этому человеку. Да что там говорить, даже ненависть. Даже если учесть то, что когда-то между ними установились дружеские (после известных событий) отношения, Седому уже никогда не забыть сотни плетей окованным сталью кнутом, после которых он едва не отдал свою душу богам Зетро. Не забыть долгих месяцев в ипостаси смертобоя, когда каждый его выход на арену забирал у него часть души. Не забыть бесконечные реки крови, уносившие в неведомую даль все, что делало его человеком. Да, однажды Тавр все-таки освободил его … Но сделал он это лишь после смерти своего брата-изувера! Вдобавок, после своего освобождения Седой в буквальном смысле спас империю, да что там империю — всю планету от нашествия зомби, пожирающих жизненные силы людей.
Тогда, после удачного разрешения операции по уничтожения монстров, Сергей позволил своему сознанию забыть про все то зло, что причинил ему правитель, убаюкав себя мыслью о том, что лорет осознал свою вину и обрел человеческие качества. Теперь же он вновь видел перед собой бездушного тирана, не способного не только к диалогу, но даже к тому, чтобы выслушать вести об угрозе его жизни. Вдобавок ко всему, сознание властелина было отравлено смертельной болезнью …
Седой сделал последнюю попытку. Он несколько мгновений выждал и проникновенно произнес:
— Тавр, прошу, выслушай меня. Твоя империя, жизнь и жизни близких тебе людей в опасности …
Великий лорет вновь по-сатанински рассмеялся, прервав речь Сергея. После этого Решетов рассвирепел. Несмотря ни на что, ни о чем умолять это полусумасшедшее создание он не собирался!
— Тебе смешно?! — ощерился Седой в ответ в хищной усмешке. — Ну так слушай меня, безумный лорет, все еще мнящий себя великим правителем! Если тебе не дорога собственная жизнь, уже отравленная страшной болезнью, то хотя бы задумайся о жизнях близких тебе людей — жены и дочерей!
