пришедшую в город, весну.
Мы вдоль стеночки обошли кашу из черного снега и грязи, переступили через выбитую дверь и оказались в подтопленном помещении фабрики. Станки, бочки с огромными половниками, стальная лента под потолком, с какими-то емкостями — фонарик Горбушки метался по помещению, не давая толком ничего разобрать. И по большей части светил на пол, чтобы не влететь в очередные осколки или поскользнуться на разбросанных гильзах.
Мы прошли одно помещение, потом второе, забитое мешками, пахнущими какао, наконец, вышли к какому-то коридору и дошли до лестницы в подвал. Оттуда еще мимо нескольких технических помещений и, наконец, увидели Стечу с Банши.
Первый просто сидел на ящике, откинувшись к стене. Глаза прикрыты, на подрагивающей коленке лежал «Маузер». А вот Банши вела себя чересчур нервно и делала это на вершине небольшой баррикады, собранной из ящиков. Взлохмаченная и чумазая блондинка вертелась на все триста шестьдесят градусов, водя вокруг себя фонариком. В лучах света периодически возникали кучки пепла, оставшиеся после изгнания деймосов.
С ними был и третий персонаж — светлый фобос, выполнявший роль то ли домового, то ли «кухонного». Не знаю, бывают ли кухонные призраки, но иначе назвать маленького, как гномик, и очень толстого фобоса, одетого в белый поварской колпак, язык не поворачивался. Дух кондитера агрессии не проявлял, пытался подсунуть Банши призрачную конфету и успокоить ее, но она его не видела и только вздрагивала от «прикосновений».
— Ты где был? Нас тут убивают! — взвизгнула Банши, чуть ли, не подпрыгнув от очередного «тычка» кондитера.
— Ну, нет! Он тебя угостить хочет, — от моих слов призрак всколыхнулся и растаял в воздухе, Стеча открыл глаза, улыбнулся и махнул мне рукой, а Банши резко крутанула фонарем, светя уже под потолком.
— Здесь еще кто-то есть? — в голосе блондинки почувствовалось раздражение и приговор всей этой фабрике.
— Он безобидный и уже ушел, рассказывайте, что у вас здесь творится?
— Крысы у нас тут и какие-то очень неправильные, — пока Банши набирала побольше воздуха в грудь, видимо, для матерной тирады, ее опередил Стеча. — Пришли на фабрику, все проверили и никого не нашли. Подвал проверять начали и сначала тоже пустота, уже уходить собирались. А Банши… вон, смотри, — Стеча продолжал говорить, а Банши направила луч фонаря к одному из перевернутых ящиков, который частично прикрывал проломленные в полу доски. — Короче, провалилась она туда…
— И оттуда полезли эти мрази, бррр, — блондинка сжалась и вздрогнула. — Ненавижу! Мерзкие твари, крысиные раздутые мутанты какие-то. Энергией прут, аж с ног сшибает. Глазенки красные, хвосты, как ветка опарышей, и склизские какие-то, будто в соплях извозились, беее.
— Много было? — я высветил три сгоревшие шкурки.
— Девять, — Стеча устало покрутил шеей, — пятерых тут и кончили, а за остальными по всей фабрике бегать пришлось. То за ними, то от них. Банши там немного перенервничала.
— Всех отловили?
— Как бы да.
— Добро, а меня-то зачем звали? Пожалеть вас? — на мой вопрос Стеча улыбнулся, а Банши натурально зарычала, скрипнув зубами.
— Сам посмотри! — здоровяк поднялся, развел плечи, разминая спину, подошел к ящику и обернулся на нас с Горбушкой. — Прикройте только.
— Сюрпризы будут? — взглянув еще раз на сгоревший труп, я прикинул, каких размеров здесь водятся крысы и полез за дробовиком.
— Свинца обычного хватит, шустрые они только очень. Готовы?
Я кивнул, краем глаза заметив, что Горбушка выхватил сразу два пистолета — что-то новенькое по местным меркам, похожее на первые семизарядные «Браунинги». Все-таки на неплохом обеспечении они у купца Куркина.
Стеча присел и обхватил ящик, на его шее вздулись вены, он начал краснеть и запыхтел. А с виду и не скажешь, что ящик столько весит, будто там кирпичи или чугунные гири. Щеки здоровяка надулись, он крякнул и поднял ящик, резко дернув его сантиметров на пятьдесят в сторону. Сразу же бросил и отскочил за укрытие Банши.
В этот же момент из открывшейся щели выскочило серое пятно и полетело в мою сторону. В свете фонарей блеснули зубы (два крупных кривых резца) и, оставляя след, как задние фары ночных машин, алые шарики глаз.
Я выстрелил, не целясь, просто подловил траекторию крысиного полета на уровень ружья. Шерстяной комок размозжило и отбросило в стену. И тут же начал палить Горбушка, целясь в серые морды, высунувшиеся из дыры.
Я не стал ждать новых прыгунов, подскочил к яме. Задержал дыхание от канализационной вони, приправленной плесенью и кровью, и кучно открыл огонь в темноту. А потом, «перекрикивая» визгливые писки подранков и свист дроби, рикошетящей по камню и металлу, призвал Ларса и придвинул ящик на место.
— Херасе! — возмутился Стеча. — А сразу так нельзя было?
— И что там дальше в яме? Трубы какие-то? Канализация? — вопрос Стечи я проигнорировал, сам виноват, мог бы и объяснить, что делать собирается.
— А хрен его знает, — Банши слезла с баррикады и пошла к остаткам разорванной крысы, зажегся свет огневика и запахло полынью, — Но оставлять так это нельзя. Здоровяк не пролезет, я не могу, у меня фобии. Поэтому мы тебя и вызвали. Лезь давай.
Банши подпалила тушку, высвобождая энергию изгнания. И меня проняло. В хорошем смысле этого слова — мелкая тварь, а силы, как в трех крупных баргестах. И это еще чоповцы часть на себя приняли.
«…да, это действительно какие-то неправильные крысы… но мед они дают отличный…» — хмыкнул Муха.
«…определенно согласен…» — поддакнул Ларс: «…Матвей, нам бы подкрепиться, после того подвала сила-то не вернулась еще…»
Я достал одноразовую спичку-огневик, чуть-чуть сдвинул ящик и бросил огонек в яму. Языки белого пламени взметнулись вверх, облизывая стенку ящика и выпуская в комнату щедро лившуюся энергию. Не знаю, как у фобосов, но мой внутренний резервуар «показывал» уже треть заполненности. И это при том что Фуа Гра здорово помог мне раскачать верхнюю планку.
— Банши, точно не пойдешь? Они вроде не заразные?
— Проход расчисти сначала, — блондинка сделала нечто похожее на шутливый реверанс, типа прошу, ни в чем себе не отказывай. — И я догоню. Очень жирные крысы, и я не только про размер. Надо понять, где они так отожрались и сломать кормушку, пока не началась следующая стадия и не дозрело, то что в них зреет.
Короткая подготовка — выпил эликсир ночного зрения, затем концентрацию слуха, и запил «энергетиком» — прямо ведьмаком себя почувствовал. Дозаправил огневик, снял куртку и рассовал по карманам одноразки и патроны для дробовика, проверил, не цепляется ли за что-нибудь финка с «задирой». Плюс перекличка и анализ возможностей фобосов, которые пока тоже готовы были бить в треть от силы.
Когда свет фонарика стал слишком ярким, а в темных пыльных углах получилось разглядеть даже следы крысиных лапок, решил, что готов. Сдвинул ящик и, держа, «винчестер» перед собой, заглянул вниз. Сразу же отпрянул от резкой вони. Пришлось еще Харми просить, чтобы придумала что-то типа противогаза или ароматизатора — в носу засвербило, но буквально через пару секунд все вокруг стала пахнуть свежескошенной травой. Запах безмятежного детства взбодрил и выветрил из головы остатки сомнения.
Попытка номер два.
Убедился, что не набежали новые твари, и спрыгнул вниз. Раскидал горку «угольков», чтобы там никто не спрятался и, пригнувшись, пошел вперед. Узкий и невысокий технический тоннель, с моей стороны стена, а чем заканчивается с другой не видно — перспектива стенок сливается в темную точку. С одной стороны ржавые запыленные трубы, с другой грязная кирпичная кладки. И везде паутина — даже странно, что здесь крысы завелись, а не пауки.
Крысы поперли клином или волной — в какой-то момент я просто запутался. Первая, за ней еще две, потом три, поверх них, обгоняя, еще четыре… Пофиг, главное, что кучно идут. Меня заволокло дымом, запах пороха пробился сквозь «фильтры» от Харми, но он же своей резкостью поддерживал концентрацию. Отстрелявшись, метнул одноразовый огневик в кучу трупов, через которую, спотыкаясь и застревая, уже перла новая волна.
Отбежал на несколько метров и быстро перезарядился. Волна энергии, хлынувшая от изгнания, прошлась по рукам, заставляя выронить пулю, мурашками пробежала по спине и сладким кайфом вонзилась в затылок. Судорогой прошибло не только меня, но фобосов. Муха «дернул» меня в сторону, пропуская прыгнувшую крысу, а Ларс «выхватил» из кладки несколько кирпичей и разможжил головы сразу трем деймосам. Той, что кинулась на меня
