красотой.
Народа на площади гуляло много — если сравнивать с пустынными улицами. Неиссякающий поток тянулся в портал и из него — посетителей квест-башни было много, несмотря на погоду и позднее время. Это радовало, легко затеряться в толпе.
При виде этой махины я усомнился в том, что бомба что-то изменит. Это ж как слону дробина! Потом вспомнил, как нуары рекомендовали поместить бомбу прямо под прожектором на самом верху. Наверное, там уязвимое место рядом с квест-излучателем. Разрушать-то всю башню смысла нет…
Многие люди пребывали в состоянии полнейшей экзальтации — падали на колени, тихо плакали, шлепали себя ладонью по лбу, взирая на символ величия их страны. Такое поведение, по всей видимости, было совершенно обычным: на исступленных граждан никто не обращал внимания. В том числе Модераторы, шмыгающие туда-сюда в поисках нарушителей спокойствия. Этих малоприятных господ я сразу узнал по бордовым робам с нашивками на рукавах и штанинах в виде буквы “М” и каменно-презрительным выражениям лиц.
Среди посетителей также часто наблюдались личности с сумками и рюкзаками вроде моего. И все же, видимо, в нас с Витькой было что-то, что иногда заставляло встречных задерживать на нас взгляды. Я подбавил в выражение лица восторга, и, кажется, это немного помогло. Тем не менее, многие — особенно те, кто выглядел как холеные горожане, а не понаехавшие колхозники — глядели на нас с неприкрытой брезгливостью.
Ну, это ничего, это мы переживем. Нам главное — не выделяться из толпы.
А как сейчас разгуливает Катя, моя бывшая подруга из Посада, которую я совсем не помню? Тоже корчит эту презрительно-брезгливую гримасу при виде колхозников, которые понаехали немного позже нее самой?
— Сколько вход стоит? — негромко спросил Витька, пока мы шагали по площади к башне.
— Ни сколько. Бесплатно. Гуж говорил же — не слыхал?
— Слыхал, но не поверил. Так разве можно? Так бывает?
— Об этом мечтали когда-то… О мире без денег. Заходишь в магазин и берешь, что тебе надо.
— Тогда один человек унесет вообще все! И всем, кто после него зайдет, ни фига не достанется!
— Предполагалось, что в таком мире будут жить исключительно добрые, щедрые, культурные и дисциплинированные люди.
— Какой идиот это предполагал? А что делать с не добрыми и не щедрыми? Таких завались, знаешь ли!
— А таких на каторгу, — прошептал я. — Не ори. Здесь эта мечта сбылась. Видишь?
— Вижу. Но город какой-то стремный… Нельзя сделать так, чтобы бесплатный город был красивый?
— Сразу всего не бывает, — хмыкнул я. Приближаясь к гигантскому порталу, я нервничал все больше и старался скрыть это за веселым разговором. — Или бесплатно — или красиво, третьего не дано.
Деньги или их аналоги в виде рейтинга на нейрочипе тут, наверное, все-таки использовались. Но вход в квест-башню был свободен. Каждый житель Вечной Сиберии имеет полное право посещать это овеществленное величие родины и восхищаться. Детинец гарантирует.
Мы влились в толпу и зашли в портал. За аркой взорам открылся колоссальный зал, похожий на собор исполинов. На его сводчатом потолке концентрическими кругами раскинулись цветные барельефы — они изображали каких-то людей в величественных позах, занимающихся возведением небоскребов, которых в Вечной Сиберии отродясь не видывали, поднятием целины и прочими детинцоугодными делами. В центре этой мегаломанской Сикстинской капеллы на людей-букашек сурово взирал пожилой человек с аскетичным строгим лицом. Портрет Председателя Вечной Сиберии напоминал колоссальную икону — лик изображен в анфас, черты неподвижны, ладонь приподнятой руки сложена горстью, точно Председатель держит что-то незримое — например, державу. Вокруг головы нимбом-полукругом идут слова “Вечная Сиберия воистину вечна”.
— Когда Председатель помрет, придется переделывать, — шепотом сказал Витька. — Ох, и работы у строителей и художников будет!
Я одернул его — не хватало, что нас услышали.
Глядя на Знак Вечной Сиберии над “иконой”, я задумался: а при чем здесь магический символ? Или это не магический символ? Довелось мне не раз убеждаться, что Знаки связаны с допартами и волшбой Поганого поля. Не обладает ли Председатель таким же нейрочипом, как у меня, и не установлен ли у него допарт Вечной Сиберии, дающий ему власть над этой страной?
Кто он такой вообще — Председатель? На чем жиждется его власть? Исключительно на квестовой промывке мозгов?
Вдруг захлестнуло ощущение присутствия чего-то зловещего и насмешливого. Словно кто-то разразился беззвучным телепатическим смехом — как тогда, когда с нас пропала одежда. На секунду подумалось, что смеется Председатель на потолке, подслушавший мои мысли. В то же время чувствовалось, что смеется не один человек (или нечеловек), а сразу несколько, но синхронно…
Витька, незаметно осмотревшись, запрокинул голову и принялся истово хлопать себя по лбу.
— Ты чего? — буркнул я.
— Стараюсь не выделяться из толпы. Тебе, кстати, тоже советую.
Он был прав. Толпа вокруг то и дело тянула руки к Знаку и Председателю, зачерпывая благодать и вбивая ее в себя жестом “рука-лицо”. Чисто дурдом. Или религиозный экстаз. А это почти синонимичные понятия…
Я молча повторил жест.
Так, хлопая себя по лбу и даже тихонечко подвывая от фальшивых восторга и экзальтации, мы вместе с толпой паломников прошли под одной из пяти арок в другом конце гигантского зала. За ними обнаружились помещения поменьше, но все равно огромные. Здесь к лифтам стояла зигзагообразная толпа в коридорчике из специальных перил. Модераторы следили за порядком. Мы пристроились в конце очереди.
Нуары нам поведали о лифтах и дальнейшем маршруте. Кажется, я понял. Кажется — потому что незрячий человек описывает дорогу иначе, чем тот, кто видит. К тому же сами нуары здесь, по всей видимости, не бывали — лишь слышали описание от зрячих инсайдеров. Расстояние нуары указывали в шагах, про вывески и таблички, которых здесь хватало, ни слова, и часто употреблялись такие описания как “гулкий зал”, “скользкий или шероховатый пол”, “механический гул лифтов вдали”.
Несмотря на слепых поводырей, я не сомневался, что идем мы туда, куда надо. Другой дороги и нет. Нас увлекла очередь. Все это напоминало паломничество в священные места или посещение Ленина в мавзолее.
Очередь то стояла на месте, то резко сдвигалась на десяток шагов, когда очередная порция людей исчезала в пастях десятков лифтов. В целом, двигались мы медленно. Я все беспокоился, что меня заставят оставить рюкзак, но Модераторов мой баул не смутил. Возможно, от паломника, чьи мозги напрочь раздолбаны квестами, не принято ждать неприятностей.
В какой-то момент очередь снова мотнулась вперед, я шагнул со всеми вместе, но Витька зазевался — остался стоять на месте. Я потянул его за плечо, и он отчетливо вздрогнул, поглядел
