бы не особо и впечатлилась.
Ее дружинники кряхтя поднимались с земли; лошади, фыркая и встряхивая гривами, тоже вскакивали. Я не стал их держать в неподвижности дольше необходимого — и без того понятно, что атака не повторится.
Спина у меня побаливала после того, как ее угостили плетками, но и Отщепенцы получили свое с добавкой. Многие кривили темные от загара и татуировок рожи, хватались за бока, прихрамывали. На меня косились с опаской и уважением. Язык силы им ой как понятен…
— Я не против Отщепенцев, — громко сказал я на южном наречии. От меня, по ходу, ждали что-то вроде речи, вот я и начал высказываться. — Но к россам есть кое-какие претензии. Я — один из вас, если на то пошло! Меня приняли в становище, я испытание прошел под присмотром старейшин! Я много путешествовал со своими друзьями, а теперь вернулся — есть дела в этих краях. Где становище? Куда все делись? Почему злые и не гостеприимные?
Мой придуманный на ходу и не очень гладкий спич произвел впечатление. Дикие физиономии расслабились, а Люция подошла и сказала:
— Наше становище, бро Олесь, ушло на договорную войну в Прикордонье. Вот эта дружина и я — дозорные этой ночью. Почуяли волшбу и пришли поглядеть… Нашли тебя и эту… искусственную деву. И мальчика-симпла. Он твой раб? Красивые татуировки, где сделал?
Она погладила жесткими мозолистыми пальцами мое плечо. Я опустил голову — тело покрывала трехцветная вязь. Она уже потихоньку выцветала.
Не дожидаясь ответа, Люция продолжила:
— Россы, что в Прикордонье с нами бьются, стали сильнее и много коварнее. Собственные же правила нарушают. Джерома убили в плену. Ворон запытан до смерти, Рик ранен и не может сражаться… Послушай, почему твои татуировки исчезают?
— Сильная волшба, — лаконично ответил я. — Значит, ваша договорная война вышла из-под контроля, да? А почему вы просто не уйдете отсюда подальше? Поганое поле большое, а Танаис полноводный.
Люция скорчила гримаску.
— Россы грозят уничтожить все наши становища своим небесным оружием, если мы откажемся биться.
— Какова их цель?
Отщепенка пожала могучими плечами.
— Они сумасшедшие. Хуже Уродов. Твари.
— Замечательно краткая и емкая характеристика, — произнес я на тру-ру, и Люция приподняла бровь. Я не стал объяснять. Сказал: — Мы тоже так считаем. Ива — вот эта искусственная дева — на нашей стороне. Она тоже против россов.
— Творение россов против творцов? — усомнилась Люция.
Котелок у этой дикарки варил недурно. Понимает, что робот вряд ли пойдет против создателя. Чтобы переубедить Люцию, нужен веский довод или яркая метафора…
Я достал из ножен “гришана”, которым так и не воспользовался. Кривое лезвие тускло блеснуло в лунном свете.
— Эта вещь тоже раньше служила другому человеку.
Люция с одобрением кивнула:
— Ты взял эту куклу в бою, убив прежнего владельца? Поэтому ей приходится служить тебе?
Я глянул на Иву, стоящую чуть поодаль. Она оставалась серьезной, но глаза отчетливо смеялись.
— Да… Что-то вроде этого, — кашлянул я. — Давайте ближе к делу. Мы все едем в Прикордонье. Нам нужен один росс и… один человек. Ради этого мы готовы устроить Республике столько неприятностей, сколько получится. Есть ли у вас связь с Секулярами?
— Есть. В ха-ку всегда торчат росские кук… симботы, — Люция оглянулась на Иву, — через которых Секуляры наблюдают за войной.
Я не врубился, о каком “ха-ку” речь. После короткого выяснения оказалось, что это штаб-квартира. Южный диалект, впитавший просто титаническое количество англицизмов, озвучил HQ, то есть headquarter, не как “эйч-ку”, а “ха-ку”. Надо же…
— Но толку от них как от Лего ласки, — добавила Люция.
Ива выступила вперед. Проговорила на чистейшем южном наречии:
— Устройте нам встречу. Со старейшинами и симботами.
Люция смерила ее неприязненным взглядом. Брезгливо поинтересовалась:
— Зачем тебе это, кукла? И почему говоришь вперед своего господина?
— Это и моя воля, — встрял я.
Люция была недовольна. Ее люди отнеслись к странному Отщепенцу, чьи татуировки то появлялись, то исчезали, а сам он каким-то образом глушил волшбу, с сильнейшим подозрением. Еще большее подозрение они питали к “росской кукле”. Биоботы им раньше встречались, и маги с помощью чутья могли отличить настоящего человека от искусственного.
Но когда-то меня принял Совет Старейшин. И я не убил всех нападающих, хотя такую возможность имел. Эти дикие волхвы прекрасно понимали язык Поганого поля, где нет законов. Если я не убил, значит, не совсем и враг. А раз хочу напакостить россам, значит, в некоторой степени и союзник.
— Хорошо, — отрывисто проговорила Люция. — Я объясню дорогу до ха-ку.
***
— Чего вылез? — распекал я Витьку несколькими минутами позже, когда отряд дозорных, изрядно помятый, с топотом унесся в темноту ночи. — Когда слышишь шум, ложись и не высовывайся! А если бы ненароком стрела…
— Слушай, как у тебя выключается режим няньки? — фыркнул тот. — Есть такой допарт?
— Я тебя уже хоронил! — заорал я. — Думаешь, горю желанием повторить?
Витька замолк и посерьезнел.
— Ты тут единственный без магических способностей! — продолжал я. Заметив, что Витька намерен возразить, отрезал: — Всякие видения не в счет! В бою они не помогут!
Пацан кашлянул и мягко сказал:
— И все равно ты перегибаешь палку, Олесь. Слишком вокруг меня суетишься, взять хотя бы наше купание в Танаисе…
— А что с купанием?
— Ты ж на меня смотрел не отрываясь. Все боялся, вдруг я ни с того, ни с сего тонуть начну… Вся эта суета напрягает такого взрослого человека, как я, знаешь ли…
Я раскрыл рот, чтобы объяснить, почему так суечусь, но не нашел нужных слов. Закрыл рот, подумал и сказал:
— Ладно… Спать ложимся. До рассвета еще несколько часов. Завтра с утра двинем в Прикордонье, в ха-ку.
Витька послушно улегся поверх спального мешка. Из-за знойных ночей он тоже ничем не укрывался.
— Поспишь тут после всей этой беготни, — проворчал он.
— А ты помедитируй на элемент огня. Или еще какой…
Я стянул рубашку через голову, поглядел на ткань в свете луны. Крови вроде нет… Спина изрядно ныла после хлестких болючих ударов плетьми.
Ива наблюдала за мной снаружи. Я обернулся к ней — она кивнула. Мол, я посторожу, все как обычно. Она взяла автомат, чего прежде не делала, и никто раньше ее не пытался вооружить. Наверное, потому что я слишком надеялся на собственные допарты, а Иву считал оружием саму по себе.
Несмотря на ворчание на “всю эту беготню”, Витька уснул почти тотчас же. А мне пришлось поворочаться с полчаса или дольше.
Думал о том, что нас ждет. Будет ли толк от сотрудничества с Отщепенцами? Не пострадает ли кто-нибудь из
