дробью. Михаил же с ужасом осознал, что по нему идет интенсивный обстрел из оружия. Джип был чисто японским и поэтому руль находился справа. Если бы он сидел слева, то был бы скорей всего убит. Пока голова соображала, руки и тело работали, он резко затормозил у правой обочины и вывалился кубарем из автомобиля, и только оказавшись на земле, понял, что все оружие осталось в машине. Автомат был в креплении, а пистолет лежал на соседнем сидении, в разгрузке. Со стандартной кобурой неудобно сидеть в машине, а найти новую он так и не позаботился. Забраться обратно за оружием было уже невозможно: громко застучали новые попадания в машину, боковые стекла уже разлетелись на мелкие осколки, а пробитые колеса стали с шипением спускать воздух. Из-за низких кустов, стоявших метрах в тридцати от дороги, послышались крики. Михаил резво метнулся в сторону канавы, проходившей вдоль этой стороны дороги. По другую ее сторону росли чахлые березки и осины, уже потерявшие половину своей листы, потом пятьдесят метров надо было бежать по болотине до леса. «Не уйти» — мелькнуло в голове, но ноги уже несли его к заросшей осокой и камышами канаве. Под ногами зачавкало, а крики на дороге стали звучать ближе. Решение пришло как-то мгновенно, видимо, на краю границы между жизнью и смертью в голову чаще приходят гениальные мысли. Дно уходило вниз, канава была полностью залита водой, Михаил погружался в нее все глубже и глубже. Уже, будучи по горло в воде он осторожно двинулся в заросли камыша, вода была очень холодной, но сейчас его это не беспокоило. Он немного поднырнул, нащупал на щиколотке ножны и достал острый небольшой ножик, затем лихорадочно вынырнул и двинулся дальше. На дороге же был явственно слышен топот нескольких пар ботинок, два раза басисто громыхнул дробовик. Михаил отрезал длинный стебель тростника, резанул одно прямое коленце, и него получилась тонкая полая трубочка. Стоя у самого дальнего края канавы, в гуще тростниковой заросли, он тихонько опустился в воду, держа трубку во рту. Опытным путем Михаил нашел нужную глубину, глотнув ненароком воды, и самым малым ходом пополз дальше, стараясь как можно осторожнее раздвигать заросли руками, потом замер, пытаясь успокоить дыхание. Это было самое сложное, трубка поначалу сипела и нервно болталась на воде, но наконец-то удалось ввести дыхание в мерный ритм. Непонятно почему этот древний метод сидения в засаде, используемый еще запорожскими казаками, пришел ему сейчас в голову. В последний раз они с братом баловались такими забавами еще в детстве. Правда, тогда терпения хватало ненадолго, но в нынешней ситуации иного выхода просто не было. Под водой было очень холодно и темно, звуки доносились гулко и отрывисто. Поначалу невнятный, мерный гул стал, наконец, пониматься как громкий разговор, вернее крики. По воде замелькали какие-то тени. Похоже, что те, кто сидел в засаде, здорово занервничали. Трупа нет, следы же ведут в сторону леса. Послышался всплеск, кто-то прыгнул в канаву, но не рассчитал глубину, завяз в тине, и с руганью полез обратно. Гул голосов усилился, Михаилу даже показалось, что он разбирает какие-то слова. Через несколько секунд что-то с адским грохотом забарабанило по воде. «Обстреливают» — с ужасом пронеслось у Бойко в голове. Плечи инстинктивно сжались, ожидая смертельного удара, но судьба подарила ему в этот день жизнь. Постепенно шум затих, вода успокоилась. От холода он уже совершенно не чувствовал тела, ноги, и руки совершенно онемели. Ожидать дальше стало совершенно невмоготу, и он решился, осторожно высунул голову и прислушался. Было совершено тихо, насекомые в это время года уже не летали, птицы во время катастрофы также исчезли, в лесах и полях царила поистине могильная тишина. Только люди могли создавать хоть какой-то шум в этом новом мире. Но сейчас было совершенно тихо, преследователи исчезли. Только какие-то нехорошие звуки издавала разбитая пулями машина, как будто жаловалась на злую судьбу. Михаил медленно вылез из воды на другую сторону канавы, поднялся к зарослям осин, огляделся. Никого! К автомобилю возвращаться было опасно, поэтому, слегка пригнувшись, он двинул вдоль перелеска, нашел место, где деревья росли погуще, и в изнеможении рухнул на теплый мох. Затем трясущимися руками Михаил стал снимать сырую одежду и обувь. Дрожа всем окоченевшим телом, еле двигая конечностями, Михаил смог выжать штаны и куртку, и стал одеваться. Надо было срочно двигаться. Куда? Он стал прокручивать в памяти карту этой местности. Засаду сделали перед поворотом, тут основная дорога сворачивала налево в сторону трассы М1. А правая отворотка вела в обход заброшенных деревушек в Каплю, и рядом с ней находился старый полевой стан, оставшийся еще с колхозных времен. Сейчас там почти никто не бывал, кроме одного занятного старичка, который промышлял изготовлением плетеных корзин. В этом месте, у ручья, росли густые заросли ивняка, и дед регулярно занимался там заготовкой сырья, даже сарайчик был у него для этого дела приспособлен. Наше правление поддержало его ремесло и даже выделяло транспорт для вывозки заготовленных прутьев. Наконец приняв решение, Михаил двинул вдоль дороги, старательно прячась за деревьями и кустами. В движении тело немного согрелось, и от одежды повалил пар.
Через пятнадцать минут ходьбы он осторожно пересек дорогу и двинулся через небольшое поле к строениям стана. С радостью мужчина увидел дымок от костра и с быстрой ходьбы перешел на бег. Пробежав мимо покосившегося сарая, он чуть не споткнулся об ноги старика, возившегося с ивовыми прутьями. Михаил сразу узнал в нем того старичка с Алфимова.
— Михаил Петрович, это что с тобой случилось? — всплеснул руками старик.
Пришлось вкратце рассказать о случившемся нападении. Павел Матвеевич, так звали деда, стал суетно хлопотать вокруг атамана. Он снял с него мокрую одежду, накинул старое шерстяное одеяло и посадил к костерку.
— Павел Матвеевич, мне срочно нужно сообщить в правление о нападении.
— Ой, беда, здесь нет телефона, да и рации я не держу — всполошился дед — хотя… Ванятка! Бегай сюда!
Из-за кустов шустро выбежал молодой парнишка, лет десяти и удивленно уставился на мокрого атамана.
— Не стой столбом, иди поближе. Ты же на велосипеде приехал?
— Да, деда.
— Сможешь быстро в правление сгонять? Весточку передать.
— Да конечно. Минут за двадцать доеду, я тут прямой путь знаю, через поля.
— Тогда живо за велосипедом.
Михаил дрожащими руками составил на обрывке бумаги краткое донесение и передал его мальцу, строго наказав ни с кем из встречных взрослых не разговаривать, и передать донесение лично кому-нибудь из разведчиков, а лучше Потапову или шерифу.
