– Товарищ Берия, а не мог ли товарищ Слуцкий ввести в заблуждение своих товарищей?
– Никогда нельзя исключить предательство, но мы проверяли за ним его выводы выборочно. Все сходилось вполне аккуратно.
– У вас с собой эти доклады? – спросил Сталин.
– Нет. Но в течение часа…
– Хорошо. Тогда жду их с нетерпением.
– Что нам делать по докладу Наркомата тяжелой промышленности? Объект о нем уже несколько раз спрашивал.
– Там есть какие-нибудь секретные сведения?
– Конечно. Но их при некотором желании можно получить и иным путем, не демонстрируя своего интереса.
– Тогда передавайте. Но наблюдение за объектом усильте. Я хочу знать, куда он передаст сведения.
– Вряд ли объект их кому-нибудь будет передавать. По крайней мере, не сейчас.
– Почему вы так считаете?
– Он знает, что за ним ведется постоянное наблюдение. Иногда даже приветственно машет ручкой нашим ребятам из «наружки». Даже если «Бонапарт» агент иностранной разведки, то он не пойдет на такой риск в текущих условиях.
– Товарищ Берия, давайте не будем рисковать, – выразительно посмотрев на Лаврентия, произнес Сталин.
– Конечно, товарищ Сталин, – кивнул головой Берия. После чего попрощался и покинул кабинет. Дела не ждали.
25 июля 1936 года. Московская область. Село Волынское. Ближняя дача. Вечер.
Максим Максимович Литвинов [20] делал свой доклад перед экстренно собранной оперативной группой, прибывшей на дачу Сталина. Кроме ближнего круга на нем присутствовало несколько видных специалистов, в том числе и заместитель наркома обороны Михаил Николаевич Тухачевский.
– …в конечном итоге, вечером семнадцатого июля в испанском Марокко началось восстание фашистов против республиканского режима, – продолжал рассказывать Литвинов. – Судя по тому, как произошел мятеж, есть все основания считать, что его тщательно подготавливали. Однако успех первых двух дней, вызванный растерянностью правительства, оказался обманчивым. Уже к двадцатому числу мятеж во многих провинциях провалился, и фашисты смогли закрепиться только на тридцати процентах территории Испании. В остальных районах силы, верные правительству, смогли самостоятельно разгромить мятежников. Сейчас никаких серьезных сражений не происходит. Однако на международной арене обстановка накаляется. Сегодня утром Франция выступила с заявлением о том, что она решительно осуждает гражданскую войну в Испании и отказывается продавать какое-либо вооружение испанскому правительству, дабы как можно быстрее прекратить братоубийственную войну.
– Какие силы остались в распоряжении республиканской власти? – спросил Тухачевский, пользуясь слегка затянувшейся паузой, в ходе которой все присутствующие обдумывали новость.
– Большая часть вооруженных сил Испанской Республики перешла на сторону фашистов, – произнес Литвинов. – В распоряжение правительства на данный момент находятся преимущественно плохо вооруженные милиционные формирования. Фактически республике нужно с нуля воссоздавать свою армию.
– Как скоро договор о невмешательстве в Испанский вопрос подпишут другие ведущие мировые державы?
– Сложно сказать. Не раньше середины августа, я полагаю.
– Как вы считаете, товарищ Литвинов, как долго в таких обстоятельствах продержится Испанская Республика? – Тухачевский был спокоен и выдержан, в отличие от сильно встревоженного Литвинова. Сталин же, как и остальные, молча наблюдал за развернувшейся беседой.
– Это сложно даже предположить, – развел руками Максим Максимович. – Если к договору о запрете продажи вооружений республиканской армии присоединятся другие страны Европы, то, по всей видимости, ситуация окажется тупиковой. Конечно, в руках республики все еще остаются определенные запасы вооружения, но в ходе войны они будут убывать. Как и боеприпасы. Промышленность Испании не справится с производством даже боеприпасов в необходимых количествах. Учитывая баланс сил, война рано или поздно либо приведет к развалу Испании на несколько государств, либо к ее оккупации той же Португалией. Но все это будет длиться довольно долго из-за больших проблем с вооружением и боеприпасами, которые начнут испытывать обе стороны уже через пару месяцев боевых действий.
– А если фашистам станут помогать? Например, Германия и Италия? – продолжал Тухачевский. – Проигнорировав договор о невмешательстве?
– Тогда республика падет. Но браться предугадывать сроки я не хочу, так как они зависят от многих обстоятельств, однако шансов у нее уже не будет. Ориентировочно на это может потребоваться год или два. Может быть, три, но это при оптимистичных оценках.
– Безусловно, – кивнул Михаил Николаевич. – Товарищ Литвинов, как вы думаете, станет ли Испания, после установления там фашистского режима, союзником Берлина и Рима?
– Я думаю, что да. С Великобританией и Францией у них напряженные отношения, особенно после этого эмбарго. Если Германия и Италия окажут испанским фашистам помощь, то обретут в их лице надежного союзника просто потому, что испанцам будет больше не к кому примкнуть, а проводить самостоятельную политику им будет крайне сложно из-за чрезвычайной слабости экономики.
– Товарищ Литвинов, – тихо сказал Сталин, – товарищ Тухачевский подводит вас к вопросу о том, может ли Советский Союз вмешаться в Гражданскую войну в Испании и какие нас ждут последствия.
– Последствия… – задумался на несколько секунд Максим Максимович. – О них сложно говорить, но уже сейчас совершенно ясно, что Великобритания и Франция будут занимать позицию враждебного нейтралитета по отношению к республиканской Испании. Ведь там сильны различные социалистические и коммунистические силы. Германия, Италия, Португалия совершенно точно будут осуществлять помощь восставшим, придерживаясь формально нейтралитета и подписав общий пакт о невмешательстве в дела Испании. – Литвинов на несколько секунд задумался, протирая лоб платком, после чего продолжил: – В случае нашего вмешательства в испанские дела очень сложно предсказать реакцию европейских держав. Тут вопрос упирается в то, каким именно будет это самое вмешательство. Если мы попробуем перебросить в Испанию вооруженные силы, то могут случиться неприятные инциденты.
– Как вы считаете, товарищ Литвинов, – продолжал развивать тему Тухачевский, – если Советский Союз не подпишет договор о невмешательстве в дела Испании либо максимально затянет это дело, придираясь к формулировкам, то решится ли кто-нибудь из участников данного конфликта открывать огонь по советским конвоям? Прежде всего, это касается Великобритании, Франции, Германии и Италии.
