Мальчишка, удивившись мудрости короткой речи омра (до этого от него подобное никогда не слышали), выдохнул:
— Как кратко ты все рассказал — ни слова лишнего и почти все понятно. Ты и вправду неглуп, хоть и пытаешься это скрывать.
— Похвала от личинки! Как лестно! Ну так что — Амидис? Не передумал резать часовых?
— Нет, — упрямо ответил офицер. — Но ты прав — нам это не принесет ничего хорошего. Но я не могу придумать иного… и не хочу сидеть сложа руки… Надо делать хоть что-то…
— А деньги у тебя есть?
— Нет — я не из богатых: все что было, оставил этим людям. Пусть позаботятся о бедняге Лале. Саблю им отдал, сразу, задатком, и немного серебра. Они люди простые и честные — не думаю, что выдадут моего солдата врагам.
— Амид — да они с тебя три цены взяли! Ты здорово переплатил!
— Может и так… Пусть… Посмотри как они живут — мои жалкие деньги для них целое богатство.
— Кстати, насчет богатства, — омр приглушил голос. — Вот этот пацан и старик как раз те самые — их солдаты ищут. Я встретил их на перевале — они одни были. Все приметы сходятся.
Офицер, покосившись на мальчика, уточнил:
— Я не ослышался — ты предлагаешь их выдать?!
— Да ты никак мозги ростовщику заложил!!! Или сразу полным дураком родился!!! Чтобы я предлагал кого-то выдать за награду?!!! Уж не хочешь ли ты отведать на вкус лезвие моего топора?!!!
— Ххот — не обижайся. Я просто неправильно тебя понял. Ты ведь сперва заговорил о богатстве, а потом перевел разговор на этих беглецов, за которых обещана награда.
— Никогда больше про меня такое не думай, — мрачно попросил омр и пояснил свои слова о богатстве: — Старик не из простых, как и мальчик. Очень они серьезные — один на моих глазах зарезал четверых опытных солдат, а второй не по годам умен: знает чуть ли не все, хотя и балбесом остался, — отвесив мальчику необидный подзатыльник, Ххот продолжил: — Явно дорогое обучение сказывается — простых людей так не учат. Пацаненок — откуда же вы такие взялись? Молчишь? Да уж — такие и под пыткой ни в чем не признаются. Но хоть намекни — там, куда вы идите, золотишком разжиться можно?
Ответом было молчание, но омр, уставившись в глаза мальчика, что-то там все же прочитал — осклабился:
— Вижу я, что богатство имеется. Вы, бывшие, хитрый народ — на случай неприятностей что-то где-то обязательно припрятано у многих. Думаю, к такому кладу вы и топаете… уж слишком вид у вас целеустремленный: будто ищейки взявшие след. Амид — я вот решил пройтись с ними, взглянуть, что там в конце. Старик этот мясник жестокий, но глаза у него почти честные — во сне глотку вряд ли перережет, да и поделится обязательно. А я из-за этой войны остался с пустыми карманами — удирал в чем был. Стыдно домой возвращаться — засмеют. Вот и решил с ними остаться: надеюсь подзаработать, да и странные они какие-то — не хочу я их одних отпускать. Пошли с нами — вместе безопаснее, да и дорога на север ведет, так что по пути нам. Если повезет, то этот старик нам маленько отсыплет — с деньгами жизнь становится просторнее, а проблемы мельчают.
— Я не против, но, думаю, для начала стоит поговорить с этим стариком.
— Он тоже против не будет, — смиренным голосом доложил мальчик.
— А ты откуда знаешь? — недоверчиво уточнил омр.
— Я с ним вместе с детства раннего — хорошо его понимаю. Он только рад будет, если вместе пойдем — ведь солдаты разыскивают старика с мальчиком, а не старика, мальчика, омра, юношу и раттака.
— Но сцапают-то нас все равно — мимо такой кучи подозрительного люда они просто так не пройдут, — нахмурился омр.
— Верно, — кивнул Амидис. — Они хватают всех наших солдат, и держат в тюрьмах под открытым небом. Просто окружают поле колючей проволокой, и загоняют пойманных туда. Солнцепек, кормят скверно, воды дают мало, и только теплую с грязью. Те, кто оттуда сумел сбежать, рассказывают, что многие страдают от желудочных болезней — понос там у всех повальный. Если долго просидеть в таком месте, то здоровье испортишь серьезно.
На последних словах из-за угла сеновала показался старик. На ходу он вытирал руки пучком соломы — видимо, закончил с приемом пациентов. Омр будто ждал его появления:
— Старик — не мешало бы тебе расстаться со своим посохом. Выброси его — внимание привлекает. И впрямь занятная вещица — похоже на резьбу по молодому ореху. Всякий солдат сейчас высматривает старика с таким посохом — надо от такой приметы избавиться. Выбрось, пока до греха дело не дошло.
— Нет — этот посох мне еще пригодится. Здешние тропы не для моих ног — надо помогать ногам деревяшкой. Приятно, когда посох привычен — с простой палкой, тем более незнакомой, мне будет тяжелее. И кстати — насчет солдат: они приближаются к деревне.
— Что?!!! Сразу почему не сказал!!!
— Воин — все равно нам не успеть уйти. Они со стороны хребта появились — увидят, если мы по полям пойдем к реке. Так что придется прятаться в сене, вместе с Лалом.
* * *
Солдат было девять — полное пехотное отделение стрелкового взвода. Усатый сержант лет тридцати пяти, тройка вояк ему под стать, и пятеро юнцов, которых старшие беззастенчиво эксплуатировали.
Для начала один из молодых, запинаясь на каждом слоге, зачитал перед согнанными в кучу жителями обращения коменданта Скрамсона. Все то же самое: разыскивается старик с мальчиком и посохом. Оторвавшись от бумаги, он добавил уже без запинки:
— Посох этот он украл во дворце императора — это реликвия императорская! Тот, кто поможет его вернуть, будет щедро награжден!
Омр, как и все, подглядывал за солдатами через щелочку и при этих словах охнул:
— Святой навоз — я знал! Я знал! Богатство! Старик — я сразу понял, что посох у тебя не простой! Будь простой — ты бы не отказался его выбросить! Императорская реликвия! Бесценная вещь! Интересно — за сколько его можно продать?! Ты не подумай плохого — я это просто так спросил!
— Заткнись, — тихо попросил старик.
— Они не услышат, да и не полезут к нам! Это ж сколько золота…
Омр вряд ли заблуждался — солдаты, обыскивающие деревню, не особо усердствовали. Тот, что проверял сеновал, просто заглянул наверх и лениво ткнул штыком в подозрительное место, после чего ушел. При таком рвении он бы и трехбашенного дракона не смог найти.
Закончив "выступление", "глашатай" побежал вслед за остальными молодыми сослуживцами — они все были заняты важными делами. Собирали по курятникам яйца, не забывая при этом ловить кур, резали чью-то свинью, разводили костер для жарки мяса. Их старшие товарищи занимались развлечениями: лакали брагу, найденную в кладовой, с гоготом лапали визжащих деревенских девок, ставили по стойке "смирно" местных парней и кулаками разбивали им лица, состязаясь в силе ударов. Народу все это, конечно, не сильно нравилось, но терпели — лишь взгляды в спину красноречивые бросали.
