Оба сержанта, Артур Любимов и Алексей Карпухин, загнав свой мотоцикл в глубину небольшой лесополосы, прикрываясь густым кустарником, в бинокль рассматривали одинокое трехэтажное здание, как-то странно выросшее на большом косогоре среди пашен и полей польских крестьян. По всей вероятности этот особняк когда-то был домом-усадьбой какого-то там польского шляхтича, а сейчас в нем располагался штаб 45-й стрелковой дивизии вермахта. Этот польский шляхтич, видимо, любил простор полей и ненавидел леса, поэтому и возвел свой особняк на косогоре вдали от лесов и в трех километрах от Буга.
Последнее, что сержантов удерживало на этом берегу Буга, было желание несколько подсолить немцам, обстреляв их главный штаб этого сектора фронта, но то, что они сейчас видели, делало это желание практическим неисполнимым. Снайперские СВТ40 обоих сержантов были запрятаны в схроне, который сержанты специально для этих винтовок вырыли в лесу, на том берегу реки Буг. А с карабином и шмайсером не нанесешь противнику особо большого урона, если стрелять придется с этого места и с такого большого расстояния. К тому же вся местность вокруг этого особняка была забита патрульными немецкими солдатами. Патрули расхаживали пешком, ездили на мотоциклах, автомобилях и броневиках. Два-три выстрела из карабина и этот перелесок будет моментально окружен этими патрулями. Уже первые дни войны показали, что немцы умеют воевать, поэтому отловить двух сумасшедших стрелков для них будет делом техники.
— Одним словом, обстрел немецкого штаба с их оружием на корню отпадал, — сделал мысленный вывод сержант Алексей Карпухин, — надо придумывать что-то другое?!
Сержант Артур Любимов не ответил на мысль своего друга, пожевывая травинку во рту, он продолжал наблюдать обстановку во дворе особняка, одновременно обдумывая возможность какой-либо пакости или диверсии врагу. Карпухин был абсолютно прав, когда думал о том, что невозможно обстрелять этот штаба, для этого нет снайперских винтовок и условий, но вот подобраться к штабу такая возможность имелась. Они, по-прежнему, были в форме немецких солдат, неплохо общались на немецком языке и под видом связистов могли бы на своем мотоцикле оказаться во дворе этого особняка.
Чтобы другу в дальнейшем повторно не объяснять замышляемого плана, Артур открыл свои мысли для Карпухина.
Оказавшись во дворе особняка, они могут прямо во дворе открыть огонь на поражение не только из маузеровского карабина Артура, но и из шмайсера Карпухина. К тому же у них есть две немецкие гранаты-колотушки. Иными словами они могут устроить небольшое представление немцам, при этом, возможно, убив пару — тройку штабных офицеров и караульных солдат. Но тут встает вопрос, смогут ли они, устроив немцам небольшую головомойку, остаться живыми, вырваться со двора и скрыться от преследования.
Тут интересную мысль подкинул Алешка Карпухин, по его мнению, рулевой мотоциклист не должен был бы покидать своего сидения, именно он должен был бы швырять гранаты, но основной его задачей будет сохранение мотоцикла и не допустить его повреждения. Второй же человек должен вести беспорядочно-прицельный огонь по всему, что в штабном дворе движется и по верхним окнам особняка. Опорожнив два рожка, стрелок обязан будет вернуться в седло или в коляску мотоцикла, чтобы своим огнем пробивать дорогу на прорыв. Артур Любимов добавил, что, вероятнее, было бы более правильным, если они облегчат свою машину, избавившись от коляски, чтобы удрать от преследователей.
Теперь перед друзьями сержантами оставалась одна только проблема, куда после боя во дворе немецкого штаба им следует прорываться?
Сержант Артур Любимов повернулся на бок и, не переставая пережевывать травинку, достал из-за пазухи летную карту и начал внимательно ее изучать, а сержант Алексей Карпухин продолжал в бинокль изучать обстановку во дворе штабного здания.
Майор фон Курт Рунге в связи с открывшимися обстоятельствами, находившимися под его кураторством дел, попросил аудиенции у командира 45-й стрелковой дивизии генерал майора Фрица Кюльвайна. Вскоре ему перезвонил один из адъютантов командира дивизии и сообщил, что генерал майор готов будет его принять 16 мая в 20.00, практически это был третий день после начала войны Германии с Советским Союзом.
Разумеется, Курт Рунге в штаб дивизии прибыл заблаговременно, чтобы пообщаться со штабными офицера и послушать то, что они говорят по поводу общей обстановке на Восточном фронте и, в частности, в районе Брестской крепости. Офицеры штаба дивизии уже несколько раз этого майора Абвера видели непосредственно общающимся с генералом майором, поэтому были откровенны в высказываниях и в своем личном общении с этим абверовцем.
По их мнению, дела на Восточном фронте развиваются отлично, части Красной Армии пока еще не могут сдерживать ударов немецких войск и практически бегут по всему фронту. Правда, кое-где отдельные подразделения красноармейцев проявляют невиданную храбрость и неожиданными контратаками или даже ударами бронетанковых войск пытаются воспрепятствовать немецкому наступлению. На такое сопротивление носит единичный характер, а в основном пограничные соединения и подразделения укрепрайонов РККА беспорядочно отходят, неся тяжелейшие потери в живой силе, вооружении и бронетехнике. Что же касается продолжающегося сопротивления красноармейцев в районе Брест-Литовска и Брестской крепости, то 45-я дивизия там окружила около пятнадцати-двадцати тысяч красноармейцев и не позволяет им вырваться из окружения.
Ровно в 20.00 майор фон Курт Рунге вошел в гигантский и такой роскошный кабинет генерал майора Фрица Кюльвайна, который практически занимал весь второй этаж этого польского особняка.
В этот день командир 45-й пехотной дивизии вермахта, генерал майор Фриц Кюльвайн был в особо хорошем расположении духа, третий день шла война и его дивизия выполнила все поставленные перед ней Верховным командованием задачи, потеряв при этом всего пятьдесят человек убитыми. Фриц Кюльвайн только что подписал донесение в штаб Верховного командования, сейчас чувствовал себя раскованным человеком, поэтому ему хотелось поговорить с умным офицером и человеком. А майор фон Рунге был именно таким человеком. С его отцом Фриц Кюльвайн был знаком много лет, они вместе проделали немало дел на пользу родины и вермахта, поэтому, когда старый дружище порекомендовал ему своего сына, то Фриц Кюльвайн, не задумываясь, стал протежировать молодому фон Рунге.
Разговор сначала пошел о слухах из Берлина, затем перешел на обсуждение общей обстановки дел на Восточном фронте. Генерал майор приятно удивился столь здравому подходу такого молодого майора Абвера к таким серьезным, стратегическим вопросам. Они уже почти перешли к обсуждению проблем, которые Курт Рунге испытывал по своей службе, когда во дворе особняка, одно окно кабинета генерала было настежь распахнуто, натужный рык мотоцикла и грозные окрики караульных. Прозвучал винтовочный выстрел. Из-за любопытства генерал майор поднялся из-за своего стола и направился к окну за своей спиной, Курт Рунге тут же последовал за генералом.
