План вырисовался сам собой еще на заставе. Вначале подбираемся и распределяем исходные позиции для троек. Скрытно окружаем объект и наблюдаем. В предрассветной темноте это не так-то просто. Помогает знание местности пограничниками с десятой заставы. Нас никто не ожидает. Выявляем часового, вернее двух. Первый внизу у склада с оружием и боеприпасами. Второй – на разваленной и обрушившейся на третий этаж крыше здания среди обломков стропил, балок, кирпича и кровельного железа. Наша тройка с Ибрагимом Пирмухаммедовым, Серегой Ивановым и Сашкой Швецом медленно, короткими рывками, на карачках и под конец ползком подби-рается к БТРу, стоящему у боковой стены немаленького складского помещения, собранного на каркасе из профильного листового железа.
– Двенадцатый – я Первый! Ответь! Прием, – почти шепотом вызываю я Файзуллу, вдавив щекофон в кожу, чтоб уменьшить звук, летящий в ночи далеко вокруг.
– Двенадцатый – Первому. На связи! Прием, – отвечает связист Файзуллина. Он главный в своей тройке, и до начала штурма оба подчиненных обеспечивают ему комфорт и безопасность работы. «Вал», переданный ему старшиной десятой заставы с великой неохотой, даст возможность почти тихо уничтожить охрану.
– Работай ЧЗ: один внизу, второй на крыше. Как понял, прием? – Володька Бойко шепчет Даликхьяру переданное мной целеуказание и задачу – их, часовых, уничтожить.
– Двенадцатый – Первому! Работаем! Прием!
– Первый – всем! Ноль! – С этого момента все тройки, кроме файзулинской и моей, отключены со связи. Связисты снимают трехкилограммовые коробки с плеч, аккуратно кладут на грунт или вешают на подвернувшуюся ветку и превращаются в стрелков. И до начала штурма режим радиотишины. Лишь Иванов имеет право выйти в эфир. А сигнал к штурму подаст Пирмухаммедов, когда заведет бронетранспортер. Роли распределены заранее. Пять автоматов с «Костром» нацелены на окна второго этажа стандартного здания с обеих сторон. К окнам первого этажа ползут бойцы. Вот они уже подобрались к торцу здания и, пригибаясь у подоконников, скользят вдоль стен, занимая проемы между окнами по фронту постройки. Каждому надо метнуть по гранате в два смежных с перегородкой окна. Достают гранаты. Разгибают усики. Конфигурация дома усложняет штурм. Это обычная двухэтажка с центральным коридором, по обе стороны которого расположены комнаты. Здание имеет метров пятьдесят-шестьдесят в длину и по семь окон с обеих сторон фасада на двух этажах. Плюс два окна в торцах здания, через которые насквозь виден коридор. Итого – шестеро солдат замирают с гранатами вдоль фасада по фронту и по тылу здания. Еще двое контролируют окна коридора. Смена часовых у них по традиции ВС СССР – в шесть. До смены почти полчаса. Мы замерли, ждем. Файзулла на сопке над дорогой. Здание и парк со складом видит отлично. Звук вылетающей пробки из горлышка бутылки с шампанским заинтересовывает часового внизу своей необычностью в утреннее время, а шорох и стук падающего на строительный мусор коллеги на крыше его уже настораживают. Но вторая девятимиллиметровая пуля, вылетевшая из ствола снайперского автомата, попадает ему в голову и гасит его интерес к непонятным ночным звукам уже навсегда. Пока все это происходит, Швец обнаруживает дыру для вентилятора в стене склада, вдоль которой он двигается к БТРу. Вентилятора нет – он вырван, что называется, «с мясом» из стены. Он привлекает мое внимание знаками. Даю ему добро, и он почти неслышно исчезает в дыре и проникает внутрь помещения. Швец парень крепкий, развитый и ловкий. Он выбирается оттуда через минуту.
– Чисто, полно ящиков, – шепотом говорит на ухо. Я показываю ему в сторону здания на окна второго этажа и тыкаю вилкой указательного и среднего пальцев в его автомат и свои глаза и вновь показываю на черные проемы окон без стекол – держи этаж и прикрой, говорит ему мой жест.
Швец достает из брезентового кармашка обтекаемый кругляш ВОГ-25 и показывает мне его, кивая в сторону здания. Я отрицательно верчу головой. Мы слишком близко к постройке, а щелчок вставляемой гранаты в трубу «Костра» нежелателен. Пирмухаммедову нужно время, чтоб разобраться с БТРом. Он уже внутри машины и нагло включил свой ФАС-фонарь, нарушая мою инструкцию. Я аж шиплю от такой демаскировки. Светлое пятно в люке и лучи света, двигающаяся тень прекрасно будут видны из здания. Но в ответ на мою вскипающую злость раздается громкое чириканье стартера, с усиливающимся чух-чухом довольно рокочет схвативший старт дизель. Муха жмет на газ. Движок победно ревет. Я лезу в БТР, оставляя Иванова в паре со Швецом. Солдаты, взмокшие от напряженного ожидания вдоль стен и в укрытиях, начинают действовать. Те бойцы, что у окон, вытягивают крест-накрест чеку у гранат в руках и по очереди кидают оба подарка в «свои» окна первого этажа. Тут же прячутся в проеме, пропуская взрывную волну и осколки, вылетающие в окна от взрывов. Пять ГП-25 пухкают по второму этажу здания. Не попасть в огромные окна постройки начала пятидесятых годов с расстояния в пятьдесят-семьдесят метров невозможно. Да, еще не додумались противогранатную сетку ставить. Мы не соби-раемся брать здание и зачищать его «вживую». Я лучше завалю его ручными гранатами и выстрелами из «Костров», чем лезть в темноту и дым развороченных взрывами помещений, рискуя попасть под пулю чудом выжившего противника или подрыв гранаты в узости коридора. Швец заряжает и бьет снизу в потолок помещений через окна второго этажа со своей стороны от зеленого борта БТР. По его разумению, от разлета осколков реактивной гранаты в этом случае все, кто находится на полу комнаты или у стен, гаран-тированно получат, как минимум, контузию, несколько ранений и полную дезориентацию в пространстве. Солдаты, забросавшие гранатами первый этаж, разумно сосредотачиваются за обоими торцами трехэтажки и, не заглядывая, добавляют в коридор первого этажа по паре гранат с обоих концов здания. Четыре автоматчика делают ножницы, вдоль фасада высунувшись из-за своего правого угла дома. Один, лежа, держит окна первого этажа, а второй наводит свое оружие вдоль окон второго из положения для стрельбы – стоя. В окна коридора высовываться остальным строжайше запрещено, туда летят, через десятисекундные промежутки, оставшиеся гранаты, в том числе и в коридор второго этажа. Может, это и лишний перерасход, скажет мне кто-то, но вот это меня не волнует, я лучше лишнего туда под страхом смерти прикажу накидать еще, чем оттуда какое чмо выползет недобитое и моего бойца ранит или, не дай бог, укокошит. А гранаты пусть эти партизаны экономят, если выживут. И потом, лишняя проверка и контроль не помешают.
