Роберт. 28 марта, вечер.
— Одни боялись Бонса, другие — Пью, а меня боялся сам Флинт! — гремел Айвар, опираясь на швабру, как на костыль. Судя по смеху Асты, у него получилось её развеселить, а то ходит сумрачная, как привидение, хотя по вполне понятной причине — её родители с двумя младшими братьями жили в небольшом городке под Клайпедой, и связаться с ними никак не могла. Да и как ты свяжешься? Мобильной связи уже нет, а до её дома больше двухсот километров — далековато сейчас для поездок. Ничего, немного осмотримся и придумаем, как про них узнать. Альгис, ухмыляясь в свои пышные рыжие усы, наблюдал за этим театром одного актёра, а я лениво возился с Ремингтоном. Все были при деле, даже кот Лёвка, который весь день обыскивал дачу на предмет мышей, а потом, с чувством выполненного долга, плотно поужинал и отбомбился спать на спинке дивана. День прошёл спокойно; занимались разными делами по благоустройству жилья и только сейчас, после бани в две смены, мы пригласили соседа на ужин и уселись на веранде. Дача большими размерами не блистала. Обычный деревянный двухэтажный дом, стоящий на бетонном фундаменте. Шесть соток земли, в углу участка банька и колодец. Все это огорожено невысоким, где-то метр пятьдесят, сетчатым забором. Еще днём по всему периметру мы развесили разнокалиберные жестяные банки; если кто-то полезет — услышим. Не Бог весть какая сигнализация, но за неимением гербовой, как говорится, сойдёт и обычная. Сделать из дачи крепость, даже при всём нашем желании не получится — стены тонкие, любая пуля прошьёт на раз; но мы себе такой цели и не ставили. В самом худшем случае просто метнёмся через люк в подвальный этаж, а там узкие окошки по всем стенам. Заложить мешками с песком, и можно отстреляться от супостата.
— Робби, ты как к мародёрству относишься? — спросил сосед.
— Как к любой неприятной работе, которую надо делать, — ответил я, бережно откладывая винтовку в сторону. — Причём, по возможности, быстро. А что?
— Завтра собираюсь на новую дорогу сходить, — Альгис присел рядом на стул. — Не хочешь присоединиться? Вдвоём — оно и быстрее, и безопаснее будет. На лодке пройдём во второе озеро, через протоку, а там метров тридцать пешком через лес.
— Втроём пойдём, — я кивнул на Айвара. — Раненый может в лодке посидеть; руки у него здоровые, грести сможет. И постережёт заодно. Кстати, откуда лодка?
— От Витьки осталась, вроде как по наследству, плоскодонка. Я её в камышах у Птичьего острова спрятал. А на обратном пути сети в протоке поставим. Надоели мне уже макароны с тушёнкой, вот так! — он резанул рукой себе по горлу.
— Ох и браконьер же ты, Альгис. И как тебя Витька, царство ему небесное, не поймал?
— А он знал, что я не для продажи, — хитро прищурился сосед, — поэтому и не ловил. Не с удочкой же мне, старому, сидеть.
Ну, про старость он лукавил. В свои шестьдесят пять выглядел крепким мужиком, к тому же он был известным в округе ходоком по одиноким дамочкам.
— Так что, утречком двинем?
— Двинем, пожалуй, — я подумал. — Надо пару мешков взять, сумку и рюкзак. Фомку какую-нибудь, багажники открывать, и резиновые хозяйственные перчатки — у нас в подвале целая упаковка лежит, отец покупал, когда деревья химией опрыскивали. Айвар останется в лодке с Бенелли, а на дорогу возьму Сайгу. Ну и пистолеты, конечно. Ему в лодке одного магазина к Глоку по уши хватит, остальные десять беру с собой. Кстати, если там стреляли, значит, оружие должно остаться. Со своей немецкой трещоткой много не навоюешь, да и патронов немного. Дробовик хороший нужен. Кстати, а от Витьки что, ничего не осталось по наследству?
— Осталось, конечно. Двухстволка ИЖ-27. Я её Видмантасу отдал. Помнишь соседа, живущего у ворот? Вот ему и отдал, он же у нас первый с края, а сидит без оружия.
— Добрый ты. Альгис — оружие раздаёшь просто так.
— Не просто так, за три ящика тушёнки, — он ухмыльнулся, — хотя надо было пять просить! Он мужик зажиточный, но скупой — три ящика, и то еле-еле выторговал.
Пока Айвар с Альгисом обсуждали завтрашнюю поездку, я сидел и рассматривал Асту. И куда только её напускной феминизм подевался? Знал её уже лет пять — ровно столько было коту Лёвке, которого возил в лечебницу по разным кошачьим делам. Лет двадцати семи, незамужняя, судя по фамилии[35], молодая женщина, по-прибалтийски высокая и зеленоглазая. Она всегда любила подчеркнуть, что является сторонницей этого, тьфу ты, равноправия. Это чувствовалось во всём — от жестов до снисходительного тона, каким она говорила с мужчинами. Даже когда встряхивала своими длинными светлыми волосами, это выглядело как фраза «я такая же сильная, как и вы, мужчины!». А сейчас? С радостью хозяйничает по дому, а на Айвара вообще посматривает с опаской, эдак по-бабьи, украдкой. Вот так, дорогие мои, феминизм, — это продукт мирного времени.
Машину загнали в кусты у самого берега. Альгис поднял повыше отвороты болотных сапог и ушёл в заросли камышей. Громыхнула цепь, и через несколько минут он вернулся, вытаскивая добротную деревянную лодку, выкрашенную в зелёный цвет. Айвар по рации связался с Астой и, получив её заверения, что из дома она ни за что не выйдет, успокоился. Опекун, блин. Вчера мы долго думали, оставлять ли ей пистолет. Стрелять она пока не умеет, поэтому оставили ей рацию, бейсбольную биту и строго приказали сидеть в доме. На приказ она отреагировала как истинный борец за равноправие — то есть послушно кивнула. А что, такой модернизированный феминизм мне нравится. Разместились, усадив нашего «Долговязого Джона» на вёсла, и отчалили.
Озеро было довольно большим, примерно полкилометра в длину и метров триста в ширину. По всему северному берегу тянулся песчаный пляж, излюбленное место отдыха горожан, а на прилегающих к пляжу склонах, поднимались в небо корабельные сосны — красота, да и только. Метрах в ста от берега, лежал небольшой остров, где летом гнездились чайки, постоянно отбивая атаки ворон, воровавших яйца из гнёзд. Люди были умнее птиц и, по вполне понятной причине, на острове появляться опасались. Помню, в детстве мы с приятелем один раз рискнули туда наведаться, а потом долго отстирывали одежду от птичьего помёта, который нашли даже в застегнутых карманах рубашек. Прошли узкой, заросшей камышами протокой в соседнее озеро и не спеша добрались до его западной части. Туман уже разошелся и, не причаливая, мы внимательно осмотрели берег в бинокль. Чисто. Почти чисто...
У самой кромки берега стоял зомби. Одно плечо у него было сильно изорвано; судя по всему, кто-то набросился ему на спину. Ну, укушенных мы уже видели, странно было не это, удивила его реакция на проплывающую лодку. Он стоял и смотрел на воду, потом скользнул взглядом по лодке и опять уставился на воду.
