Вокруг лежала плотная бархатистая тьма, в которой вязли все звуки. Глаза не видели ничего. Если бы он был обычным человеком, то наверное, сошел бы с ума от страха и безнадежности.
Крот закрыл глаза и перешел на свое новое зрение: сейчас он находился на третьем уровне, вниз уходило не меньше пяти, вверх два и именно через них требовалось найти путь на поверхность. Прохода наверх Вадим пока не видел: дальше ста метров для него все сливалось в серой мешанине, а сфокусировать, увеличить, лучше рассмотреть его не мог — что-то мешало.
Он взвалил тело на плечо и потащился дальше, с каждым шагом уходя от завода, от Бориса с его командой, от машины Волка и возможной помощи. Это было плохо, но другого пути просто не имелось.
У него не было ни фонаря, ни нормальной одежды, ни респиратора — ничего из того, что нужно тому, кто спускается в подземелье. Было лишь новое зрение, которое позволяло что-то разглядеть впереди и не спотыкаться через каждый шаг, наталкиваясь на всевозможные предметы, которых хватало в подземелье. Главное, что ему не хватало, так это карты, которая позволила бы наметить маршрут на поверхность. Тяжело идти неведомо куда.
Без плана коммуникаций под землей можно скитаться бесконечно долго, пока человек не умрет от голода. Без карты можно бродить по одним и тем же местам, так как проходы в другие туннели часто скрыты за кучами мусора или завалами, и найти их даже с его новым зрением почти невозможно. Вадим шел, все больше понимая, в какое неприятное положение попал, и словно в подтверждение его печальных мыслей, туннель закончился очередным тупиком, точнее большим завалом. Здесь он положил тело Волка на землю, и долго бродил вокруг, пока не обнаружил очередную дыру, ведущую вниз. Почему-то этот проход он не смог увидеть, а нашел только благодаря запаху серпентария, который исходил от него.
Крот выругался, все больше понимая, что лезет туда, откуда ему не возвратиться. На этот раз ход оказался коротким, буквально через десять метров он вывалился в очередной туннель на этот раз в пролом в боковое стене, так что в этот раз Волку не пришлось вновь лететь с высоты на бетонный пол. В этом месте что-то было не так, внутри появилось гнетущее ощущение обреченности, а через пару шагов стало понятно отчего: в воздухе ощутимо запахло змеями, а под ногами стали хрустеть кости сначала собак и кошек, а потом и людей.
Сердце у Вадима гулко и быстро забилось, чувство опасности завизжало о том, что дальше идти нельзя.
— Лада, где же твоя удача, которую ты мне обещала наколдовать? — прошептал он. — Еще немного и мне придет конец, и никто не поможет, не спасет. Дай удачи, ведунья, немного, всего лишь чуточку, даже не для меня, для Волка, она ему больше нужна. Я то может еще выберусь, а у него вообще нет ни единого шанса. Мне тащить его тяжело, я устал, хочу есть и спать. Помоги, милая…
Он выругался и полез в очередной ход. С телом Волка явно что-то происходило, оно то становилось горячим, иногда даже скользким от выступившего пота, а потом снова делалось холодным. Оно по-прежнему гнулось во все стороны и было тяжелым, как всегда бывает у мертвых, но Вадим теперь был уверен, что оно просто находится в странном состоянии между жизнью и смертью, и это добавляло ему решительности доставить напарника в секретную комнату его кузницы, где тот сможет ожить. Камешек на груди грел кожу, снимая усталость и страх, который он испытывал, вдыхая змеиный запах. Пока все было плохо. Он шел не туда, куда ему нужно, и не мог ничего изменить. Хорошо еще, что мог что-то видеть, пусть плохо и в сером свете.
Новый ход был узким, диаметром чуть больше метра, Вадим едва протискивался; василискам может и удобно было по нему ходить, а вот ему не очень, к тому же он заводил его все дальше в глубь земли, откуда вернуться будет непросто.
Скоро ход начал постепенно расширяться, здесь Крот смог, наконец, подняться во весь рост и взвалить Волка на плечо. Так тащить его было несравнимо легче, а еще через десяток метров он оказался в небольшом зале, где на стенах, полу и невысоком потолке рос зеленый лишайник, такой же как тот, что рос в зале, где он нашел оберег. Здесь Вадим открыл глаза, потому что зеленый свет не давал никакой возможности видеть что-то новым зрением. Крот не знал, в чем причина того, что мох блокирует его способности, но возникло неприятное ощущение, что он слепнет. Он поморгал немного, подождал, пока глаза привыкнут к этому зеленому неверному свету.
Лишайник или мох, точного названия он не знал, рос повсюду: на полу, на стенах, на потолке, превращая невзрачный подземный зал в нечто удивительное и необычайно красивое. Только разглядеть что-либо уже в паре метров от себя было трудно.
Крот вздохнул, поправил тело Волка на плече, и пошел дальше, старательно вглядываясь в зеленый полумрак, ожидая увидеть перед собой то ли новый алтарь, то ли кладку яиц, то ли что-то еще принадлежащее нагам — в общем ничего хорошего. Неплохо было бы это место обойти, только он не знал как. Внезапно в темноте возникло движение, скорее намек на него, Вадим чертыхнулся и вытащил стилет.
Он пошел медленнее, надеясь увидеть нападающего раньше, чем тот увидит его, хоть и понимал нереальность этого. Понятно, что если кто-то живет в темноте, то он к ней приспособлен, а значит и видит лучше его. Крот сделал шаг, потом еще один и остановился. В густом зеленом полумраке послышался шорох и быстрые шаги убегающих маленьких лапок. Крыса? А что ей здесь делать? Впрочем, там где живут наги, еды для этих тварей хватает, вон сколько в туннеле обглоданных костей. Хорошо, если попадется только одна серая бестия, а если стая, да еще крупные мутанты? Тогда хана, не отбиться.
Вадим вглядывался во мрак, готовясь к бою. И вздрогнул, услышав тихое верещанье, а потом услышал тонкий голосок из зеленой темноты.
— Человек?..
— Человек, — откликнулся Крот, сжимая стилет. — А кто спрашивает?
— Не обидишь?..
— Не обижу, если сам не нападешь.
Вадим пытался понять, что такое знакомое звучит в этом голоске, определенно он уже слышал что-то подобное, страха голос точно не вызывал. Он положил Волка на светящийся лишайник и снова стал всматриваться в окружающую зеленую мглу. Скоро голос послышался где-то поблизости:
— Слово?..
— Даю слово, что не обижу, если и ты меня не тронешь. — тихо проговорил Крот. — Обещаю.
— Выхожу…
Из темноты выступило маленькое существо полметра высотой. Длинные голые острые рожки выглядывали из густой невысокой шерсти. Глаза темные, чуть удлиненные, с вертикальным разрезом. Нос почти человеческий, только его немного портили широкие ноздри. Рот как у кошки, хоть и видно, что после клыков идут плоские зубы, приспособленные для жевания, а не для разрывания плоти. Уши длинные, острые. Лапки выглядели почти как человеческие руки, только с четырьмя длинными пальцами, на кончиках их находились острые довольно длинные коготки, пяток не было: существо стояло, наклонившись вперед, словно на цыпочках — точнее на маленьких копытцах.
